детский сад - сергей воронин

- Егор! Егор! - сзади спешил и махал рукой Вадим-Леннон. -Иди! Там они!

Егор нехотя оторвался и, дрожа, пошел одеваться.

Да… Бразилия и Аргентина встретились не в финале, хотя, ежу понятно - это была встреча, достойная финала.

А я - финалист.

Егор грустно усмехнулся.

Лева на сцене все продолжал разливаться черной канарейкой, превознося достоинства следующих участников. А они уже стояли, поглядывая друг на друга.

- Ну кто же? Черный или Белый?!

Наконец он позволил им пожать руки, разойтись и выкрикнул то, что должен был выкрикнуть.

- Бой!

Ничего не случилось. В прежних позах, опустив руки, они стояли и смотрели друг на друга.

Егор по дороге сказал Максиму, что Черный Антон чересчур серьезен и замкнут - может в этом ключ? Сейчас, глядя на собранного и внимательного Антона, он сомневался в своем совете. Хотя Максима и не надо было учить подбирать ключи - сам кого хочешь научит.

Зал затаился. Все оценили напряженность момента.

Максим вздохнул, заправил челку за ухо и, раскинув приветственно руки, улыбаясь пошел к Черному Рыцарю.

Позже, уже победителем, он счастливо смеялся разбитыми губами и все повторял:

- Какой парень! Нет какой парень! Вот это чел!

Зал восторженно ревел за его спиной. Макс опять сотворил чудо. Какое-то внешне нелепое невозможное чудо. Потрясенный Егор, позабыв обо всем, обнимал счастливого друга и крепко прижимал к груди. Потом появился прошедший за сценой Антон. Он молча подошел и пожал Максиму руку. Кивнул. Скупо улыбнулся и, так ничего не сказав, ушел.

Перед финалом Лева объявил антракт. Все пошли перекусить. Вадим отвел друзей в отдельную гримерку, где уже накрыли на троих.

Макс, болезненно морщась, прихлебывал горячий чай и описывал свои ощущения. Вадим с Егором довольно поддакивали и ахали.

Вадим посмотрел на часы.

- Ну что? Пора… Теперь ваш бой, мужики. Удивленно переглянулись - они за эмоциями и забыли совсем. Макс хихикнул.

- Ну мы им устроим танец! А, Егорыч, станцуем? Как тогда, помнишь?

- Станцуем, старик.

- Будет у вас, Вадим, проблема.

- Да ладно, мне повезло просто, ты же знаешь. Пусть объявят тебя и все.

- Не- е-е-т! Только вино!

Вадим ничего не сказал на это, просто поторопил.

- Пора, ребят, закругляемся.

Подпихивая друг друга плечами, они пошли по коридору.

Лева уже ждал. Он бегал, суетился, поставил их в центр, отцентровал.

- Ну все! Вот. Вот так стойте!

Убежал. Внезапно свет погас. Затем пошла музыка. Все громче, громче и узнаваемей.И, наконец, под чемпионский хвастливый припев королевской группы заурчал мотор, пополз занавес и глаза залило белым.

Песню потихоньку прибрали и ее сменил сладкий голос Левы. Он чуть не плакал в микрофон. Талантливый такой.

- Ну так что же?… - вопрошал он. - Вот и все? Вот мы и добрались?… Сколько всего было… Вспомним… И вот стоят они, наши герои, прошедшие трудный путь… Вы видели… Вы сами видели все… И осталось нам только одно… Осталось узнать… Так кто же из них чемпион?!!

Опять зазвучал припев.

- Кто?… Белый Рыцарь?

Зал восторженно заревел.

- Или… Необъятный Космос?

Аплодисменты явно пожиже.

- Ну кто же, товарищи, кто же?… Разгадка близка… Она на краешке, сейчас упадет и раскроется… Извините за поэтический образ… Итак!… К бою приглашаются! На сцене зажегся свет.

- Е-е-е-е-е-е-е-го-о-ор! Не-е-е-е-объятны-ы-ы-ый! Косма-ас! Ма-а-а-а-а-а-а-а-кси-и-им! Белы-ы-ы-ы-й! Рыца-а-арь!… Прошу!

С боков подскочили и стали помогать раздеваться. Егор с Максимом довольно посматривали друг на друга, предвкушая. Как удачно все-таки получилось. Сблизились и долго пожимали руки, тряся и серьезно кивая.

Потом разошлись, строя зловещие рожи.

Все умолкло, все отголоски музыки и шума. Настала живая, глядящая, дышащая тишина.

И в этой тишине вдруг зазвучал голос. Голос Цезаря. Отчетливый и ясный.

- Товарищи!… Ребята!… Вы сейчас будете сражаться… И я хочу!… Мы все этого хотим… Я хочу!… Чтобы это был настоящий бой!… Понимаете?!… Настоящий!… Я знаю что вы друзья… Близкие друзья, но… Пусть!… Победит!… Сильнейший!

- Да, Цезарь! - Максим тряхнул головой и, улыбаясь, повернулся.

- Максим!!!… Это должен быть настоящий бой! - голос звенел в ушах и наливался силой. - Ты понимаешь меня, Максим?!… Максим! Для меня, Максим!… Ради меня, Максим!!! Макс начал вздрагивать на звуках своего имени. Шутки закончились.

