Пан Сатирус - Ричард Уормсер

— Пан Сатирус, — сказал он и взглянул на другую табличку с надписью: «ШИМПАНЗЕ, Пан сатирус, обитает в Экваториальной Африке». Тут же висело условное обозначение самки шимпанзе.

Пан взглянул на клетку. Самке было четыре года, она уже достигла брачного возраста. И была явно настроена похотливо.

— Ты был в море долго, очень долго, — мягко сказал Горилла.

— О, господи, — вырвалось у Пана. Он не привык сквернословить.

Обезьяна что-то бормотала, колотя костяшками пальцев о пол клетки.

— Ты разбираешь, что она там сигналит? — спросил Горилла.

— Это не требует разъяснении, — ответил Пан.

— Тоже верно. — Горилла хихикнул. — Как на Сэнд-стрит, когда флот возвращается из плаванья… Сэнд-стрит в этом городе, а?

— Да, — сказал Счастливчик. — Это в Нью-Йорке, в Бруклине. Я там родился. Только там никакой бронзовой доски не повесили. — Он посмотрел на самку шимпанзе, а потом на своего друга Пана. — У меня под форменкой есть отвертка. И нет такого замка, которого бы я ею не открыл. Только так можно добывать выпивку на корабле, — добавил он. — Аптечный спирт. И тот, что для компасов.

— Наверно, я мог бы сорвать замок, — сказал Пан. — Изнутри его не достать, а снаружи — пожалуйста. Наверно, я первый шимпанзе, оказавшийся в обезьяннике в роли посетителя. Если только я шимпанзе.

— Когда я научился вязать морской узел, — сказал Горилла, — мне не терпелось поскорее поехать в гости в ту развалину, где я родился… Но оказалось, что с ребятами с нашего двора мне уже толковать было не о чем. Я стал моряком, а они так и остались фраерами, что околачиваются на углу.

— Дело не в том, что поговорить не с кем, — сказал Пан. — Я еще очень молод. Хутон и Йеркс утверждают, что в естественных условиях шимпанзе живут до пятидесяти лет. У меня еще все впереди.

— Послушай, Пан, — сказал Счастливчик, — если тебе не понравились флоридские девочки, не думай, что лучше их нет. Они же уцененные — от двух с половиной долларов до двух. Есть девочки и получше.

— Лучше той телевизионной актрисы?

— Я имею при себе, как говорят легавые, не только отвертку, — сказал Счастливчик. Он полез за пазуху и достал две бутылки джина и бутылку водки. — Это для резусов, но тебе сейчас это нужнее.

Пан рассмеялся, если звуки, которые он издавал, можно было назвать смехом.

— Приколоти еще одну бронзовую дощечку, — сказал он. «Пан Сатирус, который в возрасте семи с половиной лет отказался действовать на потеху публике». — Он повернулся спиной к самке шимпанзе, завизжавшей от ярости. — Джентльмены, сюда — здесь мартышки-резусы. Дайте им водки.

Их было шестнадцать, и все они сидели в одной клетке. Тут были два дедушки-резуса, четыре или пять младенцев, льнувших к спинам матерей, и множество резусов в полном расцвете сил.

Пан перескочил через перила, предназначенные для того, чтобы держать зрителей и мартышек на должном расстоянии друг от друга. Протянув длинную руку, он выхватил водку у Счастливчика и собрался было просунуть ее между прутьями решетки. Но потом сообразил и откупорил бутылку.

— Держите, братцы, сестрицы, — сказал он. — Живите, пока живется.

Потом обернулся к Счастливчику.

— Так говаривала некая сестрица, ходившая к доктору Бедояну, — добавил он.

Самка шимпанзе, оставшаяся одна в клетке напротив, придавила коротким большим пальцем руки струйку из питьевого фонтанчика и пустила ее прямо в шею Пану. Тот небрежно отер воду.

Оба матроса не отрывали взгляда от клетки с резусами, а Пан тихонько улизнул от них.

Из клетки шимпанзе больше не доносилось ни постукиваний, ни повизгиваний. Раздался звон, словно кто-то бросил замок на цементный пол.

Один за другим резусы поддались действию алкоголя; не прикончив еще и бутылки джина, которая последовала за бутылкой водки, они все уснули.

Моряки встали, и Горилла махнул своей мичманкой в сторону объятой сном клетки. Счастливчик взглянул на табличку.

— Макаки-мулатки, спите крепко, — сказал он. — Я никогда не забуду вас.

Когда они проходили мимо клетки шимпанзе, обитательницы ее не было видно. Она, очевидно, удалилась в спальную клетушку, находившуюся за клеткой.

Пан остановился перед клеткой, из которой на него воинственно глядели два орангутана.

— Когда-то это была клетка гориллы, — сказал он. — Теперь гориллам отвели большое помещение. Они очень привлекают посетителей. Совсем похожи на людей.

— Полегче, Пан, — с беспокойством сказал Горилла.

— Ладно, ладно. Во всяком случае, из вас-то я не причисляю к этой категории никого.

Орангутаны что-то басовито бормотали. Вдруг они прыгнули вперед, прильнули к решетке и, яростно крича, стали совать руки между прутьями. Пан отскочил.

— Что за черт! — спросил Горилла.

— Им не нравится, что я с вами, — ответил Пан. — Они думают, что я предатель.

Он заковылял к двери, моряки пошли следом. Как обычно, он шел скорее на четырех конечностях, чем на двух, но теперь голова его была опущена тоже, и он уже меньше походил на человека, да, в сущности, и на обезьяну.

— Счастливчик, а ну-ка смотайся и достань немного виски, — сказал Горилла.

— А мы ведь опять сидим без гроша.

— Есть один малый, его зовут Макгрегор, Дэнди Макгрегор. Он еврей и живет на Сэнд-стрит. Он даст тебе денег под мое жалованье.

— Зайду к этой сухопутной крысе при первом удобном случае, — сказал Счастливчик.

Выйдя, они обнаружили, что мистер Макмагон и трое его веселых коллег присоединились к ним снова. Агенты стояли немного в стороне от директора, куратора и других служащих зоопарка.

При виде Пана и двух моряков лица всех просветлели.

— Что вы там делали, Пан? — спросил куратор.

— Потихоньку молились, чтобы… В общем напоили мартышек-резусов допьяна, сэр. Я обещал своим друзьям показать это зрелище. Такое случилось однажды, когда я здесь жил.

— И я хорошо помню это, — сказал куратор. — Мы уволили сторожа… Но вас мы уволить не можем, потому что вы никогда, в сущности, не собирались всерьез поступать к нам на службу, верно?

— Нельзя предлагать обезьяне сторожить других обезьян, сказал Пан. — Только человек может согласиться работать тюремным надзирателем. В этом его отличие от низших животных.

— Ох, — сказал куратор.

— Как вы догадались, что я собираюсь не очень хорошо вести себя там?

— Я знал вас с самого рождения… Очень хорошо знал. И всегда был расположен к вам, но вы никогда не были самым благонравным приматом.

— Послушайте, — сказал Пан. — Я вам кое-что хочу сказать. Возьмите на заметку. Самка шимпанзе…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});