Сила рода. Том 3 (СИ) - Вяч Павел

И мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять — это мой дед бьёт засевших на холме наемников из своего верного калаша.

Чувствовал злость и недовольство второго деда — его технические навыки в этом бою оказались не у дел.

Ну а дядя с отцом целеустремленно неслись к баррикадам вместе со мной.

Давать тяжам шанс тормознуть платформу мы не собирались.

А ещё, на краткий миг я почувствовал едва уловимый хвойный аромат.

Но в следующий момент мне стало не до этого. Плевать на запахи, главное — устранить с пути платформы препятствие!

— Подсоблю!

Призрачная фигура отца, ускорившись, плечом влетела в перевернутую тяжами телегу, и импровизированная баррикада разлетелась щепками, поражая опешивших тяжей.

Но что может дерево сделать против глухих стальных шлемов и массивных воинских доспехов?

В любом случае, они подарили мне несколько мгновений.

Я сам не заметил, как в моих руках оказался Золотой меч и принялся собирать кровавую дань.

Колол, рубил, подрезал, неутомимо двигаясь вперёд.

А отец, расшвыривающий воинов, как котят, исправно прикрывал правый фланг. Дядя бился слева, а дед Юра, вооружившись призрачным разводным ключом, с леденящим душу кличем охотился за магами Алых.

А сзади так и продолжал огрызаться калаш.

Я не знал сколько Алых вывел из строя дед Серафим, но пули, арбалетные болты и заклинания продолжали сыпаться мне на голову.

Плевать!

Зато путь для платформы свободен!

Места достаточно, чтобы Жижек с Хмурым пронеслись мимо и…

Я посмотрел вперёд и чуть было не споткнулся от острого разочарования, пронзившего меня насквозь.

За баррикадой, сквозь которую мы с таким трудом пробились, оказалась вторая.

Я завыл от злости и досады, яростно кромсая обступивших меня Алых, но толку?

Платформа стремительно приближалась, и если оставшихся тяжей она раскидает, то вторую баррикаду не пройдет.

Уткнется носом в снятые с колес телеги, на борта которых навешаны щиты.

А замершие на баррикаде наемники не пропустят платформу, даже если Жижек попробует перепрыгнуть преграду.

В их руках я успел заметить гарпуны, крюки и алебарды — как пить дать знали с кем столкнутся!

Я уж было хотел прекратить смертельный танец с мечом и, вооружившись Ураганом расстрелять баррикаду — и плевать, что нужно успеть его зарядить и выстрелить. И что за это время меня, скорей всего сомнут.

Дети важнее.

И платформа уже подлетает…

Но над ухом послышался едва слышный голос дяди:

— Помогу…

И призрачная фигура дяди, замерцав, «прыгнула» ко второй баррикаде.

Классическая боксерская стойка, движение ногами, закрутка телом… и сокрушительный прямой правой взрывает преграду.

Во все стороны разлетелись остатки щитов, телег и Алых, а мне внезапно поплохело.

Будто кто-то взял, и жадно вычерпнул из груди кусок меня?

Растворился отец, только что перекинувший через бедро Алого, закованного в полный доспех.

Развеялся дед Юра, богатырским ударом разводного ключа проломивший череп магу в алом плаще.

За спиной прекратился треск калаша.

Я из последних сил отмахнулся от наёмника, перерубив ему кисть обратным движением меча. Выронил клинок, падая на спину и одновременно с этим доставая из Инвентаря свою верную винтовку.

Время замедлило свой ход, превратившись в кисель, а внутри меня словно пробудилась ненасытная ледяная бездна.

Пуф! Пуф! Пуф! Пуф…

Я чуть ли не в упор стрелял в узкие прорези забрал и, покончив с ними, переключился на в целившихся в меня арбалетчиков и стрелков.

Пуф!

Последний патрон я послал магу, машущему перед собой руками.

Упал я на что-то твердое — наверняка доспех наемника, но мне было уже всё равно.

Накатил такой пофигизм, что казалось, наклонись надо мной Алый с ножом в руке, чтобы перерезать мне горло, я и не пошевелюсь.

Полнейшая апатия и опустошение.

