Принцип Троицы - Галина Манукян

— Привези мне шоколадку и печенья с орехами, пожалуйста! Что-то сладкого хочется.

Актриса улыбнулась:

— Хорошо, сынок.

Дверь за матерью закрылась, и Виктор, наконец, остался один в тишине, разбавленной журчанием аппарата. Еле слышное потрескивание убаюкивало, а с закрытыми глазами Миллеру вообще казалось, что ногу с двух сторон обнял огромными лапами теплый мурчащий кот. От этой мысли Викторуу даже стало уютно, и он позволил себе немного отдохнуть в ожидании своей посланницы.

Она вернулась нескоро, нагруженная, как вьючный мул:

— Ну, Витя! Твои заказы выполнять оказалось не так-то просто!

Виктор заулыбался виновато:

— Извини…

— Все нормально, — присела на стул женщина, — только со всем этим скарбом нас с тобой из больницы выгонят…

— Значит, выгонят, — растянул губы в дурацкую улыбку Виктор, — мне тут порядком надоело! Где мои железки?

— Сейчас, подожди. Тут целая мастерская. Я даже не знаю, куда это все выложить, — в замешательстве обернулась мать.

— А ты стул придвинь и поставь туда пакет. Сам разберусь.

— Ладно, — согласилась Елизавета Андреевна. — Я пока посижу, отдохну.

Миллер, обнаружив сверху конфеты, засунул одну себе за щеку и принялся увлеченно колдовать над массой инструментов, деталей и проводов, на вид которые матери казались грудой технического хлама. Тем не менее, она охотно подавала ему то одно, то другое, придерживала и откладывала, с радостью отмечая, что с лица ее сына сошла маска безысходности. Работа лечит. С короткими перерывами на процедуры Виктор возился над чем-то непонятным, а мама с удивлением для себя обнаружила, как ей хорошо рядом с ним. И, несмотря на то, что за все время они перекинулись почти невесомой горсткой слов, оба почувствовали, что никогда еще между ними не было такой близости. Елизавета Андреевна ушла поздно, когда двери в отделение уже запирали, взяв с сына обещание спать ночью.

* * *

Ранним утром стремительно продвигался по больничному коридору человек, отмечая взглядом номера на палатах. С покатых плеч свисал белый халат, просторный, как мантия, на щуплом вытянутом теле. Крючковатый нос, взлохмаченная голова и непомерно длинные руки вполне подошли бы мультипликационному злодею, но это был всего лишь психиатр. Остановившись у поста медсестры, медик взял историю болезни больного, к которому его вызвали. Сосредоточенно вчитываясь в желтоватые страницы, психиатр насупил брови. Наконец, он причмокнул губами и резко открыл дверь в палату. Никого не заметив внутри, он вернулся к медсестре:

— Вы сказали, Миллер в 5-й палате?

— Да-да, — услужливо кивнула толстушка.

— И куда он ушел? — недовольно спросил врач.

— Ушел?! Да он лежачий, с переломами и сотрясением… Пока не встает.

— Но в палате его н-нет! — возмущенно вскрикнул психиатр.

— Как это?! — не поняла медсестра. — Не может быть!

— Смотрите сами!

Она засеменила к палате. Осторожно заглянув, женщина повернула круглое лицо к приглашенному специалисту:

— Он здесь.

— Позвольте…, - взъерошенный психотерапевт протиснулся в палату и увидел лежащего на месте пациента. Доктор смутился и бросил сестре:

— Спасибо, я разберусь.

Виктор не смог скрыть улыбку, видя изумление врача:

— Здравствуйте.

— Доброе утро! — врач недоверчиво поглядывал на невесть откуда появившегося больного. Передернув плечами, он достал ручку. — Итак, как вас зовут?

— У вас же история моя перед глазами, — усмехнулся Миллер.

— И все-таки… — настаивал специалист, — я попрошу вас отвечать на мои вопросы.

Виктор представился.

Психиатр присмотрелся к больному:

— Зачем вы надели наушник? Это ведь наушник? — уточнил он, показав пальцем на прямоугольную серебристую гарнитуру, торчащую возле уха Виктора.

— Да, к мобильному телефону. Так удобнее.

— Ясненько, — протянул высушенный медик и принялся задавать привычные вопросы о том, какое сегодня число, о работе и семье. Виктору было смешно и скучно отвечать, но экзамен он выдержал с успехом. Психиатр тщательно записывал что-то в истории только одному ему понятным почерком. Прощаясь, он опять внимательно посмотрел на Миллера, и, не заметив обещанных аномалий, вышел прочь, подметив только, что пальцем молодой человек поглаживал какую-то металлическую кнопку. Виктор закусил губы, чтобы не расхохотаться. Но как только дверь закрылась, он прыснул, кряхтя от тупой боли в ребрах. Виктор был доволен — эксперимент удался.

