Дюна. Первая трилогия - Фрэнк Герберт

Один из толпы, видимо, это был священник, не выдержал. Над толпой прокатился его грубый голос, срывающийся на крик.

— Ты не живешь жизнью Муад'Диба, так как же смеешь ты учить, как надо нам его почитать?!

— Потому что он мертв, — прогремел в ответ Проповедник. Алия обернулась, чтобы рассмотреть, кто осмелился бросить вызов Проповеднику. Человек был скрыт от ее взгляда, но тут снова раздался его голос:

— Если ты воистину считаешь его мертвым, то ты останешься в одиночестве отныне и навсегда!

Несомненно, это был священник, подумала Алия, но не смогла узнать голос.

— Я пришел задать вам простой вопрос, — сказал Проповедник. — Неужели вы считаете, что за смертью Муад'Диба должно последовать моральное самоубийство всех людей? Это ли необходимое следствие прихода мессии?

— Так ты признаешь его мессией? — выкрикнул из толпы тот же голос.

— Отчего же нет? Ведь я пророк его времени.

В тоне и манерах Проповедника сквозила такая спокойная уверенность, что даже священник замолчал. Толпа отреагировала негромким, каким-то животным рокотом.

— Да, — подтвердил Проповедник, — я — пророк нашего времени.

Алия сконцентрировала на старике все свое внимание, отмечая модуляции его интонаций. Надо признать, что он мастерски владел Голосом. Проповедник свободно управлял настроением толпы. Он учился в Бене Гессерит? Еще одна уловка Защитной Миссии? Он вовсе не Пауль, но еще один из бесчисленных винтиков механизма игры власти?

— Я высказываю миф и мечту! — крикнул Проповедник. — Я врач, который принимает роды и возвещает, что дитя родилось на свет. И я же прихожу к вам в минуту смерти. Это не тревожит вас? Это должно потрясти ваши души!

Несмотря на душивший ее гнев, Алия поняла направленность его речей. Вместе с другими она придвинулась ближе к высокому старику в одежде жителя Пустыни. Ее внимание привлек юный поводырь: как ясны его глаза, как сладок его облик! Стал бы Муад'Диб использовать столь бесстыдную юность?

— Я хочу растревожить вас! — продолжал кричать Проповедник. — Таково мое намерение! Я пришел бороться с мошенничеством и иллюзиями вашей застоявшейся и условной религии. Как и во всех таких религиях, ваши институты заражаются трусостью, лицемерием, инерцией и самодовольством!

В середине толпы зародился злобный ропот.

Алия почувствовала, как по толпе разливаются волны напряжения, и злорадно подумала, не случится ли расправа? Сможет ли Проповедник справиться с этим напряжением? Если нет, то его могут сейчас убить!

— Где тот священник, который бросил мне вызов? — вопросил Проповедник, указывая пальцем на середину толпы.

Он знает! — подумала Алия. Ее охватило почти сексуальное возбуждение. — Этот Проповедник играет в опасные игры, но играет безупречно.

— Ты, священник, — позвал Проповедник, — ты подлинный капеллан самодовольства. Я пришел не для того, чтобы ниспровергнуть Муад'Диба; я пришел ниспровергнуть тебя! Для тебя действительна только та религия, которая ничего тебе не стоит и ради которой ты ничем не рискуешь, не так ли? Для тебя действительна только та религия, на которой ты жиреешь? Для тебя действительна только та религия, именем которой ты можешь безнаказанно совершать мерзости? Куда приведет тебя упадок исходного откровения? Ответь мне, священник!

Вызов остался без ответа. Алия поняла, что толпа снова благоговейно внимает словам старого Проповедника. Своими нападками на священников он снискал расположение толпы. И ведь ее шпионы сообщают, что большинство паломников и фрименов верят, что Проповедник и есть Муад'Диб.

— Сын Муад'Диба рискнул! — крикнул Проповедник, и в его голосе Алия уловила неподдельное рыдание. — Рискнул и Муад'Диб! Они оба заплатили свою цену! И чего добился Муад'Диб? Религии, которая покончила с ним самим!

Сколь многое перевернули бы эти слова, если бы их произносил сам Пауль, подумала Алия. — Я должна это узнать! Она протиснулась ближе к старику и могла уже, если бы захотела, дотронуться до него, вытянув руку. От Проповедника исходил дух Пустыни, аромат Пряности, смешанный с запахом кремнезема. Проповедник и его молодой поводырь были покрыты густым слоем пыли, словно они только что пришли из бледа. Кисти рук Проповедника были опутаны венами, на левой руке, на пальце, был след кольца — Пауль носил кольцо с изображением ястреба Атрейдесов. Этот перстень лежал теперь в сиетче Табр. Его носил бы Лето, если бы не его смерть… или если бы она позволила ему унаследовать трон.

Проповедник снова направил свои глазницы на Алию и заговорил — очень задушевно, но так, что его слышала вся толпа.

— Муад'Диб показал вам две вещи: определенное будущее и неопределенное будущее. С полным осознанием он выступил против неопределенности огромной вселенной. Он слепо сошел со своей позиции в этом мире. Он показал нам, что человек должен поступать так всегда — предпочитая неопределенное определенному. — Алия заметила, что к концу фразы тон его стал едва ли не жалобным.

Принцесса огляделась и незаметно коснулась рукой рукоятки отравленного кинжала. Что они будут делать, если я убью его прямо сейчас? Она снова ощутила дрожь, охватившую ее тело. Что, если я убью его, и, сказав, кто я, объявлю Проповедника самозванцем и еретиком!

А вдруг они докажут, что это действительно Пауль?

Кто-то подтолкнул Алию еще ближе к Проповеднику. Она почувствовала, что трепещет в его присутствии, хотя этот трепет был смешан с неистовым гневом. Пауль ли это? О, Господи! Что ей делать?

— Почему был взят от нас еще один Лето? — вопросил Проповедник. В голосе его звучала неподдельная боль. — Ответьте мне, если сможете. Ах, я понимаю, он оставил определенность. — Старик перешел на сдавленный шепот: — Оставил определенность! Это самое глубокое веление времени. В этом-то и состоит вся жизнь. Мы все пробные камни, которыми испытывают неизвестное и неопределенное. Почему вы не можете услышать, что говорит вам Муад'Диб? Если определенность — это абсолютное знание абсолютного будущего, то она всего лишь замаскированная смерть. Такое будущее наступает только сейчас! Он показал вам это!

С ужасающей точностью Проповедник протянул руку и схватил Алию за кисть. Старик сделал это, не колеблясь, точным и рассчитанным движением. Она попыталась вырваться, но он держал ее мертвой хваткой, и она едва не вскрикнула от боли. Люди вокруг отпрянули в полной растерянности.

— Что говорил тебе Муад'Диб, женщина? — громовым голосом спросил старик.

Откуда он знает, что я женщина? — спросила себя Алия. Она хотела погрузиться в свои жизни, спросить совета, но в душе, испуганной этой фигурой из прошлого, царило полное молчание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});