Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев

На Надежде, ввиду континентального строения материков, межгосударственная торговля происходит, в основном, по суше или на мелких каботажных судах вдоль береговой линии. Восточные Империи – Солмаон и Чжандоу – находятся в постоянном конфликте друг с другом, противостояние время от времени переходит из «холодной» войны в горячую. К моменту прибытия земных колонистов на востоке только что закончилась многолетняя кровопролитная война. Не принеся сколько-нибудь значительных выгод ни одной из сторон, она значительно истощила обе имперские экономики.

Принято считать, что на Земле толчком к экспансии за океан (любой, Атлантический для Испании или Индийский для Голландии и Португалии) послужило огромное количество оставшихся не у дел после завершения испанской «реконкисты» профессиональных авантюристов и искателей приключений. Наемники, не знающие другого ремесла, кроме войны, а на деле – просто безудержная толпа жадных до золота головорезов, вызывали вполне оправданные опасения европейских монархий. Было необходимо отправить их как можно дальше, чтобы на год-другой (а лучше – навсегда) забыть о беспокойных реконкистадорах. А тех, что выживут и вернутся, пропьют и проиграют золото, награбленное в других частях света – снова отправить на завоевание неведомых земель. Польза, как нетрудно видеть, двойная: и стране выгода, и неугомонные революционеры, вечные источники беспокойства для победившей революции, тихо и без лишней крови устранены от политики государства.

Похожая ситуации на Надежде подтолкнула правителей Солмаона и Чжандоу к аналогичным идеям. Империи восточного материка нуждались в пополнении истощившейся казны, новых рынках, а также – в месте, куда бы можно было направить разрушительную энергию профессиональных наемников, оставшихся не у дел после подписания очередного «вечного» мира.

Слухи о землях на западе ходили давно, и с недавнего времени в империях начали лихорадочно вкладывать деньги в астрономию, способную вести корабли по открытому морю, и судостроение. Ресурсов не хватает, и императорам пришлось, скрепя сердце, заключать тайные союзы с мелкими странами, пообещав значительные доли прибылей от новых земель. По обходным дипломатическим путям заброшены предложения о ранее невиданном проекте – совместной экспедиции на запад обеих империй.

СТАГНАТОРЫ

Кто-то очень большой и знакомый тронул Юнари за плечо. Даже как будто прошептал на ухо: «Встава-ай».

Юнари вздрогнула и открыла глаза.

– Коста?

Никого. Ни единой живой души.

И ничего знакомого рядом – Юнари лежала на широкой постели с дорогим вышитым балдахином. Раньше ей не доводилось видеть такой роскоши: тканые простыни вместо циновок, атласное покрывало, гладкое и приятное на ощупь.

– Где я? – девушка недоуменно огляделась.

Комната, в которой она оказалась, выглядела просторной. Постель стояла точно посредине, а вокруг еще оставалось достаточно места – хоть танцы устраивай. Рядом примостился низкий чайный столик, заставленный плошками с умопомрачительными сладостями и фруктами. Чуть поодаль, в ближнем углу, красовался второй столик, изящный, отделанный красивыми костяными вставками по черному дереву. Внизу теснились многочисленные ящики и ящички, а лакированная крышка была расчерчена черно-белыми квадратами, несколькими параллельными линиями и вложенными друг в друга кругами, видимо, для каких-то неизвестных Юнари игр. В термах ей не раз приходилось слышать о новой моде: с недавних пор люди, рангом и достатком повыше, те, у кого оставались силы после целого дня работы (если они вообще знали такое слово – «работа»), пристрастились к подобным развлечениям.

По стенам тянулись резные шкафчики с коллекцией статуэток. Фигурки изображали всадников или гарцующих скакунов, неистовых и стремительных. Одна стена, та, что осталась пустой, прикрыта богато вышитой занавеской, узор тянется до самого пола, удачно сочетаясь с рисунком ковра. Если чуть прикрыть глаза, кажется, что стена сливается с полом.

«Как я здесь оказалась? И что это за место?»

Странная комната. Обставлена красиво, кто ж спорит. Единственное, чего в ней не было – это окон. Вообще ни одного. Как будто люди, живущие здесь, ненавидели солнечный свет.

Юнари откинула покрывало, спустила ноги на пол и только теперь поняла, что спала в одной короткой рубахе. Как дома…

«Может быть, Коста привел меня сюда? И это теперь будет наш новый дом?»

Последнее, что она помнила – бессонная ночь в доме, пятый или шестой день ожидания, угасающая надежда, что он вернется, как обещал, одиночество, пустая циновка. Бесполезные попытки заснуть, предутреннее забытье, а дальше… Дальше – черный провал.

Девушка прошлась по комнате, касаясь ладонями то лакированной столешницы игрового столика, то резных фигурок. Босые ноги утопали в теплом и мягком ворсе ковра.

Поначалу незнакомая обстановка действовала угнетающе, Юнари очень хотелось испуганно забиться в самый дальний угол и ничего не трогать. Но комната совсем не казалась враждебной или страшной. Наоборот – чувствовалась добрая и умелая рука.

Девушка попыталась представить себе хозяина: высокий, широкоплечий. Наверное, веселый и душевный, часто шутит, смеется.

«Да это же Коста!»

Юнари улыбнулась. Как было бы здорово, если бы она угадала!

И красота хозяину не чужда. Да и вообще – разве может быть плохим человек, влюбленный, судя по коллекции, в гордую стать скакунов.

В животе заурчало. Девушка не сразу поняла, что это за звук, испуганно дернулась. Потом смутилась – неприлично же. Мама говорила: «Живот разговаривает, когда хозяину сказать уже нечего». Беседовать в пустой комнате особо не с кем, разве что со скачущими фигурками, а кушать хочется. И хозяина нет, не у кого разрешения спросить.

Понукаемая голодом, Юнари вернулась к столику с едой. Открыла первый же попавшийся кувшинчик – пахло ягодами. Налила немного, попробовала. Вкусно! И фрукты выглядят соблазнительно. Девушка покопалась в плошках и вазочках. Сладкие дольки в просяной муке, маленькие булочки, кисло-сладкий соус из корешков речного тростника… Раз есть он, значит должно быть и мясо. Дома, в деревне, и в термах девушку особо разносолами не закармливали, но Коста любил ее побаловать, часто приносил в дом всякие вкусности, про которые она раньше и не слыхивала. Например, мясо озерного грызуна копори, сушеное с травами, что придавали ему удивительный, ни с чем не сравнимый вкус. К нему-то как раз и полагался тростниковый соус. Чтобы оттенить чрезмерную остроту.

«А, вот оно!» – Девушка нашла плошку с мясными колечками, напоминающими монету с дыркой посредине. Коста рассказывал – их специально делали такими, для гурманов. Самое правильное сочетание вкусов получалось, лишь когда колечки нанизывались на очищенный тростниковый корень.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});