Иностранные известия о восстании Степана Разина - А. Маньков

В то время как они себя так вели в Шелковой стране, их послам плохо пришлось при дворе: их выволокли с публичной аудиенции, которую шах давал в Талеар Али-Капи,[323] и с ними вместе еще трех человек, которые состояли при них и приехали с ними, в общем всего шесть человек. Их шеи и руки были закованы в деревянные колодки (Pillori),[324] их вывели одного за другим на майдан; двое из них были заживо брошены на растерзание собакам; остальные были прощены, но принуждены подвергнуться обрезанию и принять магометанство. Персы вообразили, что царь Московии дал им поручение устроить грабеж в Шелковых странах в отместку за оскорбление, которое Аббас II нанес его послу в 1665 г.,[325] но мы сомневаемся, что такой благородный государь, каким был царь, мог тайно сделать что-либо подобное и с такими небольшими силами, даже если бы он и обратил внимание на это оскорбление. Но могущественный царь всегда строго придерживался дружелюбных отношений с государем Аббасом II, между двумя государствами всегда имелось полное согласие, и царь вполне ясно сознавал, насколько выходящими из границ были поступки его подданных, в которых он, в данном случае с полной справедливостью, обвинял их самих. По-видимому, с другой стороны, государь Персии в письме, посланном по этому случаю, высказал недовольство и издалека намекал на некоторую виновность [царя]; но достоверно известно, что посол, очень озабоченный тем, какой ответ мог дать царь [на письмо шаха], умер в пути в Персии, боясь подвергнуться, неудовольствию царя; и также достоверно, что он [царь] в своем ответе на послание Аббаса II, когда казаки еще находились в Шелковой стране, обращал его внимание на тревогу своего посла; но он [царь] послал ему в то же самое время английского полковника по имени Пальмар, который долгое время был на царской службе, так как он [шах] просил его послать ему нескольких европейских офицеров, опытных в военном деле и методах ведения войны.[326] Но в это время Аббас умер, и ему наследовал шах Сефи II, который был невысокого мнения о достоинствах этого человека [Пальмара] и, так же как его первый министр, не обращал на него внимания. Что делало его [Пальмара] еще более заброшенным, это то обстоятельство, что он был уже стариком, одной ногой в могиле, и не обладал представительным видом; кроме того, он не якшался с персами, так как был капризен, самолюбив и горд и был не в состоянии приспособиться к их настроениям. Сначала он жил довольно хорошо на свое жалованье, но скоро оно было уменьшено, так что он не мог прокормить себя с женой и детьми, которых он привез с собой, и, наконец, чтобы избавиться от него, они [персы] лишили его всех средств существования, пока он не отречется от своей религии. Наконец, когда он был доведен до крайней бедности, европейцы препроводили его в Гамрон (Gamron), откуда англичане переправили его в Бомбей. Это [царское] посольство не было вверено неопытному русскому, но англичанину, некоему Хебдону, настоящему знатоку русского языка, на котором его инструкции и были написаны. Его брат был подобным же образом отправлен в качестве посла от великого князя к королю Англии. Целью посольства в Персию было заключение конвенции, касающейся торговли шелком, и Хебдон должен был остаться в Гиляни или Мазендеране в качестве резидента для управления всем делом. Но он прибыл в Исфахан, уже будучи при смерти, и умер на следующий день.