Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Между тем в неравновесной термодинамике всякий прогресс связывается с флуктуациями и бифуркациями. От них ждут таких же чудес, таких же чудом возникающих их хаоса более совершенных порядков, каких марксисты ожидали от революций. Логика таких ожиданий проста. Флуктуации (лат. «колебания») представляют собой случайные отклонения от равновесия, которые в неравновесных системах нарастают и «размножаются». Бифуркации – математизированные описания переходов через хаос от одного порядка к другому, при которых выбор пути дальнейшего развития системы из многих возможных определяется незначительными флуктуациями. Если путь развития систем определяется случайными факторами, значит любой прогресс складывается случайно и столь же случайно отбор закрепляет наиболее удачные системы.

Но случаем, как и божьей помощью, можно объяснить всё что угодно, ничего, по существу, не объясняя. Эволютика предлагает альтернативный путь объяснения, не исключающий случайностей, флуктуаций и бифуркаций, но не сводящий к ним развитие и прогресс. Закономерность развития и прогресса связана с организационной, упорядочивающей активностью мобилизационных структур, которые не только диссипируют хаос, но и генерируют порядок, не только выполняют физическую работу, но и совершают эволюционную работу, не только функционируют в детерминированном хаосе, но и обеспечивают детерминированный порядок. Эволютика, таким образом, предполагает и выявляет прогрессивную эволюцию самих структур, действующих на разных уровнях бытия и обеспечивающих упорядочение окружающей материи, а не возведение самых примитивных из них – диссипативных – в ранг всеобщего фактора эволюции. При этом не подлежит сомнению, что раскрытые неравновесной динамикой случайностные механизмы самоорганизации действуют, но с разной эффективностью, на самых различных уровнях эволюции. В этом и состоит непреходящая ценность вклада неравновесной термодинамики в теорию эволюции.

С этой точки зрения значительный интерес представляет космологическая модель Пригожина, предложенная им в качестве альтернативы эталонной космологической модели. Считая неравновесную термодинамику ключом к раскрытию механизмов действия любых эволюционных процессов, Пригожин, естественно, стремится соответствующим образом истолковать и космогонический процесс формирования нашей Вселенной – Метагалактики, и космологической её эволюции вплоть до современного состояния. Согласно Пригожину, «космология должна опираться на теорию неустойчивых динамических систем» (Там же, с. 244).

Критикуя эталонную космологическую модель за представление о Большом Взрыве как особой точке рождения Метагалактики, к которой неприменимы законы физики, Пригожин предлагает «модель, описывающую Большой Взрыв не как особую точку, а как неустойчивость» (Там же, с. 219), как «необратимый процесс в самом чистом виде» (Там же, с. 218). При ответе на вопрос, неустойчивостью чего является состояние, когда Вселенной ещё не было, Пригожин опирается на идею физика Эдварда Трайона, выдвинутую ещё в 1973 г. «По мнению Трайона, – пишет Пригожин, – наша Вселенная могла спонтанно образоваться именно по такому сценарию – из ничего, в результате (спонтанной) флуктуации вакуума» (Там же, с. 209). Ещё ранее подобную точку зрения предлагал Паскуаль Иордан.

В модели Пригожина наша Вселенная – Метагалактика возникла в результате гигантской флуктуации вакуума. Причём эта флуктуация, образуемая неустойчивостью квантового вакуума, вначале формирует «стрелу времени», т. е. необратимость изменений во времени, затем складывается пространство-время, и уже после этого происходит рождение материи. «Предлагаемая нами модификация уравнений Эйнштейна, учитывающая рождение материи, – пишут И. Пригожин и И. Стенгерс, – выражает «неэквивалентность» материи и пространства-времени. В нашем варианте уравнения Эйнштейна устанавливают взаимосвязь не только между пространством-временем и материей, но и энтропией» (Там же, с. 238). И далее: «Основное допущение, которое мы здесь вводим, состоит в утверждении, что пространство-время с нулевой кривизной, такое, как вакуум Минковского, не обладает энтропией. Энтропия связана с материей – так можно было бы сформулировать основную асимметрию: преобразование пространства-времени в материю представляет собой диссипативный процесс, производящий энтропию… С такой точки зрения «пустое» пространство-время соответствует когерентной, но неустойчивой структуре, тогда как материя является «фрагментированным» пространством-временем» (Там же, с. 232).

