Великий Гусляр - Кир Булычев

– Мои животные тоже позаимствовали свои способности у других, - признался Сидоров. - Тигры ели петухов, а медведи крокодилов, не говоря о прочих тварях.

– Но зачем? Зачем? - в отчаянии воскликнул Грубин. - Что толкало вас на такую сомнительную деятельность?

– Сомнительную? - Сидоров расправил плечи и будто бы стал выше ростом. - Сомнительной науки не бывает! Наука сама диктует свои законы. Если открытие сделано, надо его использовать. Другого не дано! Меня еще признают на уровне Нобелевской или хотя бы Государственной премии.

– А этот ваш друг... Рамакришна? - спросил Грубин, который все с большей опаской относился к дрессировщику.

– С моим дорогим Рамакришной случилась трагедия. Я взял его к себе в ассистенты - мы проводили совместные опыты над моими дрессированными крошками... И однажды Рамик нажрался слоновьего экстракта и вошел в клетку со львами. Он думал, что ни один лев не посмеет его тронуть... он думал, что любого растопчет... В общем, он переоценил свои силы.

– Что, пьяный был? - спросил Грубин.

– Ни боже мой! Они там, в Индии, не пьют. Только если по маленькой. - Сидоров отводил глаза, у него было лживое выражение лица.

– А раствор вам достался?

– Какой раствор?

– Из хамелеонов и нефритовой пыли?

– Т-ишшшш! Ты что, услышат!

– Услышат, не поймут... Ну ладно, я пошел.

– Саша, ты куда?

– Домой.

– Да я же только начал рассказывать!

– А мне уже не так интересно, - признался Грубин. - Я думал, что вы в самом деле дрессировали - своим трудом. А оказывается каша под соусом из нефрита с хамелеонами!

– Нет, Саша, так ты не уйдешь, - сказал Сидоров и обнял Грубина за плечи. - Не могу я лишиться друга в эту тревожную ночь. Я хочу с тобой поделиться моими планами на будущее.

– Не надо!

– Я лучше знаю, что надо, а что не надо, - сказал Сидоров, а потом зарычал так, что у Грубина ослабло в коленях.

Сидоров засмеялся.

– Мы тут с моими Мишками одного тигра слопали. Мясо жесткое - две мясорубки сломал, не поверишь? Теперь у меня в номере медведи на двадцать метров прыгают. Я тоже могу. Показать?

– Не надо, ты уже показывал.

Они уже подходили к цирку - впереди горели его ночные огни.

– Я знаю чего ты дуешься, - сказал Сидоров. - Ты думаешь, что я эгоист, все для себя! А я не такой! Я для народа хочу, для человечества, чтобы все могли! Чтобы детишек рыбой кормить, а они чтобы с грудного возраста не тонули. Некоторых можно и летать научить. А почему нет? И Красной шапочке - ты только послушай, какая умора - Красной шапочке привить от волка характер - он ей зубы покажет, а она ему в ответ!

Тут Сидоров расхохотался так, что в доме рядом раскрылось окно и женский голос закричал:

– Милицию позову! Спать не дают!

– Так что же вы не спешите делать человечество счастливым? - спросил Грубин. - Молодым везде у нас дорога. Чего вас останавливает?

– Эх, Саша, Саша, не понимаешь ты действительной ситуации! Куда я приду со своим эпохальным открытием?

– В Академию наук, - сказал Грубин. - Куда же еще.

– А они меня спросят - в каком институте вы разрабатывали свою научную тему? А кто был ваш научный руководитель?

– Но вы им объясните все как было - и про Индию... и про Рамакришну!

– А ты меня в сумасшедшем доме будешь навещать? - спросил Сидоров. - Апельсины носить будешь?

– Но вы им покажите! Покажите результаты!

Сидоров глубоко и печально вздохнул.