Такое бывает после окончания какого-то важного дела, в которое вкладываешь всего себя. В последний раз я так выматывался, когда досрочно сдавал сессию…

Мне даже было неинтересно, чем закончился бой Оута и командира Алых. Точнее было очень даже интересно, но нереально лениво.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да и вообще, казалось, закрой я глаза — как провалюсь в пучину беспамятства.

Поэтому я их и не закрывал.

Смотреть в бескрайнее серое небо, как Андрей Болонский при битве на Аустерлице мне не хотелось, поэтому я наблюдал за стремительно удаляющейся платформой.

Жижек молодец.

Не стал тормозить, чтобы попытаться спасти нас с капитаном. Может и хотел, но приказ важнее.

По крайней мере, с детьми всё в порядке.

Я вздохнул и, решив, что пара минут отдыха мне не помешает, прикрыл глаза

— Чего это ты тут вздыхаешь, — от услышанного голоса, губы сами собой расплылись в улыбке, и я запрокинул голову назад, чтобы увидеть ковыляющего ко мне Оута.

Выглядел капитан неважно.

Весь в крови, как в своей, так и в чужой. В плече дырка, рука сломана, из брюха торчит рукоять кинжала. Второй кинжал плотно засел в правой ноге.

На мгновение мне даже стало стыдно.

Оут, несмотря на свое состояние вполне себе ходит, а я… Разлёгся тут, понимаешь.

— Ты посмотри, — капитан в который уже раз прочитал мои мысли. — Разлёгся-то как! А ну-ка… Рядовой Иванов!

— Я? — хоть я и не служил, но тело само собой попыталось вытянуться по стойке смирно.

— Жив?

— Так тошна…

— Ну тогда встал и пошёл!

Я с кряхтением поднялся на ноги, с удивлением обнаруживая, что тело до сих пор меня слушается.

Шагнул было к капитану, чье бледное лицо мне дико не понравилось

— А теперь…

Оут, не договорив, повалился на меня, и мы с ним в момент поменялись местами.

— Оказать раненным первую помощь! — скомандовал я сам себе и, посмотрев на учиненное нами побоище, и, в особенности, на поднимающиеся со стороны Клыка далёкие клубы пыли, добавил:

— И срочно приготовиться к тактическому отступлению!

Глава 17

Первым делом я, несмотря на поджимающее время, добил Алых.

И мне кажется, что любой человек, воспитанный на голливудских фильмах поступил бы также.

Ведь добрая половина всех проблем у главных героев из-за того, что они кого-то пожалели или пощадили.

Может быть на каком-то высоком уровне осознанности ты становишься настолько просветленным, что начинаешь любить всех — и друзей и врагов.

Ну или становишься настолько сильным, что тебе откровенно плевать на оставленного за спиной врага. Как бы он ни старался, вреда тебе причинить не сможет.

Я же, во-первых, был ещё объективно слаб, а во-вторых, не являлся никаким просветленным.

Если эти ребята взяли в руки оружие и вышли на бой, да ещё и били по платформе с детьми, значит они сделали свой выбор.

А ещё дико не хотелось оставлять за спиной наемников, вылечить которых можно при помощи парочки свитков или зелий.

Так что Алые были обречены.

Причем в процессе зачистки, я поймал себя на мысли, что меня не тянет блевать и уже не так сильно тошнит от вида крови и вывалившихся из живота кишок.

А ещё, зачистка преподала мне один очень важный урок.

Я очень спешил и бил из своей снайперки в тех наемников, от которых доносились эмоции или другие признаки жизни.

Прицелится, выстрелить, выкинуть из головы и быстрей-быстрей дальше. В общем, я торопился и, не скрываясь, перемещался по дороге в полный рост.

За что и был наказан.

Чутьё Воина взвыло белугой, и я рванулся в сторону, но не успел.

Прилетевшая с холма пуля явно была непростой, поскольку пробила и комбинезон пилота, и гимназистский мундир.

Хорошо хоть вражеский стрелок попал мне не в позвоночник, а в лопатку…

Упал на землю, вскинул свою винтовку и, поймав в прицел недобитого Алого, спустил курок.

Вот только вместо того, чтобы впиться наемнику в переносицу, пуля выбила около его уха столбик земли.