[327] Таким образом, дело не получило дальнейшего развития, потому что никто из свиты не имел никаких инструкций или приказов действовать, и с того времени ничего не было сделано относительно этой торговли. Поступки казаков также ясно свидетельствовали, что они действовали не по указаниям царя, потому что они не щадили и свою страну, и даже самого великого князя. Так как эти разбойники расположились на полуострове Мазендеран, персы снарядили против них несколько небольших судов, вооруженных некоторым количеством легких пушек, с определенным числом людей, чтобы выбить казаков с полуострова посредством атаки со стороны моря. Но персы не знали берегов и не были знакомы с особенностями боев на море, тогда как враг был подготовлен и опытен. Персы не смогли ни управлять своими кораблями, ни наилучшим способом использовать людей против врага, поэтому казаки нанесли им поражение, как только они вышли в море, и большая часть их попала в руки врага, который также потопил большинство их кораблей, сначала забрав с них пушки. И таким образом, осталось совсем немного людей, кто избежал бы убийства или утопления. При дворе тогда заговорили о снаряжении против казаков другого флота и укомплектовании его опытными рыбаками из Бахрейна и другими мореходами, потому что виновниками поражения были сочтены местные уроженцы. Но разбойники, видя, что они не смогут в дальнейшем иметь преимущества на этом берегу, не стали дожидаться выполнения этого решения и оставили полуостров Майан-Кааль по собственной инициативе в 1669 г.[328] Мы слышали, что после этого они врасплох овладели Астраханью, сокрушая все перед собой и предав мечу многих людей, пока наконец один храбрый военачальник не вернулся и снова не захватил город, который они и не пытались долго защищать, а бросились на корабли, вышли снова в Каспийское море и пошли под парусами на Яик, где и расположились в обороне, думая, что будут в состоянии продержаться. Но военачальник, как только устроил дело в Астрахани, последовал за ними со всей возможной поспешностью и блокировал их со всех сторон так, что они не могли уйти, а все попали ему в руки. Среди них был взят в плен их боярин, или начальник, который впоследствии был послан в цепях в Москву, где к нему были применены очень суровые наказания. Так как это достаточно хорошо известно в Европе по описаниям, уже дававшимся по этому делу, я не буду здесь больше ничего говорить относительно этого.[329]

Экспедиция Стеньки Разина в Персию, рассказанная со слов казака, который в ней участвовал и с 30 другими был взят в плен 9 лет тому назад на острове Дуванном (позади которого, как говорят, лежит другой — Жилой), поблизости Баку, куда они по собственному побуждению отправились грабить

После того как Стенька занимал зимние квартиры в городе Яике, который взял при помощи военной хитрости, войдя туда только с пятью человеками, в то время как Богумолик ворвался с арьергардом и завладел им,[330] он вышел в море с 1200 человеками в 29 или 30 стругах.[331] На каждой бусе была лишь одна пушка, но когда они вернулись обратно из Астрабада, у них было 2 или 3. Удивительно, что они могли пересечь море на стругах;[332] чтобы проделать это, они защищали свои суда [от волн], окутывая борты валиками, набитыми травой или соломой, что делало их легче и держало на волнах. Они оборудовали свои струги на глубоких местах Каспийского моря и несомненно везли с собой материалы по Волге, так как они избрали не тот путь, который описывает Шарден,[333] а обычный разбойничий путь через реку Камышинку, мимо Царицы[на] и Астрахани, где по пути они все грабили самым вражеским образом. Эти бусы были в человеческий рост высотой, один русский элл[334] осадкой, 8 фатомов[335] длиной и 1 фатом шириной.

