Набла квадрат - Петр Воробьев

«Небось по сей день кто-нибудь так летает», – с неожиданной теплотой подумал Горм. Уж он-то точно сдох бы прямо у дисплея. Горму вспомнился прапрапрадедовский компьютер с подслеповатым четырехцветным монитором, с незапамятных времен пылившийся в одной из башен замка Коннахт. «От него излучение такое, что и без течи в реакторе окочуришься в два счета».

Горняки в кузове и кабине самосвала были уже не жильцы. Тем хуже должно было прийтись тем, кого они ехали гасить при посредстве кислородной взрывчатки, бурильных водометов и прочих ужасов многовекового застоя уранодобывающей отрасли. Транспортер замедлил ход.

– Давай к нам! – крикнул вожак горняков, безухий и с премерзкой язвой вместо одного глаза. – Едем к райкому!

– Без меня управитесь, – Горм поморщился, представляя себе участь райкома чего бы то ни было, о местоположении которого прознали шахтеры. Вспомнив про ораву стариков, он добавил:

– В занятых кварталах неспокойно – шуруют банды этих, как их…

Горняк потрогал язву и сказал:

– Ну, за эту-то мелочь мы сами возьмемся, а тебе пора всерьез заняться убийством. Ты знаешь, что с нами вместе восстал уголовный лагерь Ояявик?

– И что?

– На сходе они решили идти грабить землю Канаргин. Останови их – у нас и так люди умирают один за другим.

Шахтер хлопнул водителя по спине, тот потянул за рычаги, самосвал проскреб траками по лицу сваленной с постамента бронзовой девушки с противотанковым ружьем и скрылся в гиблом пылевом следе. Радиоактивность еще несколько мгновений держалась на заведомо смертельном для любой теплокровной твари уровне, потом пошла на спад.

«Теперь еще и уголовники», – Горм попытался влезть в броневик, собаки сунулись вместе с ним и в результате вся троица застряла в люке.

– Не стоит труда, – меланхолично заметил Фенрир. – Я взял пеленг, так что можешь держать связь через меня.

– Где ты раньше-то был, – пробурчал Горм, отцепляя от себя Фуамнах, запутавшуюся механическими челюстями в трубках питания ракетного ранца. На темневшем небе зажглось близкое фиолетовое зарево – не иначе, райком накрылся.

– Связь с Кутукыгаком была оборвана, старший брат! – Ахаханаврак лихорадочно думал, как использовать странную радиопередачу ниоткуда.

– Сейчас ты им скажешь, что они ошиблись и что у нас вообще нет радиостанции? – правая половина лица Нагруасека задергалась, и он забарабанил пальцами по кнопкам на подлокотнике. – Спроси, кто говорит.

Секрет нашего направленного радиосигнала с кодированием знает не каждый загорный шпион, не говоря уже о простых гражданах.

Вошел человек в черном халате, размотал провод электростимулятора, включил прибор и стал осторожно массировать им затылок и шею Нагруасека.

Ахаханаврак взял трубку:

– Отдел безопасности! Откуда вы радируете? Прием!

– Из Кутукыгака, что ль, – ответил низкий и гнусавый голос. – Кто на проводе? Прием!

– Старший начальник Умык, – назвался Ахаханаврак. – Что происходит в городе? С кем я говорю?

– Восстание против так называемого центрального правительства. Я Горм сын Эйвинда, ярл Коннахта, кто начал это восстание. Мне нужно переговорить с руководством Отдела безопасности.

– Опять всплыло имя Горм, – сказал Ахаханаврак Нагруасеку. – Одно из двух – или эпидемия повального сумасшествия свирепствует по ту и по эту сторону гор, или действительно существует некто, кто зовется этим именем. Не исчезни в самый важный момент мой лучший агент за горами Кагуннак, мы знали бы наверняка.

– Сейчас мы проверим, из Кутукыгака ли передача. Уйди! – Человек с электростимулятором свернул прибор, поклонился и вышел, Нагруасек взял у Ахаханаврака трубку и спросил:

– Какую рацию вы используете?

– Я говорю со своего внутреннего переговорного устройства через свой же ретранслятор. Рация, по которой я связался с вами в первый раз, стояла в шестиколесном двухбашенном бронетранспортере.

– Кто был в бронетранспортере?

– Трое – один офицер, водитель и стрелок.

– Какого цвета были волосы у офицера?

– Затруднительно сказать. Незадолго до нашей встречи в него попала кумулятивная ракета. Судя по форме, был контрразведчик или как это у вас называется.

Нагруасек положил трубку на стол и посмотрел на Ахаханаврака.

– Унакиюк. Прекрасный офицер, все виды на блестящую карьеру, – сказал тот.

Нагруасек снова взял трубку.

– Что вам нужно?

