Добрым демоном и револьвером #1-#7 - Харитон Байконурович Мамбурин

я зарядил «грендели» разрывными боеприпасами, что сейчас и должно было пригодиться. Оставалось только понять, как мне использовать револьвер под человеческую руку в бронированной перчатке «Свашбаклера».

С этим были проблемы.

Стимулятор и болеутоляющее «проблемы» решили. Отбросив шальные мысли о том, чтобы, открыв двери СЭД-ом, покинуть работающий доспех, чтобы расстрелять турели с ним в качестве прикрытия, я вломился в хирургическое отделение, достаточно быстро обнаружив там изрядный моток проволоки. Даже не её, а тонкого троса, который использовали для фиксации тел подопытных. Примотав заряженный «грендель» к предплечью доспеха, я получил шестизарядный гранатомет, срабатывающий, если дернуть за обрывок тросика, привязанный к спусковому крючку.

Дальше был краткий, но очень болезненный приступ мазохизма, пока я разрушал турели, бьющие по мне прямой наводкой. Потратив три патрона на зачистку и удивившись силе взрывов, я вновь закрыл двери, давая себе время на расчет оптимальной стрельбы по торчащим из потолка цилиндрам. Затем всё стало делом техники, терпения, пары таблеток обезболивающего и двух перекуров, в течение которых я перезаряжал «грендель». Последнюю турель с заклинившим поворотным механизмом пришлось добивать по старинке, мечом в прыжке.

Удовлетворенно выдохнув, я спрятал один из «джукенов» в ножны, оглядываясь по сторонам.

Глава 14

Здесь, на перекрестке, была бойня, детали которой различить было невозможно. Миазменные волки и люди были взбиты очередями турелей в плохо различимую массу, с омерзительными звуками расступающуюся под ступнями СЭД-а. Жертв было много, достаточно, чтобы закрыть изрешеченными телами весь пол перекрестка. Индикаторы воздушных фильтров вновь начали мигать, показывая, что время перекуров кончилось — дышать тем, что здесь вместо воздуха, было нельзя.

Доспех еле слышно гудел, пока я дурак дураком стоял посреди всего этого месива, думая, в какую сторону податься. Целых три пути, шикарный выбор. Вольеры, командный центр, испытательный зал?

Сначала зайдем в вольеры. Дорога туда чище всего.

Просторное подземное помещение встретило меня тишиной и пустотой. Сотни стоящих в ряд клеток, снабженных массивными затворами, были пусты. Оглядев одну из самых крупных, я соотнес её размеры с первой встреченной тварью и удовлетворенно кивнул. Босс этого подземелья встречал меня в самом начале. Всё, больше тут делать нечего, разве что подышать вволю, воздух есть.

Коридор, ведущий к испытательному залу, был заполнен преимущественно трупами людей. Некоторые сжимали в руках огнестрел, но около большинства лежало импровизированное оружие, от металлических стоек до ножек стульев. Большая часть убитых носила белые и светло-зеленые халаты. Все встреченные мной трупы не имели следов пены у рта, от чего я заключил, что в испытательный зал они ломились либо в своем сознании, либо находясь под контролем Мура.

«О, кажется, впереди что-то интересное», — дал о себе знать Эйлакс.

«Чувствую», — коротко ответил ему я, проверяя барабан «джукена». Один патрон. Боезапас к «гренделям» высажен весь, остались лишь «атласы» и «пугеры», которыми в броне не попользуешься. Нет, можно, конечно, попробовать и «атлас» привязать тросиком, но это будет вообще курам на смех. Придётся возлагать все надежды на неуклюжие прямые лезвия мечей СЭД-а, так как высовываться из доспеха я не испытываю ни малейшего желания. Особенно, когда впереди отчетливо яркая сигнатура энергетики опытного пользователя, совершающего странные активные телодвижения.

Раздвигаю двери, проникая в помещение. Оно из себя представляет закрытую стеклянными окнами, укрепленными металлической сеткой, круглую арену, с несколькими десятками кресел для зрителей. Пол арены засыпан песком и битым стеклом, а защитные стены пестрят пулевыми отверстиями и проломами. Везде трупы людей и волков, но не это меня сейчас интересует. Куда интереснее то, что по центру арены — там с высокого потолка свешиваются четыре цепи, увитые кабелями и оканчивающиеся механическими держателями с «крокодилами». Три держателя болтаются свободно, а вот четвертый крепко вцепился в край рамы очень знакомого мне зеркала. Оно, перекошенное, и болтается метрах в трех над политым кровью и засыпанным трупами песком.

Еще интереснее человек, что пытается в полутьме подобраться к этому держателю сверху по цепи. Мощный, атлетичный, покрытый кровью и гарью, он полностью обнажен. Лишь лицо выдает, что этому человеку уже более полусотни лет, а грива его белоснежных волос окончательно проясняет для меня, кем этот атлет является. Герцог Эдвин Мур, собственной персоной.

Происходящее, в отличие от почти всего остального, что случилось за последние двое суток, мне кристально ясно с первого взгляда. Активированное зеркало пытались опустить в центр арены, заполненной не самыми большими представителями вида миазменных волков. Затем, вполне вероятно, с помощью приманки, заставили бы их прыгать на отражающую поверхность, что автоматом переправляло бы их в Камикочи, но, что-то пошло не так. Даже ясно что — сорвался один из держателей, вовсе не рассчитанных для зацепа об изысканно прихотливую раму, сделанную, к тому же, из металла, который потом тщательно полировали. Наверное, Мур искал способ безопасно спустить бесценное зеркало, в процессе истребив с помощью подчиненных людей тварей, но у него не вышло.

То, что я наблюдаю сейчас — это акт отчаяния, прерванный появлением железнодорожного доспеха. Эдвин смотрит на меня широко раскрытыми от удивления глазами, но вряд ли видит что-то кроме скрытого в полутьме красного света неясного силуэта доспеха.

Быстро иду вперед, надеясь как можно сильнее сократить дистанцию до уверенного выстрела по зеркалу, стараясь держать «джукен» так, чтобы бывший английский лорд не увидел огнестрельного дополнения к оружию. Так жаль сейчас, что я в доспехе, самый серьезный союзник моего отца буквально передо мной с голой задницей, умоляющей нашпиговать его свинцом! Кстати, почему он голый? В него что, стреляли?

— Кто вы?! — кричит Эдвин, рискованно пропуская меж зажатых ладоней цепь, что приближает его к начавшему опасно раскачиваться зеркалу больше чем на метр, — Вы спасатели? Армия?! Назовите себя!

— Приматов Захар Валерьевич, секретная служба! — прохрипели мои забитые кровью и грязью динамики, — Назовите себя! Есть еще выжившие?

Что угодно, только не дергайся. Между мной и герцогом уцелевшая часть ограждения арены. Пуля её прошьет легко, но если промахнусь, то другого шанса не будет, я не сумею в этом неуклюжем доспехе метнуть меч, чтобы разбить зеркало. А оно, как назло, начинает вертеться с чувствующим неладное голым Муром. Хотя, почему неладное? Если моя энергетическая сигнатура ничем не отличается от большинства благородных, то ЭДАС-ы «Свашбаклера» скрыть нельзя, также как и насыщенные эфиром накопители, которых в доспехе в избытке.

— Не подходите! — кричит Мур, еще сильнее сползая к зеркалу, его бедра уже на уровне поверхности, — Я заражен! Выжившие в командной комнате, они здоровы! Займитесь ими,