Первое нападение было под Бухари (upon Pod buchari) близ Карнгара,[336] где стояли бусы русских, которые думали получить там добычу, но эти намерения были расстроены, поэтому они ушли и прошли под парусами вдоль берега вплоть до Астрабада.[337] Там они предложили хану дать им место, чтобы жить в качестве подданных и помогать шаху против узбеков.[338] Две недели прошло, и на третью они начали торговать; они успокоили всех местных жителей, притворяясь простаками (давая, например, дукат за маленький шей[339] и продавая некоторые товары за безделицу). Хан отправил посланца к шаху, и три недели спустя они [казаки] также послали своих представителей и взяли от хана 500 человек всякого рода в качестве заложников. Они [представители казаков] оставались там в общем шесть недель. Посланцы за посланцами прибывали от шаха с благосклонными обещаниями. Хан задерживал их [представителей] с дружественными словами, забавляя и увеселяя их до тех пор, пока могла быть собрана достаточная армия. Никто из казаков не понимал языка страны, кроме Стеньки, который бродил каждый день, переодетый в старое платье, чтобы послушать, о чем рассуждают, так как он говорил на 8 языках.[340] Он беспокоился, что посланцы не были отосланы назад с ответом. Хан старался в соответствии с персидскими обычаями учтиво развлекать его, обещая ему от шаха почести и халат (церемониальное одеяние). Стенька был слишком хитер, чтобы быть обманутым, но отвечал притворством на притворство. Хан, собравший уже со всех частей страны 7000 человек, пригласил Стеньку Разина на следующий день пообедать с ним, и за это в знак почести он возвратил ему обратно его 500 заложников. Для большей безопасности обеими сторонами было решено, что никто не должен приносить с собой ножи или какое-либо другое оружие. На следующий день Стенька Разин приказал 500 своим людям привязать сабли на спины, спрятать их под одеждой и присутствовать на празднике, стоя в шеренгу, чтобы по данному сигналу каждый мог взять саблю со спины соседа[341] и воспользоваться ею. Говорят, что Стенька, выходя на разведку, получил сведения о приказании персов своим собственным людям присутствовать на церемонии тайно вооруженными таким же способом. Это было хорошим оправданием для него, что не он первым начал враждебные действия. Поэтому он пошел с 500 своими людьми на праздник. Хан поставил свой шатер в поле, примерно в 2 верстах от Астрабада, его сопровождали 700 человек, которые спрятали сабли и оставили огнестрельное оружие поблизости в потайном месте. Стенька оставил в резерве евыше 500 человек, которые должны были наблюдать движение персов и, когда представится удобный момент, выступить против них со своей пушкой. Стенька и с ним 11 человек уселись, остальные остались стоять в шеренге. После того как они немного насытились и, согласно обычаю страны, принялись за сладости, хан выпил за здоровье Стеньки и пожелал, чтобы тот выпил за здоровье персидского государя, что тот и сделал. При этом они начали непринужденный разговор. Стенька восхищался одеждой хана и его прекрасной саблей, а хан восхищался Стенькиной одеждой, которая была из соболей самого лучшего сорта, а также его саблей, которую Стенька вынул и подал хану посмотреть. Хан, оглядев ее, возвращает ее Стеньке и также вынимает свою и подает ее Стеньке. Стенька восхищается прекрасным оружием персов, которое делает честь их шаху, чьими слугами они являются. Разговаривая подобным образом, он играет саблей и подает условный сигнал старшине, который был русским священником и был одет в священническую одежду, с железным посохом в руке. Последний дает своим людям благословение, после чего Стенька начинает избиение и собственной саблей хана отрубает ему голову и еще пятерым другим людям. В это время 500 его людей выхватили свои сабли и напали на кызылбашей, некоторые из которых убежали и подняли тревогу в войске. Те не могли быстро вскочить на лошадей, потому что резервный отряд Стеньки начал стрелять в них из своей пушки, которую они тайно спрятали в удобном месте, чтобы задержать приближение войска. Все бывшие здесь были убиты, за исключением очень немногих, которым посчастливилось убежать. После этого казаки атаковали Астрабад, предали мечу всех мужчин, ограбили город и увезли 800 женщин вместе с добычей с собой на остров, где стояли их суда, в 48 часах пути оттуда. Там они держали этих женщин три недели. Но так как многие казаки умерли в результате излишеств и оргий, которым они предавались с женщинами, и так как море сделалось очень бурным, что они сочли наказанием за их дебоши; поскольку они намеревались покинуть остров и не могли ни взять женщин с собой, ни оставить их без провизии, они решили их всех прикончить и этой жертвой умилостивить море.