- Боя не будет. - хрипло сказал Егор, борясь с накатывающей дурнотой.

- Будет!!!… Будет!!!… Максим!!! Тонкая фигурка перед троном покачивалась и повелевала.

Как буря!

Солнечная буря!

Егор едва стоял прямо, хотелось прикрыться рукой. В груди что-то рвалось и лопалось. Как будто еще слова, но уже не слышно. Не понятно. Только этот натиск. Чужой. Чужой. И лопнуло.

- Максим!!! Это твой выбор!… Сейчас!!!… Для меня!!!… Максим!!!

Макс все вздрагивал. А потом как-то захрипел, закашлялся ссутулившись. Медленно распрямился.

- Да… Мой… Цезарь… - сипло выдавил почти неподвижный рот.

- Иди!!!

Медленно повернулся и, пошатываясь, пошел к глядящему на него Егору. Лицо закрывали темные пряди.

Подошел вплотную. Егор смотрел, смотрел, не веря. Понимая, но не веря.

- Борись. - хотел сказать он, но губы вязли в воздухе. Не подчинялись. Максим стоял и смотрел. Долго.

- Знаешь… - сказал он, наконец, подхрипывая. - Знаешь…Я… Разгадал… Слово… Все… Я… Не проснусь… Пыль… Правильно?

И резко больно ударил в лицо. Егор отшатнулся. Встал прямо, глядя в глаза.

- Пыль…

И новый удар, от которого в глаза брызнули маленькие мерцающие звездочки, старые знакомые. Какое-то время кроме них больше ничего не было.

Выпрямился, шатаясь, пытаясь посмотреть.

- Пыль!

Егор лежал на полу. К нему медленно шли ботинки. Дежа вю.

Зашевелился. Уперся руками. Подтянул ноги.

Стал поднимать голову, поворачивая.

В лицо стремительно летело черное.

В этот раз никто не остановил.

Очнулся от резкого мерзкого непереносимого запаха.

Кто- то совал в нос белое. Отмахнулся.

Уберите.

Не надо.

Закулисье. В зале громко. Больно громко.

Шатаясь и отталкивая, пошел.

Куда?

Где никого. Где темно.

Забился в какой-то угол и там долго плакал, давясь и всхлипывая. Сон сбывался. Сбылся. Что же теперь делать?

Разыскал его Вадим. Накинул на плечи китель, бушлат, вывел, отвел домой. Усадил в кресло, постелил, помог раздеться. Сбегал куда-то. Вернулся с бутылкой водки, стаканом.

Набулькал полный, поднес к лицу.

- Нет… Не хочу… - Егор вяло отпихивал.

- Надо. Выпей! Надо заснуть. Давай!

- Да?… Егор взял и, пока не расплескал, старательно выпил, не чувствуя вкуса.

Заснуть.

Дыхание перехватило, но потом дышать стало легче, как будто совсем легко.

Вадим набулькал и себе полстакана. Выдохнув, выпил. Поморщился, быстро хлопая глазами за круглыми стеклами.

Егор потянул одеяло, лег, спрятал ноги. По телу забегали мураши, и внутри и снаружи. Стало зябко. Укрылся, лег на бок. Заснуть. Вадим наклонился над ним.

- Ну вот. Хорошо… Засыпай.

Егор посмотрел на него.

- Он его сломал, - сказал жалобно. - Зачем?…

- Зачем. - криво усмехнулся Вадим. - Зачем… Спи пока… Не думай… Повернулся и вышел, погасив лампу. Протискиваясь между гардинами, в комнату вползал обманчивый неверный свет фонарей.

9. Школа.

Наутро опять включили жизнь. Егор проснулся и сразу быстро, ни о чем не думая, встал. Сделал небольшую гимнастику: размялся, понаклонялся, поотжимался. Пошел в ванну, залез под ледяной душ и, стараясь сильно не сжимать зубы, досчитал до шестидесяти.

Почистил зубы, не глядя в зеркало. Судя по ощущениям, смотреть не стоило. Лучше помнить себя целым.

Надел халат, выглянул в коридор.

- Можно завтрак! - крикнул дежурному.

Убрал постель, аккуратно сложил разбросанные вещи. Девушка прикатила завтрак. Вдумчиво деловито позавтракал.

Оделся, сел за стол, достал блокнот. Теперь можно было подумать.

Где- то в груди было больно, но в это место не заглядывал, не тревожил. Думал о другом. Кое-что изменилось. В нем самом изменилось.

Подумать надо было о Цезаре.

Теперь слово «Цезарь» не вызывало никаких эмоций. То есть вызывало, но совершенно уже не те. Эта магия больше не работала.

И случилось это вчера. Еще до…

В общем, до…

Тогда, под звуки ослепляющего голоса, что-то внутри Егора тоже сделало выбор и переключилось, а может закрылось. Что это «что», Егор не думал, об этом думать было бессмысленно и бесполезно.

Думал о другом.

О просто мальчике с собачьим именем «Цезарь». Теперь он мог так думать. Кто он такой? Какой он? Записал вопросы в блокнот. Послушал себя, вспомнил. Внизу приписал следующее: