Мой бывший муж - Лейк Оливия

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Катя и вручила мне американо.

– Это что такое? – я кивнул на сердечко из пенки.

– Это не для тебя, – она взяла палочку и стерла рисунок. – Так чего ты хотел?

– Давай приткнемся где-нибудь?

– Пойдем ко мне.

Мы тоже зашли за стойку, и я не удержался, прошелся взглядом по этому Олежику: здоровый бугай, такому делать здесь нечего! Мы исчезли в помещении для персонала, поднялись на один пролет вверх по железной лестнице и оказались в небольшой комнате, отделанной под уютный, но достаточно сдержанный кабинет. Где свечи? Лампы и пахучие штучки?

– Присаживайся, – предложила мне, но сама стоять осталась. Я тоже. Интересная картина: на столе маленький букетик ландышей и тюльпаны с закрытыми белыми бутонами, ее любимые, а в мусорном ведре – розы. Прикольно, конечно, да…

– Это бариста Олежик лапами своими собирал? – кивнул на мелкий букет.

– Не твое дело, – холодно отрезала Катя.

– Ты где его взяла такого? Он не опасен, нет? Здесь дочка наша вообще-то.

– Вообще-то, Олег координатор волонтерского движения в поиске пропавших. Не одного ребенка спас. И если бы ты шоры из высокомерия с глаз снял, то помнил бы его. Мальчик на Лосином острове, есть проблеск?

Черт! Точно, был там здоровый бугай, только татух меньше было (не люблю их, кстати) и бороды тоже. Так ему лет сорок! Он же старый для… для… для гребаного кофе! Я типа не должен ревновать. Но как можно не ревновать?!

– Кать, он что, реально этим, – я кивнул на чашку, – на жизнь зарабатывает?

Нет, тогда такой мимо. Мальвина моя пусть и не меркантильна, но привыкшая к хорошей жизни. Рай в шалаше – да, нет!

– Олег мне помогает, Полонский. По старой дружбе, а зарабатывает он нормально. Не переживай, – и подмигнула мне, да еще и стервозно так, с насмешкой. Блядь. – Так что?

Ладно, припаркуем расспросы. Нужно с Умаровым разобраться.

– Ко мне после тренировки твоя подруга Марина подходила, – дальше я не продолжал, на Катю прямо посмотрел, и я ясно стало все и сразу.

– Только не говори, что веришь, будто я мужа ее соблазняла!

– Не верю, – я взял кофе, пригубил (вкусно, блин!) и откровенным взглядом по изумительному телу жены прошелся. Стройная, сексуальная, красивая. – Но допускаю, что этот горец не против, чтобы его такая Мальвина соблазнила.

Катя даже выдохнула облегченно. Приятно, что мое мнение до сих пор важно для нее.

– Тася с Никой больше не дружит. Расстроилась Земляничка очень.

– Черт, – Катя уронила руки, потом в бессильной ярости в кулаки сжала. – Какой-то сюрреализм, ей богу! Этот Умаров прохода не дает. Марина на меня собак всех повесила…

– Это чьи? – я урну ногой чуток пнул.

– Его.

– Давай-ка поподробней про Умарова: руки распускал, приставал, принуждал? – я спрашивал деловито, хотел образ спокойного и уравновешенного продемонстрировать – мы же цивилизованные люди! Только тело закаменело и в бой рвалось. Гандон какой-то моей женщине – матери моей дочери! – рожу свою обезьянью навязать пытается!

– Никто меня не принуждал и насиловать не собирался, – строго произнесла Катя. Она меня хорошо чувствовала и сейчас остудить пыталась. – Умаров прозрачно намекал, когда Тасю к нам домой привез.

– Он что, дома у нас был?! – угрожающе тихо поинтересовался я.

– Он Тасю привез, не выставлять же его за дверь!

– Баяна на него натравить нужно было. Или меня.

– Баян не собака. А ты… – она замолчала и губы поджала надменно: – Это вообще, не твой дом больше.

Больно, однако. Сучка вредная.

– Дальше что? – поинтересовался сухо.

– Полонский, это не твое дело. У служащих своих отчеты требуй.

– Кать, давай не будем обострять. Это и Ники коснуться может.

Она губу прикусила – прав я. Зато скрывать теперь ничего не будет.

– Потом возле школы приставать начал… Ну, Марина и увидела. Такой скандал был… – Катя нервно волосы длинные на плечо перебросила, косу то заплетая, то расплетая. Мальвина Принципиальная стала объектом сплетен. До красивой бабы всегда есть кому доебаться. Кто-то трахнуть хочет, кто-то завидует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Теперь вот цветы шлет.

– Ладно, я понял.

Убью козла. А кто рот открывать будет – быстро заткну.

– Что ты понял?

Порву на части.

– Вадим?

Клешни к моей жене тянет, гандон штопанный.

– Вадим! – не выдержала Катя. Я вернулся в реальность, где пока не выбиваю дурь из Умарова. – Что ты понял?

– Что какой-то хрен с горы доебался до моей жены.

– Бывшей.

– Неважно.

– Полонский, мы в разводе, – очень четко произнесла. – Не нужно меня спасать. Спасай косаток или акул.

– Хорошо, – легко согласился я. Раньше она ласку использовала, чтобы успокоить зверя внутри меня, сейчас – холодное безразличие, а оно не действует.

– Не нужно ничего делать, – повторила Катя. – Я сама разберусь.

– А можно я что-нибудь у тебя куплю? – лучше закроем тему, все равно не остановит меня, и методов моих не одобрит.

– Можно, – бросила она и направилась к выходу. – Я у Ники спрошу, может она хочет что-нибудь особенное и попрощаюсь.

Мне бы тоже хотелось особенного. Я Катю всю жадным взглядом обсмотрел, пока спускались вниз: она не выглядела как строгая и деловая владелица бизнеса, наоборот, модная и современная, с толикой гламура хипстерша, единственное, волос ярко-синих не хватало. Кожаные штаны уж слишком облепляли крепкую задницу – так разве работают?! И Олежик этот! Сердечки он, блядь, рисует. И не предъявишь ему! Мне вообще только себе предъявлять и с себя спрашивать.

Было бы отлично, если бы Катя себя с нами упаковала и домой поехали бы вместе. Только у меня денег таких нет, покупка эта бесценна, и мне кредит не выдадут на приобретение. Недобросовестный я заемщик в системе координат Екатерины Мальвиновны.

Утром мы с дочерью позавтракали пышными булочками с нежнейшим кремом в сердцевине и тонким слоем карамели на шапке. К десяти нас ждали мои родители на субботнее барбекю.

Вика звонила – узнала откуда-то (интересно откуда?) – хотела компанию составить. У меня такого желания не было.

Мы с ней вполне комфортно существовали в наших отношениях – идеальный формат. Мы не объединили наши жизни, а вели их рядом, пересекаясь, когда хотелось. Дочка – большая и самая дорогая ценность у меня. Мы много времени проводили вместе, настолько внушительный кусок жизни не скроешь от мира. Когда-нибудь момент знакомства настал бы. Даже если наши чувства с Викой далеки от большой любви. Но отношения есть, как ни крути. Я позволил им завязаться: не препятствовал, плыл в них – сначала страсть, теперь привязанность.

Большего не будет. Я в принципе не уверен, что хочу заново семейный фундамент закладывать. Я знал, как это бывает, мне есть с чем сравнить, лучше точно не будет. С Катей мы любили друг друга, надышаться не могли, эмоционально настолько глубоко спаяны были, и все равно развелись. Не удержали семейного счастья. Я не удержал. Что уж говорить о в разы меньших чувствах?!

Семьи, конечно, разные бывают: брак моих родителей – четко и рационально выверенная шахматная партия. Это точно не для меня, хотя до встречи с Мальвиной думал, что это самый очевидный вариант женитьбы для мне подобных – очередной договорной брак. У родителей Кати все иначе – уважительные нежные отношения. Хорошо, конечно, но в моем возрасте хочется чего-то пободрее. Семейство Умаровых тоже не единичный случай в России, да и не только. Трахать все, что движется – для спермотоксикозных подростков и мужиков с врожденной блядливостью. Я себя не обеляю, но слаще с женщиной, которая в душе отзывается, а таскаться от щелки к щелке просто потому что можешь – прямая дорога к венерологу. Катя явно не все рассказала про приставания этого горного козла, но мне в общем-то больше не надо, хватило. Моя жена в принципе не его поля ягода, как у него мозгов хватило решиться к такой Мальвине в трусы залезть против воли?! И про меня забыл совсем. Неужели думал, что позволю? Мы хоть и развелись, но за Катю и дочку порву без права на помилование.