[342] После этого они пошли на Самур-реку в Мазендеране,[343] где они ограбили персидские бусы, стоявшие там, и потом рыскали по морю в течение двух месяцев; они напали на Астрабад во второй раз, в соответствии с сообщением Шардена,[344] и отправились на Свиной остров вблизи Гиляни, невдалеке от Куры, напротив Ленкорани, — остров около 2 верст длиной, находившийся так близко от берега, что можно видеть, как там ходят люди, и на таком мелководье, что дикие кабаны в состоянии переходить через него вброд.[345] На этом острове, с другой его стороны, стояло 7000 персов, чтобы неусыпно следить за казаками в их высоких половинных и целых бусах (in their high half and whole buses). Казаки, не зная об этом, поужинали в тот вечер и улеглись спать. Ночью Стенька Разин разбудил всех своих людей, приказал им собраться в круг и рассказал им, что ему приснился сон, что враг находится на острове (считалось, что он владел искусством магии до такой степени, что сделал всех своих людей неуязвимыми для пуль,[346] хотя другие, которые видели так много его людей убитыми, знали об этом лучше). Затем он предложил держать совет (хотя он и был полностью убежден, что дух ему уже подсказал), стоит ли им решиться на битву с врагом или возвратиться в море. Главари, которые уже раньше были в достатке или разбогатели в результате ограбления той страны, отговаривали от этого, говоря: довольно уже было пролито крови и можно с честью отступить. Но более бедная часть, поддерживаемая надеждой на добычу, говорила: было бы стыдно отступать, не решившись на бой. Стенька придерживался мнения первых, но все же, не желая противоречить последним, предложил, чтобы командование приняло на себя другое лицо. Войско предложило это старику, который также имел репутацию человека, умевшего предохранять людей от выстрелов; он принял предложение и пообещал им принести в жертву собственного сына, чтобы сделать их всех неуязвимыми для пуль. Но пока это предложение обсуждалось, сын спасся бегством, дезертировав к врагу, и пропал без следа. Он [старик] сам был охвачен приступом боли и судорог, который продолжался три часа; когда это кончилось, он сказал: ну, дело сделано, вы спасены, и казаки сели на корабли и вышли в море. Персы, увидев их [казаков], подумали, что они бегут, хотя те сделали это только, чтобы заманить врага, и поэтому пустились все дальше в море и притворились, как будто они не в состоянии управлять своими судами, что поощрило персов преследовать их с громким шумом труб и барабанов. Хан лично был с ними и поднял большой флаг на своей бусе. Они [персы] также соединили свои бусы цепями в надежде захватить их [казаков] всех как бы в сеть, чтобы никто не мог ускользнуть. Но это оказалось большим преимуществом для казаков. Как только персы начали стрелять в них и когда они были достаточно далеко от берега, новый военачальник казаков, решив, что теперь уже пришла пора, приказал своему пушкарю, который был очень опытным парнем, стрелять в большое судно с флагом, что он соответственно и сделал, направив свою пушку в то место под водой, где находился порох; пули были полыми и наполнены нефтью и хлопком, и выстрел произвел желаемый эффект, т. е. взорвал часть бусы и поджег остальную, так что хан ретировался на другое судно. В этой суматохе, поскольку судно начало не только само тонуть, но и топить вместе с собой следующее, казаки подкрались сзади и прицепляли свои суда к персидским, а так как те имели высокие палубы, они убивали персов жердями или шестами, к которым были привязаны пушечные ядра. Некоторые [персы] предпочитали лучше броситься в море, чем попасть в руки врага. Остальные были убиты казаками, которые ничего не смогли взять с бус, кроме пушки; хана и пятерых других они увезли с собой в Астрахань, так как, хотя они и предлагали хану свободу, он предпочел лучше остаться их пленником, потому что он предпринял эту операцию без приказа шаха, и хан умер впоследствии в Астрахани.[347] У казаков только 50 человек было ранено из луков, которыми персы вооружили одно судно и против которых их военачальник [General] не сделал их неуязвимыми. После этого морского сражения казаки отправились в Астрахань и разбили Прозоровского с 7000 русскими, из чего следует, что Шарден делает ошибку, когда он говорит, что русские были в заговоре с ними [казаками]. Все это происходило в течение одного лета или в течение шести месяцев, и, следовательно, Шарден опять неправ, когда говорит, что они оставались в Персии всю зиму.[348]