Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

проблемы?

— Бессонницы, — сказал молодой человек. — Вы ни разу не слышали о проекторах сна?

— Никогда в жизни.

— Ну… — Молодой человек взял проектор в руки и тоже внимательно его осмотрел. — Мне кажется, я помню. В основном они предназначались для жителей больших городов. Стоили очень дорого. Только богатые люди могли позволить себе эту роскошь. Я говорю о миллионах евро. Эти устройства… в каком-то смысле они были как волшебные лампы.

— Волшебные лампы, — повторила женщина и подумала, что этому парню явно напекло голову.

— Да. Нужно покрутить ручку. Вот так, смотрите. — Металлическая ручка провернулась бесшумно и плавно. — От вращения генерируется электрическая энергия. А потом… как я понимаю, потом он включается.

— И что делает? — Женщина тут же поправилась: — Что делал?

— Показывал картинку, запрограммированную лично для вас. И не просто картинку, а голограмму. Вы же знаете, что такое голограмма?

— Я старая, но не тупая.

— Прошу прощения, я не хотел вас обидеть. Он показывал голограмму, созданную лично для вас. Вот почему они были такими дорогими. Помню, дед говорил, что голограммы по большей части представляли собой виды природы, что-нибудь тихое и спокойное. Что-то, что помогает владельцу заснуть. Наверное, в больших городах было шумно и суматошно. Такой круглосуточный хаос, да?

— Слишком много раздражителей, — сказала женщина. — Люди к ним пристрастились. Как к любому наркотику. Вот что я помню.

— Все верно, — сказал молодой человек, как будто он тоже помнил, хотя откуда бы ему помнить?

— Ладно, — деловито проговорила женщина. — Давайте посмотрим, какие у вас есть консервы, и будем договариваться об обмене.

— Забирайте его себе, — сказал молодой человек.

— Что забирать?

— Его. — Молодой человек протянул ей проектор. Устройство, наверное, было легким, потому что молодой человек держал его одной рукой. — Я две ночи пытался его завести. Ничего не получилось.

— А мне зачем этот хлам?

— Он красивый. Вам так не кажется?

— Это просто ненужный хлам. Я приехала сюда за едой, а не за барахлом.

— Это произведение искусства, — неубедительно проговорил молодой человек. — Похоже на старую космическую ракету, мне кажется. И потом, может быть, он у вас заработает. Может быть, у вас получится его включить.

— С чего бы вдруг? — Голос женщины сделался жестче. Совершенно дурацкая штука. Дурацкий реликт из дурацких времен. — Как он вообще к вам попал?

— Как обычно. Заезжий торговец оставил коробку с вещами, и среди них был проектор.

— Он ни на что не годится, — сказала женщина и отвернулась.

— Возьмите, если хотите, — сказал молодой человек ей в спину. — Все равно он стоит тут без дела.

— Вот пусть и дальше стоит.

Женщина вынула из рюкзака помидоры и яйца, чтобы обменять их на консервы. Работники магазина всегда подавали обмен как выгодную для нее сделку, поскольку она была постоянным клиентом, и чисто по-человечески она им нравилась. Но они были явно из тех, кто своего не упустит, это уж точно. Она обменяла свои продукты на две банки тушенки «свинина с фасолью» и две банки ветчинного паштета — этого ей на какое-то время хватит.

Пора возвращаться домой.

Она еще раз обошла магазин. Осмотрела все полки — не пропустила ли чего нужного, — хотя у нее уже ничего не осталось на обмен. Увидела знакомую женщину и ее маленького сынишку. Остановилась и поболтала с ней пару минут, просто чтобы проявить дружелюбие. Потом пошла дальше и сама не заметила, как оказалась в дальнем углу, где была свалена в кучу старая электроника. Там женщина остановилась и долго смотрела на блестящую алюминиевую «ракету», на проектор сна, стоявший на колченогом карточном столике.

«Произведение искусства», назвал его молодой человек.

Женщина тихо фыркнула, раздув ноздри.

Хотя он действительно был красивым, если смотреть на вещи с такой точки зрения.

Может, получится отломать ручку и найти ей применение?

«Ненужный хлам», — подумала она. И все же… Сейчас не те времена, чтобы отказываться от того, что тебе предлагают. В следующий раз это может быть что-то ценное.

Женщина взяла в руки проектор — он был легким, как сновидения, словно внутри не скрывалось никаких механизмов, — и сунула к себе в рюкзак.

Она попрощалась с молодым человеком, с женщиной, с маленьким мальчиком, вышла на улицу, села на свой зеленый велосипед и поехала домой.

Она поставила проектор на комод в спальне. Но сперва рассмотрела его со всех сторон. Попыталась заглянуть в черную дырочку. Сунула туда палец. Кажется, там, в глубине, была линза, но палец до нее не доставал. Ветер вздымал пыль в темноте за окном, в комнате горели свечи, и женщина поставила проектор так, чтобы черная дырочка смотрела в комнату. Женщина еще пару минут постояла, решая, что делать дальше.

Хотя это было вполне очевидно.

Она крутанула ручку.

И еще раз.

И еще.

Ручка двигалась плавно, почти без трения. И все-таки она двигалась. Через какое-то время женщина отпустила ручку и отступила на пару шагов, ощущая себя круглой дурой, самой большой дурой на свете в этом печальном надломленном мире.

Ничего не произошло.

И не произойдет.

Проектор был мертвым.

Женщина поняла, что готова расплакаться. И она могла бы заплакать — на самом деле, — если бы не держала себя в руках. Потому что, хотя она ничего не ждала, ей все равно стало грустно. Проектор сна. Волшебная лампа. Что-то новое среди набившей оскомину повседневной рутины. Она позволила себе поверить, что, может быть — может быть, — ей удастся разбудить проектор. И он покажет ей цветущий луг под усыпанным звездами небом, и трава на лугу будет мягкой, так что сразу захочется лечь на нее и уснуть. Или голографический водопад, стекающий по гладким темным красивым камням в углу спальни. Или ночной пляж с волнами, набегающими на