Демон-любовник - Кэрол Гудмэн

Даже если это тот самый демон.

Даже если этот демон вообще существует.

Я сидела, скрестив по-турецки ноги и тупо уставившись в открытую книгу. Сахарница с кипятком, в котором плавали специи, стояла рядом. Она же скоро совсем остынет, вдруг спохватилась я. В книге говорилось, что, вступив в круг, чтобы произнести заклинание, выйти за него уже нельзя. Или невозможно. Так что если я решила пройти через это…

Наверное, решиться меня заставили две строчки из письма Ангуса. «С того момента как я заглянул в его глаза и почувствовал, что меня засасывает во мрак, я понимал: какая-то часть меня навсегда осталась в нем… Я должен сразиться с ним — иначе никогда не стану самим собой».

Я уже знала, что это относится и ко мне.

Глава 14

Я одну за другой зажигала свечи, нараспев повторяя имена, перечисленные в книге Фрейзера. Это были те же самые имена, которые я тогда, на фуршете, услышала от Суэлы.

Лилу, Лидерк, Ганконер, услышь меня!

Лилу, Лидерк, Ганконер, услышь меня!

Лилу, Лидерк, Ганконер, явись ко мне!

Когда загорелась последняя свеча, я открыла сахарницу. Тонкая струйка пропитанного ароматами специй пара потянулась в воздух. Пахло тыквенным пирогом. Нелепо — и вместе с тем по-домашнему уютно.

Я достала то, что мне удалось отыскать в ящике письменного стола. Подарок. Камень, который получила от отца, когда была еще совсем маленькой. Отец рассказал, что отыскал его в лавке на берегу какого-то озера в Шотландии. Простой беловатый камушек с отверстием внутри. Отец сказал, что такие камушки с дыркой посредине люди называют «камень фей» или «ведьмин камень» — мол, если посмотреть в отверстие в час рассвета, то можно увидеть фей.

Опустив камень в горячую воду, я снова повторила нараспев те же три имени.

— Лилу, Лидерк, Ганконер, прими мой дар!

Поднимавшийся над водой пар заколебался, слегка задрожал… а потом вдруг вытянулся и превратился в тонкую струйку — казалось, он тянется из отверстия в камне. Белый пар поднимался в воздух, свиваясь в спираль — точь-в-точь тянущийся за паровозом дым.

Раньше в комнате не чувствовалось ни малейшего дуновения воздуха — во всяком случае, разговаривая с Полом, я ничего не ощущала, — а теперь в открытое окно на меня вдруг пахнуло ветром. Пламя свечей запрыгало, капли расплавленного воска, срываясь с них, гулко забарабанили по подножию подсвечников. Выглянув в окно, я увидела как невесть откуда взявшийся ветер гнет к земле верхушки деревьев. Пар над сахарницей закружился, свиваясь в миниатюрный смерч. Какое-то время я как завороженная смотрела на него, не в силах оторваться… и тут вдруг в голове у меня что-то щелкнуло. Я вдруг поняла, что пар исходит уже не из сахарницы. Отделившись от нее, он теперь как будто жил своей собственной жизнью.

Резкий порыв ветра, ворвавшись в окно, потушил все свечи. Это же просто ветер, успокаивала я себя. Ветер и молекулы воды.

Только теперь эти самые молекулы сверкали и переливались, словно фосфоресцирующий планктон… и они тоже как будто жили своей собственной жизнью.

Я со свистом втянула в себя воздух. Струйка пара тут же потянулась ко мне. Я выдохнула — и она моментально изогнулась в другую сторону. Оцепенев, я смотрела, как пар принимает очертания человеческого лица. Его лица.

Я уже открыла было рот… Я была ошеломлена и при этом совершенно не представляла, что делать. Мне как-то даже в голову не пришло подумать заранее, что ему сказать, если мой эксперимент удастся и демон все-таки появится. Единственное, что в этот момент пришло мне в голову, был все тот же вопрос: «Кто ты?» — но на этот раз все пошло наперекосяк. Я еще ломала себе голову, что бы еще сказать, как он вдруг задал мне тот же самый вопрос. То есть воспользовался моим же оружием!

— А ты кто? — бросил он, отвечая вопросом на вопрос.

Я расхохоталась. Колебанием воздуха его лицо отнесло в сторону.

— Мое имя Каллех Макфэй, — отрезала я.

— Каллех… — выдохнул он. Ветер, подхватив мое имя, закружился по дому, шепотом повторяя его на разные лады. — Я уже слышал его…

— Не сомневаюсь. Небось соблазнил одну из моих шотландских прабабок! А тебя как зовут?

Его губы раздвинулись в улыбке — слегка неуверенной, как будто он не привык пользоваться мышцами лица… Стоп, какие еще мышцы?! — прикрикнула я на себя. Лицо, которое я сейчас видела перед собой, заметно отличалось от того, которое я помнила. У меня возникло ощущение, что передо мной не более чем проекция.

— У меня много имен, — проговорил он.

Его голос исходит не изо рта, спохватилась я. Он как будто скользил по воздуху, то взмывал вверх, то опускался, ускользал в открытое окно. Мне казалось, он исходит из чащи леса.

— Те, что ты называла, и еще многие другие. Ты можешь называть меня Ганконер.

— Ты тот же… — Я невольно запнулась, не зная, как его назвать. — Тот же самый человек, о котором писал Ангус Фрейзер?

Я заметила, что при упоминании имени Фрейзера он нахмурился. Ветер, которым тянуло из открытого окна, тут же стал ледяным, и в комнате резко похолодало.

— Не верь тому, что говорил обо мне этот человек.

— Но разве ты не соблазнил его сестру? И не ты ли убил ее?

— Кэти… — Это имя прозвучало словно вздох ветра. — Да… я ее потерял. Это он виноват во всем!

— Сомневаюсь, — отрезала я. Этот призрак начал мне понемногу надоедать. Во сне он явно выглядел симпатичнее. — Послушай, я вызвала тебя, чтобы сказать… Я хочу, чтобы ты ушел…

Туман подернулся рябью, ветер за окном оглушительно взвыл, словно голодный пес. Я не сразу сообразила, что мой призрак смеется.

— Так ты поэтому позвала меня? Нет, Каллех Макфэй, не думаю, что это так. Ты вызвала меня потому, что хочешь большего!

Я и ахнуть не успела — туман, сгустившись, обернулся вокруг моей шеи, точно длинный шелковый шарф. В комнате стоял лютый холод, но прикосновение тумана к лицу оказалось неожиданно приятным. Теплая волна, обволакивая мое тело, заструилась по жилам словно хороший ликер, спустилась вниз до самых кончиков пальцев и — Господи, прости мою душу грешную! — оказавшись между ног, свернулась там клубочком, решив, видимо, что лучшего места для нее не сыскать.

— Нет, — я покачала головой, — ты всего лишь фантом, инкуб. Ты высосешь меня, а потом бросишь умирать…

— Нет, если ты полюбишь меня, — прошептал он.

Голос его коснулся моего уха точно поцелуй, наполнив меня желанием.

— Очень сомневаюсь, — отрезала я. — Мой опыт подсказывает, что любовь приходит и уходит. Я бы не стала рисковать ради нее жизнью.