– Я хочу вступить в переговоры и предложить вам сделку.

– А если мы откажемся вступать в переговоры?

– То через некоторое время все равно согласитесь.

– Что за сделку вы намерены предложить?

– Об этом поговорим в Нувукаке. С кем я говорю сейчас?

– Я Канахтик, заместитель секретаря Отдела безопасности, – исподлобья посмотрев на Ахаханаврака, солгал Нагруасек.

– Передай секретарю мои предварительные условия. Выполнив их, вы дадите мне знак о своей готовности к встрече. Первое – немедленно прекратить добычу и обогащение урана для производства бомб. Второе – приостановить судебные процессы по делам, связанным с изменой, шпионажем и так далее. Третье…

Нагруасек повесил трубку и отжал на селекторе клавишу радиоканала.

– Соедини со штабом, – сказал он в микрофон устройства правительственной связи. Динамик захрюкал, прося подождать немного, потом взвизгнул и заговорил тем же голосом, который только что требовал прекратить добычу урана:

– Я те повешаю трубки, заместитель фигов! Ты у меня сам скоро на витом шнуре повиснешь и загудишь!

– С самого начало было ясно, что они не примут сразу все твои условия. Вообще, не могли же мы предвидеть каждое идиотское затруднение, которое возникнет, – вещал Фенрир. – Не забивай себе голову восстаниями в уголовных лагерях, при ее вместимости ты можешь позволить себе держать в ней только то, без чего действительно не можешь обойтись.

Горм, стоявший в куче мусора, сваленного на разделительной полосе давнего проспекта, вертел в руках кинжал, пытаясь взять в толк, почему удобное в обычных условиях орудие для чесания спины не принесло ему должного облегчения. Поэтому он был несколько раздражен:

– Ты подлый нерюх, Фенрир! Нет никакого смысла разбираться, какие рейсы пришли не по расписанию, если к причальной мачте вместо дирижаблей швартуются ядовитые слоны в полосочку. Эта грязная планета пошла вразнос.

Пока все устраивается примерно так, как мне было надо, но учти! – не по нашей воле. С того самого момента, как я освободил и накормил известную тебе колонну дистрофичек с дистрофятами, моей диспозицией как тролль шерстозадый подтерся, ты понял?

– Но ты же не мог их не освободить! Другое дело, обязательно ли было при этом четверых загрызать собаками, а одну отравлять насмерть так называемым бульоном. Дистрофик, не дистрофик, а то, что с местными харчами у каждого первого может быть пищевая аллергия, и с твоими троллиными мозгами можно бы догадаться.

– Вот вельбот гнилой! Я битый час тебе толкую – у меня нет выбора: я все время действую единственно возможным образом! – Горм с отвращением посмотрел на собак, загонявших небольшое, взвода в полтора, стадо унтер-офицеров секретных войск особого назначения в огороженный спиралями колючей проволоки загон с прожекторной вышкой посередине, кричаще яркий плакат на которой гласил: «Опытное поле Кутукыгакской народной академии минного хозяйства». Собаки не знали кыфлявикской азбуки. Унтер-офицеры, видимо, тоже в свое время не удосужились приобрести навык грамотности, как понял Горм, под градом земли, камней, осколков, тряпок, мяса и костей садясь в на зависть быстро увеличившуюся и распространившуюся кучу мусора.

Включив дворники на очках, Горм продолжил:

– Так вот, жабы речные и черви болотные! Я все время действую единственно возможным образом и поэтому вместе со всем остальным дерьмом просто кручусь в этой проруби. Мои попытки сделать что-то, выходящее за рамки исполнения роли меня в местном спектакле «Конец света на одной, отдельно взятой, планете», например, переговоры с Нувукаком, ни к чему не приводят! Ты понял?

Собаки перемахнули спираль и перелезли через прорванную взрывами мин дыру в проволочном заборе, по дороге уронив прожекторную будку.

– Горм, здесь вулкан, – отрапортовала Фуамнах.

– Сама ты вулкан, дура лесная… О, ядрена мышь! Кром, я понял!

– Что? – осведомился Фенрир.

– Я не тебе, кажется, – до Горма наконец дошло, что кинжал слишком короток и туп, чтобы им можно было почесать спину через кирасу и ракетный ранец.

Открытие исполнило его веры в свои возможности настолько, что он спросил у Фенрира:

– Кстати, о птичках – где обещанные мне уголовники?

– Я думаю, шагах в двух у тебя за спиной.

Горм встал, пихнул кинжал в ножны и обернулся. В двух шагах никого не было, в двух дюжинах тоже, зато у перегораживавшей проспект на выезде из города баррикады наблюдалось нездоровое оживление. В проломанную шахтерскими самосвалами и тягачами брешь лезли странные двуногие существа.