Медсестра расставляла по порядку склянки с прозрачной жидкостью, сверяясь с листами назначений, когда к ней подошел очкастый сотрудник больницы в зеленой форменной одежде:

— Девушка, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, куда перевели Миллера из пятой палаты?

— Никуда, он в пятой.

— Его там нет… — вежливо возразил доктор.

— Да на месте он! — недовольно воскликнула она. — Что это у всех сегодня с глазами?! Посмотрите еще раз! — и процедила по слогам: — Боль-ной-не-вста-ет.

Доцент вернулся и обнаружил Миллера на кровати. Удовлетворенно вздохнув, он подошел к необычному пациенту с деловым предложением об обследовании его выдающейся шишковидной железы. Недолго думая, Виктор согласился пройти МРТ еще раз. У него появились планы на излучающий магнитные волны аппарат.

* * *

Денис был раздражен, как никогда. Сегодня все шло наперекосяк: начальство скинуло безумные планы продаж на новый квартал. С такими цифрами бонуса никогда не получить, а на носу лето — не сезон, шоколад тает, и народ предпочитает пить не кофе, а пиво или холодную минералку. Московские аналитики с ума посходили, где их только учили статистике и планированию?! Сестра… ох, уж она точно сошла с ума! И Виктор, тот еще умник, потребовал найти хакера, а где, черт побери, его взять? Никто из знакомых ребят о хакере-интернетчике и слыхом не слыхивал, уже пару дней ушли коту под хвост.

Ровно в шесть часов Соболев сорвался из офиса, перед уходом отчитав ассистента за ошибки в отчете. Проезжая мимо любимого бара «Натали», Денис махнул рукой: «Мне тоже надо отдохнуть!» Серебристый Форд Мондео, взвизгнув, резко повернул на стоянку возле кафе в парке. Выходя из автомобиля, Денис набрал телефон подчиненного и велел не расслабляться сегодня: «Эдик, заберешь меня из бара часа через два. Я позвоню позже». Напиться Денис решил сам. С горя! Кто осудит?

Выложенная из искусственного камня арка пропустила старого знакомого в затемненное чрево питейного заведения. Официант приветливо поздоровался, и Денис с ходу заказал виски — снять напряжение по-быстрому.

Не церемонясь с первым стаканом, наполненным керосиново-крепкой жидкостью, разлитой поверх ровных кубиков льда, Денис заказал второй. И «закусить чего-нибудь». В этот момент он увидел, как за окном под стилизованным зонтом усаживается компания из нескольких мужчин, в одном из которых он узнал следователя. Потягивая виски, Соболев наблюдал за Руслановым и его спутниками. Чем-то он Денису нравился, хотя и толку от него никакого не было. Заканчивая третью порцию виски, менеджер подозвал официанта и велел отнести бутылку «Блэк Лейбла» за столик возле фонтана. Скинув пиджак и закатив рукава, Денис с усмешкой отметил недоумение на лице следователя, получившего неожиданный подарок. Русланов обернулся, но Соболев спрятался за колонну, оставшись незамеченным. Алкоголь сделал свое дело: зудящее напряжение ушло из затылка, и Денис, наконец, обратил внимание на отбивную, остывающую на большом блюде рядом с группой художественно нарезанных овощей.

— Ах, это вы! — услышал он в тот момент, когда пытался подцепить вилкой подло ускользающий маслянистый гриб в крошечной салатнице. Денис откинулся на мягкую спинку стула и увидел следователя.

— Приветствую, Сергей Константинович! — Соболев пожал протянутую руку и пригласил: — Прошу за мой стол!

— Благодарю за виски, не стоило…, - ответил Русланов, но все же присел. От следователя тоже прилично пахло спиртным.

— А я вот сижу в одиночестве, — вздохнул Денис, — заливаю мысли. Голова трещит.

— Понимаю, — кивнул Русланов.

— Новостей никаких?

— Пока нет, прорабатываем связи владельца особняка. Темная личность, — поведал следователь.

— Еще бы! — кивнул Денис и вдруг попросил: — Посидите со мной! Что там ваши приятели, им и без вас не скучно… А мне бы с умным человеком поговорить.

Русланов особенно не колебался: равный градус и общее дело их притягивали. Его коренастая фигура скрылась ненадолго в арке, и потом перед Денисом вновь показался орлиный нос и грустные глаза, казавшиеся еще печальнее из-за опущенных книзу внешних уголков. Мужчины выпили и почувствовали друг в друге что-то родственное.

— Не для протокола, — произнес Соболев. — Дина объявилась.