Гладиатор нового времени (СИ) - Алекса Йейл

Игнат, но затем все же решился и кивком указал на пакет. — Бери его.

— Почему я? — запротестовал Тесла. — Меня и так сейчас стошнит. Ну и душок.

— Тебе сколько лет? Пять или тридцать пять? — утомленно вздохнул Игнат. — У меня обе руки заняты оружием.

— Ладно, можешь считать, что отмазался, — проворчал Тесла и, подойдя к пакету, брезгливо взял его двумя пальцами. — Пойдем уже. У меня от этого места мурашки, — скривился он.

— Да, пора, — Игнат кивком указал на выход.

Возвращаться тем же путем они не решились. Игнату не хотелось проверять, ушли ли собаки. Да если и ушли, наверняка бродили поблизости, оставаясь настороже. Может, на вой даже прибежала еще одна стая.

По рельсам Игнат с Теслой прошли на следующую станцию. Там свет уже не горел, поэтому Игнату пришлось включить фонари на обоих своих «Вальтерах» — один направить под ноги, вторым освещать путь впереди. К счастью, станции в городишке были отстроены по одному образцу, поэтому выйти на поверхность не составило труда. Игнат с радостью осмотрел бы всю подземную сеть, но много ли увидишь с двумя маленькими фонариками? К тому же время близилось к полудню. Не стоило тянуть с возвращением домой.

К машине они шли по дворам, в обход главной магистрали. На протяжении всего пути Игнат прокручивал в голове неутешительный итог — сожженные литры топлива, бессонная ночь, нулевой результат. Вернее, почти нулевой. Глядя на сомнительное их «достижение», Игнат не мог отвязаться от мысли, что в нем может таиться какая-нибудь зараза.

Так что когда они добрались до машины, он достал из багажника пакет, чтобы упаковать пакет. Затем, потакая своей паранойе, Игнат достал еще один пакет и упаковал в него пакет с пакетом. На всякий случай. А то мало ли. Всякое в жизни бывает. Будь его воля, он бы облил бесценную находку антисептиком.

Закончив сборы, Игнат поставил реле на место. Теперь можно было ехать домой. Тесла без слов занял место водителя — на обратном пути настала его очередь рулить, что было просто замечательно.

Игнат невыносимо устал. Он не спал уже… сколько? Пару суток? Да, около того. Ему хотелось одного — поскорее добраться до бутылки в своем шкафу. И выпить два стакана. Или четыре.

— Хорошо, что ты поехал со мной, — внезапно для самого себя признался Игнат.

— Можешь не благодарить, — отмахнулся Тесла. — Я не одобряю твои методы, но изначально был уверен, что ты сработаешь ювелирно. А Филипп в любом случае не выделил бы отряд и ресурсы для масштабной поездки. Тебе вообще повезло, что он на тот момент был в больнице.

Игнат промолчал, хотя был согласен с рассуждениями Теслы. Зная своего отца, он морально готовился к войне. Впрочем, все будет как обычно. Он выслушает претензии и будет кивать, в обратном порядке отсчитывая минуты. Игнат не соглашался с политикой нынешнего лидера локации и ждал часа, когда займет его место. Нужно было проявить жесткость и покончить с угрозой раз и навсегда. К сожалению, Филипп не понимал, что любая победа требует жертв. Или же просто не был готов их приносить. В отличие от Игната.

— Как же мне все это надоело, — вздохнул он.

Тесла открыл рот, но не нашел слов и решил сменить тему.

— Слушай, ты понял что-нибудь про крысу? — спросил он, нажав на педаль и тронувшись с места. — Или мне послышалось?

— Тогда послышалось не тебе одному. Если я правильно понял…

— …у нас большие проблемы, — закончил Тесла. — Опять же, мы не знаем, можно ли верить этому Динго. Без него у нас ничего бы не было. А теперь у нас есть что? — бодро пропел он, выруливая на заросшую магистраль. — Мешок с дерьмом!

— Езжай уже, — проворчал Игнат и, устроившись удобнее, закрыл глаза.

Когда машина начала монотонно покачиваться на ухабистой дороге, он задремал, несмотря на светившие в лицо солнечные лучи.

Глава 12. Трофей

Корделия так и не заснула, что с ее регулярной бессонницей не стало сюрпризом. Навалившаяся усталость удвоилась. Когда в окно ворвались — не пролились, а именно ворвались — первые солнечные лучи, Корделия решила, что пришло время встретиться с реальностью лицом к лицу.

За ночь она уже успела обдумать и взвесить все имевшиеся варианты.

Корделия помнила слова Игната. Допрос с пристрастием был для нее вполне реальной угрозой. Собственно, любое взаимодействие с противником вроде Игната, безусловно, тревожило бы ее. Но сейчас, при мысли о возможном насилии, она холодела от страха. Думала, что любого человека можно сломить. Любого. У каждого терпения есть свой предел. Вопрос в том, сколько мучений способен вынести пленник, прежде чем перестанет быть собой, согласится на что угодно, расскажет все, что от него захотят услышать. А еще… Сколько мучений способна вынести она сама?

При попытке припомнить всю известную информацию, Корделия открыла радостную и одновременно печальную истину — ей нечего рассказать. Совершенно нечего.

Что обычно хотят вызнать у военнопленных?

Численность противника? Вооружение? Иерархию? Месторасположения убежищ? Корделия ничегошеньки не знала ни об одном пункте из списка. Всю жизнь ее держали в неведении, да она и не задавала вопросов. Разве что пару раз поинтересовалась мимоходом, но отец с братом неизменно улыбались и обещали просветить ее потом. Могли ли они предвидеть такой исход?

Нет, невозможно. Корделия безжалостно отогнала крамольную мысль. Никому и в голову не приходило, что Грин предпримет нечто подобное. Она старалась не думать о том, какое наказание ждало его. Карл — ее отец — был отличным лидером, но также и суровым человеком, который не терпел измен. Хотя сама Корделия наотрез отказывалась верить, что любимый опекун стал предателем.

«Помни, девочка, я люблю тебя больше всего на свете и желаю тебе только счастья. Я бы никогда не сделал ничего тебе во вред!»

Выходит, Грин уже тогда все распланировал. Надеялся ли он, что впоследствии она — измученная, запутавшаяся, испуганная — вспомнит его слова? Даже если так, разве они несли утешение? Разве хоть что-нибудь объясняли?

Корделия горько фыркнула. От ее легкого содрогания Паштет поднял голову и зевнул, демонстрируя огромный розовый язык.

— Дружок, у тебя дурно пахнет изо рта, — помахала ладонью перед лицом Корделия.

В ответ на оскорбительное заявление пес потянулся, чуть не спихнув ее на пол. Едва ли не кубарем скатившись с кровати, он засуетился, просясь наружу.

Корделия встала следом за ним и, скривившись при виде длинной черной шерсти на своем пыльном потрепанном халате, выпустила Паштета из спальни. Вместе они прошли к двери в дальнем конце кухни.

Природа звала, физиология требовала своего. Стоило