Ассорти Шерлока Холмса - Антон Толстых

— В первую очередь, был нарушен хронологический порядок. Внешность людей тоже была передана неточно. В первых фильмах в роли Ватсона был другой актёр[58], похожий на своего героя больше меня, но впоследствии Ватсон получился таким, каким вы меня видите. В «Случае с переводчиком» Майкрофт Холмс получился седым, хотя ему тогда был всего лишь 41 год. Мы уже сняли четыре фильма о расследованиях, которых ещё не было к настоящему времени, то есть к 1896 году[59]. В фильм «Обряд дома Месгрейвов» попал Ватсон, хотя вы с Холмсом тогда ещё не встретились. К тому же, несмотря на присутствие мисс Морстен, в фильме Ватсон остался неженатым.

Я нахмурился, так как не одобрил волю режиссёра, вздумавшего так беззастенчиво вмешаться в мою личную жизнь. Холмс не был доволен моей женитьбой, и потому он, напротив, одобрил такое искажение действительности, за исключением, конечно, остальных аспектов наших биографий.

— Фильм «Союз рыжих» закончился тем, что Холмс завёл разговор о профессоре Мориарти, — продолжил Джереми Бретт с таким унылым видом, что можно было заподозрить депрессию. — Как вы думаете, кто в это время стоял за углом? Правильно! Зрители видели его физиономию. Кстати, невежественные художники изображают Холмса в двухкозырке. В наших же фильмах этот головной убор встречается редко, в большинстве случаев Холмс изображён в цилиндре или хомбурге[60].

— Прошу извинить меня, но я ещё не опробовал на вас мой метод, — неожиданно вспомнил Холмс. — К сожалению, вы так хорошо нарядились и так перевоплотились в нас двоих, что я не мог ничего узнать по вашей одежде. В мистере Хардвике я не вижу ничего примечательного, но о мистере Бретте я могу сообщить лишь те очевидные факты, что он левша, что у него дислексия и что он страдает циркулярным психозом.

— Каким психозом? — не понял Хардвик. — Вспомнил, вашем времени так называют маниакально-депрессивный психоз.

— Вы правы… И мой психоз обострился после смерти второй жены два года назад… — уныло произнёс Бретт, уткнувшись носом в тарелку.

— Сначала я подметил ваш крик, а после вы засмеялись без причины. Тогда была маниакальная стадия, теперь же у вас явная депрессия. Правда, обычно эти стадии разделены стадиями полного здоровья, но сегодня депрессивная стадия наступила слишком быстро.

— А как вы узнали, что Бретт — левша? — спросил Холмса Хардвик.

— Когда вы удивлённо смотрели на нас, мистер Бретт попытался нас ощупать. Как вы все должны были заметить, он сделал это левой рукой.

— Из-за этого, когда в фильме Шерлок Холмс пишет, приходится показывать чужие руки. А дислексия?

— Бретт взглянул на книгу с таким унылым, с таким грустным выражением лица! Заметьте, что он не мог видеть названия книги, поэтому содержание не является причиной. Кроме того, его унылый вид наблюдался во время маниакальной стадии и потому не мог иметь отношения к психическому заболеванию.

Бретт поднял голову.

— Вы снова оказались правы. Я был кошмаром преподавателей в Итонском колледже, и виновата была дислексия.

Наступил очень важный момент. Если бы не тот вечный беспорядок, который, к неудовольствию миссис Хадсон, устраивает Холмс, возможно, Хардвик не обратился бы к этой теме. Я потратил много времени и сил на то, чтобы излечить Холмса от пристрастия к кокаину, ведь я отношусь к числу тех врачей, которые поняли опасность наркотиков ещё до наступления нового века. Ему всё реже требовалась искусственная стимуляция, но теоретически оставалась возможность нового совершения инъекции. И в этот памятный день я совершил решительный шаг, практически полностью перекрывший моему другу дорогу назад.

— Насколько известно нашим современникам, мистер Холмс бросил кокаин в нынешнем году. Но в наших фильмах есть ещё одна историческая неточность: там показано, как Холмс зарывает шприц в песок в фильме, рассказывающем о Корнуэльском ужасе, что произойдёт через…

Мой взгляд упал на полочку, уставленную множеством трубок, и, к моему ужасу, там обнаружился несессер со шприцом и ампулами. Оказалось, Холмс забыл убрать его, не заметив несессер в привычном беспорядке. Я вскочил, схватил несессер и помчался на улицу, несмотря на жару. В прихожей как раз оказались откуда-то взявшиеся галоши (не надо было выпускать ношу из рук, чтобы завязать шнурки). Я побежал к ближайшему мусорному баку и когда я бросил туда несессер, шприц и ампулы со звоном разбились. Дело было сделано. К счастью, после этого события мой друг не пошёл в аптеку за новым шприцем и кокаином. Когда он в период бездействия испытывал желание вернуться к наркотикам, в его памяти всплывало то, как я бежал по жаре, с раненой в Афганистане ногой, чтобы выкинуть опасные для него предметы. Холмсу становилось стыдно за то, что по его вине мне пришлось испытать такую нагрузку, и ему поневоле приходилось обходиться без искусственной подпитки. Иными словами, мои энергичные действия оказали на него эффект внушения. И если в «Пропавшем регбисте» информация о том, что Холмс бросил кокаин, не совсем соответствует изложенным здесь фактам, то читатель поймёт, что истина может быть написана только здесь.

Холмс, Бретт и Хардвик выглядывали в окно. Я вернулся в дом и поднялся в гостиную.

— В фильме «Пёстрая лента» исправлена странность из вашего рассказа, Ватсон, — продолжил Эдвард Хардвик с таким видом, словно не произошло ничего необычного. — Змея не может ползти по висящему шнуру. Ей нужна поверхность. Из-за этого нам пришлось показать змею, ползущую по лежащей верёвке. Мало того, змеи ещё и плохо слышат. Как же она слышала свист?

Мистер Хардвик был абсолютно прав, ведь всё это не соответствует научным фактам. Как же всё это могло быть?

— Вот вам необъяснимое явление, нарушение законов природы! — понял Холмс. — Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

— И с химией у вас абсурд. Собака Баскервилей была намазана белым фосфором. Но дело в том, что белый фосфор очень ядовит. На воздухе он легко окисляется и превращается в оксид фосфора. А это вещество под действием влаги из тумана, из которого выскочила собака, превращается в фосфорную кислоту. У собаки должна была более незавидная судьба! Понятно, мистер Холмс?

— Да, я знаток химии и когда-то я обратил внимание на эту странность.

— Я играл роль Холмса, и теперь нахожусь рядом с вами, — неожиданно сказал Бретт. — Но я не люблю эту роль.

— Почему, мистер Бретт? — удивился Холмс.

— Я не подхожу на эту роль. Моё амплуа — романтические и героические персонажи. Легче учить монологи Шекспира, чем вас. И вас играть труднее, чем Гамлета или Макбета. У меня было много ролей, но эта особенно трудна. Среди моих ролей были и Фредди Эйнсфорд Хилл…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});