Великий диктатор. Книга вторая - Alex Berest

награждённых из Особой китайской бригады, которым будут отправлены награды.

……

На следующий после награждения день, мы дедом Кауко отправились в столичную мэрию. Леопольд Мехелин принял нас сразу и я принялся рассказывать градоначальнику о изобретении мной безопасного стекла.

— Вот, херра Мехелин, — выложил я на его стол небольшой образец принесённый с собой. — Попробуйте, разбейте.

— Матти, я же просил тебя, когда мы наедине, обращайся ко мне дядя Леопольд, — пожурил меня глава Нокии прежде чем заняться проверкой стекла. — Так, чем же мне его разбить? О! То что надо! — мужчина ухватил со стола массивную бронзовую промокашку.- Вам же всё равно, чем я ваше стекло проверю?

Мы с дедом синхронно кивнули и стали наблюдать, как Леопольд Мехелин установил мой триплекс под углом к полу и стене и, наклонившись, с размаху треснул углом промокашки точно посередине изделия.

— Хм, а вы говорили, что оно небьющееся, — с обидой в голосе обратился градоначальник к нам, рассматривая узор трещин на стекле.

— Так оно же и не разбилось, — возразил ему я. — Только потрескалась. Если бы вы с такой силой треснули по трамвайному стеклу, то оно бы разлетелось на многие кусочки, которые порезали бы кучу народа.

— Это точно! — подтвердил он и сделал ещё один сильный удар, который триплекс перенёс вполне успешно, лишь отвалилось несколько кусочков стекла. — Не, я тебя добью. — Разозлился мужчина и нанёс ещё один удар, из-за чего стекло согнулось пополам, а у бронзовой промокашки отвалился шар-ручка. — Да ёб твою налево. — Столичный мэр выругался по-русски и, посмотрев пару мгновений на шар в руках, метко запулил его в приоткрытую фрамугу.

— Ты не расстраивайся, мил человек. Я тоже так был удивлён, когда пуля из пистолета не смогла пробить этот бутерброд, как назвал его мой внук, — попытался успокоить градоначальника дед.

На что Леопольд Мехелин только головой покачал и, подойдя к бюро, извлёк из него графинчик с водкой и два стаканчика. После чего разлил алкогольный напиток и, подав один из них деду, содержимое своего опрокинул себе в рот.

— Фух, — и совсем по-мужицки занюхал выпитое рукавом своего мундира, но, заметив мой взгляд, повинился. — Извини, Матти, могу послать за лимонадом для тебя.

— Нет, спасибо, дядя Леопольд, — отказался я и чуть не заржал от возникшей в голове ассоциации с котом в домашних тапочках из мультфильма моего предыдущего мира.

Вот поэтому и стараюсь не называть его по имени. Что-то есть в нём кошачье, несмотря на бородку и горбатый нос. А уж его любовь к ношению бабочек делали это сходство ещё более сильным.

— Вы уже зарегистрировали это чудесное стекло? — тем временем насел на деда, Мехелин. — У вас образцы остались?

— Зарегистрировали, но только в княжестве. После чего внук настоял, чтобы я обратился к вам. Ведь у вас есть крупное стекольное производство. И да, есть ещё образцы. Но они дома у родственников.

— Это у Саари? — и получив подтверждающий кивок, скомандовал. — Тогда сначала к ним заедем, затем на трамвайный завод. Туда же я вызову юристов, и мы быстро всё оформим.

……

Ханну Александр Хейно переживал, что опаздывает к генерал-губернатору Бобрикову. И поэтому постоянно торопил извозчика, на что тот невежливо огрызался и жаловался на снег, загруженность улиц другими повозками и санями, на горожан которые сновали через дорогу как им вздумается, и почему-то на подорожавший овёс.

Все эти сентенции извозчика совершенно не занимали доктора Хейно и он пропускал их мимо ушей. На данный момент у него в голове было всего несколько мыслей, и главная — не опоздать к назначенному сроку. Остальные же крутились вокруг диагноза и методов лечения генерал-губернатора.

Совершенно неожиданно он из самого младшего в команде врачей, обслуживающих администрацию генерал-губернатора, превратился в самого главного и единственного. Доктор Свенсон, катаясь на катке, сломал себе ногу, а его первый помощник, доктор Ристо Кяхкёнен, сославшись на семейные дела, уехал куда-то на север княжества.

И теперь только он, доктор Хейно, должен вылечить и поставить на ноги правителя Финляндии. Для этого, он вёз с собой собственноручно приготовленные микстуры и порошки. В очередной раз постучав тростью по толстенной шубе извозчика призывая того увеличить скорость и перевёл свой взгляд на саквояж с лекарствами и инструментами, который он разместил на противоположном сиденье. И опять засомневался в правильности выбора лекарств.

Ханну Александр Хейно и сам знал, что его чрезмерная мнительность и постоянные сомнения зачастую оказывают ему медвежью услугу. Из-за этого он был до сих пор холост, а в Гельсингфорс, в медицинскую службу генерал-губернатора, попал только благодаря протекции дяди, депутата сейма. Но ничего с собой и со своими сомнениями поделать не мог.

Неожиданно что-то блестящее и явно тяжёлое ударило по драгоценному саквояжу, и неизвестный предмет отскочил от лекарского чемоданчика прямо в сторону доктора Хейно. И сам того не понимая как, он поймал руками этот предмет и с удивлением уставился на массивный бронзовый шар с миниатюрным гербом княжества.Всего лишь мгновение он пялился на льва с двумя мечами в лапах, а затем, ворох мыслей заметался у него в голове:

«Что? Что это такое? Покушение? Или предупреждение? Точно! Но от кого? Кто это сделал? Террористы? Активисты Циллиакуса? Социалисты? А может радикалы-младофинны?»

Доктор испугано и нервно бросил взгляды по сторонам, уже ничуть не сомневаясь, что это и был такой грубый намёк, что не стоит лечить Бобрикова, но ничего подозрительного не обнаружил. «Ведь недаром Ристо уехал, а может и Свенсон не сломал ногу, а просто прячется дома. А может, ему её и сломали, когда он не внял предупреждениям? И вот теперь он! Не-не-не, не надо ему ничего ломать. Он и так всё понял! К чёрту этого Бобрикова!В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Тьфу! Не в Саратов, а в родное Саариярви! Там его никто не достанет! А причину внезапного отъезда, он придумает», — мужчина посмотрел на бронзовый шар, который продолжал держать в руках и, бережно положив его