– Эх, Саша, - сказал он, - я тебе признаюсь - пытался я на ученый мир воздействовать. Неужели я не понимаю, что с таким открытием мог бы прославиться! Я не хочу, чтобы оно попало к милитаристам. Что хочешь... я простой советский человек, я хочу через научную общественность достичь законной славы.

– Ну и достигайте! - сказал Грубин.

– У меня же только цирковое училище за плечами, как не понимаешь! Это трагедия! Мне нужен диплом университета! Мне нужен талант физика или на худой конец математика. Тогда я экстерном экзамены сдам - а там уж докторскую дадут, до академика пустяки останутся.

Сидоров всхлипнул и глаза его сурово блеснули под луной.

– А если не удастся - уйду за кордон, - сказал он.

– Зачем?

– Там к человеку гуманнее относятся. Устроюсь в Иране - мне же цены не будет - скормлю взводу партизан одного тигра - такой взвод двух батальонов стоить будет!

– Ох, Сидоров, вы меня пугаете, - сказал Грубин. У него уже весь хмель выветрился.

Сидоров заметил, что Грубин загрустил и сказал:

– Шутка. Шучу. Я все-таки в нашу Академию наук пойду. А может в Комитет по делам спорта. Понимаешь: рекорд мира по прыжкам в высоту - наш. Только съешь зайца. Рекорд мира по бегу на длинные дистанции - наш...

– Только съешь оленя, - подсказал Грубин.

– И выгонят меня, - подытожил Сидоров.

– Это почему?

Они стояли перед входом в цирковой лагерь. В фургончиках уже погасли огни, тигры приглушенно лаяли и кудахтали в клетках.

– Образования нет, - сказал Сидоров. - Английский знаю со словарем. А формального образования нет.

– Так вы учитесь, заочно...

– Погоди. - Сидоров перешел на громкий шепот. - Я знаю, что им скажу. Я скажу, что я кандидат наук, только кандидатское удостоверение потерял. Пусть меня проверяют.

– А каких наук кандидат?

– Математических.

– А сможете?

– Смогу. Есть у меня один план. Выношенный уже. Только тебе говорить нельзя. У тебя нервы слабые.

– У меня слабые? - обиделся Грубин. - Тогда я уйду.

– Нет, не уходи. Ты только поклянись, что ни одной живой душе ни слова.

– Клянусь.

– Тогда слушай. - Сидоров наклонился к самому уху Грубина и прошептал. - Я Таню Карантонис съем.

– Чего?

– Я не всю, я немножко. Тебе тоже достанется, не беспокойся. Математика всем нужна. Я однажды удава ел - безобразие, как резина. Зато теперь могу в любую щель проникнуть, будто у меня костей нету. Показать?

– Нет, - сказал Грубин, с тоской глядя на темные фургончики. Он знал, что Сидоров не врет. Сидоров и в самом деле захотел проникнуть в Академию наук преступным путем.

– Ну и ладно. У этой Тани замечательные способности к математике. Мы ее с тобой съедим и сразу в Академию. Тебе тоже кандидата дадут. Будешь моим заместителем. Понял?

– Понял, - сказал Грубин, стараясь унять внутреннюю дрожь.

– Откладывать нельзя. Я бы ее и раньше съел, но все в разных городах выступали. А сегодня, наконец, наступил момент. Ты иди, иди, завтра придешь, я тебе помогу. Всю математику знать будешь. Сколько будет дважды два - назубок.

И Сидоров тихо засмеялся.

– Я с тобой, - сказал быстро Грубин. Он понял, что оставлять Сидорова одного нельзя. Жизнь прекрасной Тани в опасности. Нельзя допустить преступления! Только сам он может его остановить, милиция не поможет. Если он, Грубин, когда-нибудь придет в милицию и скажет, что этот артист съел Таню Карантонис, все решат, что Грубин сошел с ума и выгонят его прочь. А Сидоров может в отместку напустить своих тигров на невинного Грубина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});