Человек без башни - Кондратий Жмуриков

Тут ей скрывать было абсолютно нечего и она поделилась информацией, в надежде что Капитан начнет ей если не доверять, то хотя бы перестанет видеть в ней опасного врага, которого необходимо уничтожить. Оставалась только одна проблема, Тюфяков. Необходимо было как-то передать ему разговор с Капитаном. Роберт должен говорить про их экспедицию тоже самое, что и она. Мальвина понимала, что Капитан, стреляный воробей и наверняка захочет побеседовать с ее «компаньоном».

— У меня к вам просьба, — как можно обольстительнее улыбаясь, проговорила девушка, — нельзя ли как-нибудь моего Тюфякова освободить, он тут вообще не при чем. Он, если честно, даже не знает, что мы тут делаем. Я от него, скрываю так сказать, «темную» часть нашего проекта. Он просто типичный «ботаник» — пестики-тычинки. В финансово-криминальных вопросах вообще ничего не смыслит. Я чтобы он во все это не вникал, сказочку придумала, он в нее верит и мне не мешает. И потом, когда вы нас переправите на Большую землю? Мне этот ваш остров уже до чертиков надоел.

— Насчет лоха твоего, я подумаю, а насчет того, чтобы с острова сдрызнуть, это ты даже не надейся. Отсюда только один путь, вперед ногами. Ну а поскольку из женщин на острове ты одна, предупреждаю сразу — никакого бардака не потерплю! Что с тобой делать я подумаю еще, а пока посидишь вместе с ассистентом в подвале. Мне сейчас некогда. Да, советую о том, что ты здесь увидела не распространяться, а то придется обрезать твой язычок.

— Как это что делать? — возмутилась девушка, — тут никакого «бардака» как вы выразились, разводить не собираюсь. Болтать, тем более.

— Ты может и не собираешься, — усмехнулся Капитан, — охотники и без тебя найдутся.

Капитан нажал кнопку, встроенную в крышку стола, дверь отворилась и на пороге появился охранник.

— Отведешь ее обратно, дашь им поесть, матрасы.

— Могу я хотя бы получить свои вещи? — возмущенно произнесла Ядвига.

— Вещи? — нахмурил брови капитан, — у нее были вещи? — спросил он у охранника.

— Ну Это… был мешок, его Колокольчик взял, сказал вы разрешили.

— Так, опять? — рявкнул Капитан, — Позови его быстро.

Охранник пулей кинулся к дверям и через пару секунд вернулся, тащя за руку Колокльчика.

— Где ее сумка? — произнес Капитан, отвешивая оплеуху Колокольчику, которого все еще держал охранник.

Огромные глаза наполнились слезами, длинные ресницы захлопали, словно крылья бабочки.

— Пусти, противный, — вырываясь из рук охранника, пищал Колокольчик, — ничего я не брал. Нужно мне… Подумаешь, там только тряпки… косметики даже нет, ножи дурацкие…

— Чтоб через пять минут у меня на столе вещи лежали — заорал Капитан, — ты меня уже достал… Пора тебя в отель отправлять к остальным, совсем зарвался!

Угроза Капитана подействовала, он бросился перед Капитаном на колени, рыдая и умоляюще протягивая руки:

— Не надо в отель, не надо-ооо, я все… Я без тебя не смогу-ууу, ты…

Капитан брезгливо поморщился, отталкивая слюнявые губы Колокольчика, пытающегося облобызать руки благодетеля.

— А это все из-за нее, из-за сучки этой… — поняв, что его разжаловали или вот вот разжалуют из любимцев или любимец, Колокольчик кинулся на Ядвигу с кулаками.

Охранник кинулся на него, пытаясь оттащить от Ядвиги, которая пыталась спасти лицо от острых отполированных коготков Колокольчика. Наконец ему удалось это сделать, он поволок упирающегося педика из комнаты, тот на минуту замолчал, повернул искаженной мукой лицо к Капитану и произнес:

— Ты еще пожалеешь, из-за нее у тебя будут крупные неприятности, и так мужики недовольны, что ты себе бабу заграбастал. Не по понятиям это…

Что «это» Ядвига не расслышала, она была потрясена разыгравшейся трагедией, прям Шекспир, только не Отелло ревнует, а «Дездемона». На Капитана же произошедшее никакого впечатления не произвело, а может он просто не подал виду. За Ядвигой спустился другой охранник, по дороге им опять не встретился ни один житель поселка, только собаки рылись в мусорных кучах, да попугаи носились с ветки на ветку как угорелые. Попугаев здесь водилось в изобилии, как в обыкновенном российском городке воробьев и голубей.