Итак, в начале была неустойчивость пустоты. Рождающаяся Вселенная была «безвидна и пуста» (в Библии так характеризуется Земля). Эта пустота содержала в себе некоторые физические характеристики, соответствующие состоянию квантового вакуума. «Особо подчёркиваем, – предупреждают Пригожин и Стенгерс, – что наша модель не описывает «рождения из ничего» в абстрагированном, философском смысле. Действительно, квантовый вакуум – отнюдь не «ничто». Он наделён универсальными постоянными. Кроме того, мы приписываем этим постоянным те значения, которые они имеют сегодня» (Там же, с. 237). Но квантовый вакуум, по Пригожину – ещё не материя. Материя возникает позже, путём фрагментации пространства-времени. Но для этого ещё раньше стрела времени, образуемая неустойчивостью вакуума, должна «вылепить» пространство-время, т. е. форму, из которой потом фрагментируется материя со свойственной ей энтропией. А из хаоса энтропии образуется порядок посредством стихийной самоорганизации. И так во всём – от термодинамики до живой природы и от живой природы к цивилизации. Такая картина мира очень напоминает древнюю мифологию, только на место антропоморфных созидателей подставлены физические уравнения. Термодинамика создаёт материю, а не материя термодинамику.

Материя рождается из неустойчивости пустоты, а не пустота и неустойчивость из движения материи. «В стандартной модели, – объясняют это обстоятельство И. Пригожин и И. Стенгерс, – материя задана: она эволюционирует только в связи с фазами расширения Вселенной. Но, как мы видели, неустойчивость возникает, стоит нам только учесть проблему рождения материи. Таким образом, особая точка Большого Взрыва заменяется рождением материи и кривизны пространства-времени. Эйнштейновское пространство-время, соответствующее искривленной Вселенной, при нашем подходе возникает как следствие необратимых процессов. Стрела времени становится принципиально важным элементом, лежащим в основе определений материи и пространства-времени. Однако наша модель не соответствует рождению стрелы времени из «ничего». Космологическая стрела времени уже предполагается неустойчивостью квантового вакуума» (Там же, с. 247–248).

Космологическая концепция Пригожина – пожалуй, самая безумная из множества безумных современных космологических гипотез. На традиционный для неклассической науки вопрос о том, достаточно ли она безумна, чтобы быть верной, можно ответить: «Более чем достаточно». В ней формы существования матери, пространство и время, формируют материю, а не наоборот. Если воспользоваться примером Аристотеля, получается, что форма чаши возникла раньше материи, из которой она сделана. Материя становится формой существования пространства-времени, а пространство-время образуется необратимостью времени, возникающей из неустойчивости вакуума. Время в космологии Пригожина «предшествует существованию Вселенной» (Там же, с. 238). Космический вакуум, согласно Пригожину, не является материей и в то же время он не представляет собой «ничто». Подобное представление о вакууме содержит недопустимую путаницу.

Пригожин не отказывается от доминирующего в современной научной космологии представления о возможности и высокой вероятности существования за пределами Метагалактики множества иных миров, качественно своеобразных Вселенных. С его точки зрения, «допустимо рассматривать возможность существования других Вселенных, предшествовавших нашей, равно как и появление новых Вселенных в будущем» (Там же). Он полагает, что «по истечении достаточно большого промежутка времени наша Вселенная снова приблизится к первоначальному вакууму Минковского», что «делает правдоподобным возникновение серии Вселенных в результате флуктуации вакуума» (Там же, с. 238–239). В соответствии с представлениями Пригожина каждая такая Вселенная и «даже Вселенная в целом представляет собой открытую систему» (Там же, с. 245).

Это предопределяет неограниченные возможности существования и нашей Вселенной – Метагалактики, и любых других Вселенных – Метагалактик в Космосе Пригожина, т. е. известный «исторический оптимизм» в отношении возможностей эволюции каждой из космических систем. Как уже отмечалось, Пригожин противопоставляет вытекающей из классической термодинамики теории неизбежности «тепловой смерти» Вселенной основанную на термодинамике открытых систем теорию самоорганизации хаоса, в соответствии с которой, по его выражению, «тепловую смерть мы поместим не в конце её истории, а в самом начале» (Там же, с. 216).