По дороге «домой», а этот подвал может надолго стать их пристанищем, Ядвига переваривал произнесенные Колокольчиком слова, о том что местные не довольны. Ядвиге вовсе не хотелось стать забавой для местных, изголодавшихся по женскому телу, бандитов. Не хватало чтоб они аукцион устроили или соревнования. Победитель получает все! Фиг вам, древнее индийское жилище. Ядвига Никитенко никому из вас не достанется. Харей не вышли!

Девушка мучительно раздумывала над свои положением. Она, провела в самом логове несколько часов, а так ничего не узнала. Что делать? Что делать — бежать надо!

— Бежать? — это первое, что произнес Роберт в состоянии близком к истерике, после того, как Ядвига пересказала ему беседу с Капитаном, — Да, это же так просто. Сейчас мы с тобой поднимемся по лестнице и побежим, побежим и никто нас не остановит, нас не заметят, нас не догонят… Еще перышка для легкости добавят, и маршрут подскажут…

— Прекрати юродствовать, — одернула его Ядвига, — не тебе одному тяжело. Мне, между прочим, еще хуже. Я на этом дурацком острове — одна баба. Тебя просто убьют, если что, а меня… — нервы Ядвиги не выдержали и она всхлипнула (если честно, сделал она это для того, чтобы прекратить истерику Роберта, у нее просто не было сил, утешать или поддерживать кого-нибудь. Хотелось забиться в угол, отрешиться от всего).

— Извини, — виновато произнес Роберт, — я просто так за тебя переволновался, думал сума сойду. Самое страшное — это неизвестность… Прости, пожалуйста…

— Проехали, — устало произнесла Ядвига, устраиваясь на каменном полу.

Ложиться на кучу гнилья было выше ее сил. Девушка закрыла глаза и попыталась расслабиться, используя приемы аутотренинга. Испытанный способ сработал и на этот раз, через десять минут Ядвига дремала. Возле нее сидел Роберт, спать ему не хотелось, но ничего другого в этой кромешной темноте не оставалось.

* * *

Они шли по компасу сквозь мокрые джунгли. Иногда дорога была приличной. Приличной, конечно для этих непроходимых мест. На самом деле это была узкая, извилистая тропа, проложенная дикими зверями (думать о том, насколько дикими, они себе запрещали, им и без того хватало стрессов и неприятных ощущений.) Тогда им удавалось пройти довольно большой отрезок пути без особых усилий. Потом вдруг тропинка уклонялась в сторону от нужного направления, а может они просто теряли ее из виду. Тогда приходилось пробивать себе дорогу, борясь за каждый сантиметр пути. Чебурек, идущий впереди, здоровенным секачом прорубал лианы, сплетение кустов, ветвей деревьев. Работа двигалась медленно, притупившееся лезвие ножа (хотя уверяли, что это настоящая дамасская сталь, которой не будет сносу. Нет, нельзя верить людям, особенно коммивояжерам и продавцам-консультантам), скользило по эластичным стеблям лиан, гибким веткам, не перерубая их.

Приходилось подменять впереди идущего. Кто-нибудь то и дело скользил на мокрой траве, спотыкался о поваленное дерево, кочку, цеплялся ногой за тянущиеся по земле лианы, падал, сбивал с ног того, кто был впереди. Приходилось внимательно, до рези в глазах, всматриваться, куда ставить ногу, чтоб не навернуться. Это тоже не прибавляло скорости.

Пронизанные дождем джунгли, казались особо неприветливыми, даже враждебными. Они шли медленно, в полном молчании, стараясь экономить силы. Только Громила тихонько поскуливала, едва слышно бормоча что-то себе под нос. Дождь со всех сторон, ливший стеной, лианы и листва, все это ограничивало видимость. Мальвина, бредущая сзади, видела только спину Громилы, а Бенедиктова и Чебурека уже было невидно. Вода струилась по голове и лицу, промокло все, даже тоненькие кружева ее трусиков. Капли дождя скользили по голому черепу девушки, не задерживаясь, и сразу же попадали за шиворот. Отсутствие волос, которое до недавнего времени, казалось преимуществом, в этих оторванных от цивилизации местах, сейчас представляло собой большое неудобство. Мальвина завидовала Чебуреку с его пышной шевелюрой и оттопыренными ушами. Ему за шиворот попадает хотя бы часть воды, та которая не скапливается в волосах или не стекает по ушам. Бенедиктов, не расстающийся со своей дурацкой шапочкой колониста, тоже бы в выигрышном положении. Это дурацкая кепка, вызвавшая массу иронических замечаний, прекрасно заменила ему зонтик.

Внезапно лес закончился, открылось небо, затянутой огромными серыми тучами. Они почти уперлись в гору.

Подъем оказался долгим и трудным. Они с трудом добрались до вершины и взобрались на плоскую площадку. Пройдя немного вперед, они очутились у края крутого спуска. Какая ирония, взбираться наверх, только для того, чтобы спуститься вниз. У их ног, расстилался океан, где-то там был Тюфяков с чемоданчиком.