Единственный конец злодейки — смерть. Том 3 - Гёыль Квон

предположим, я добьюсь заветных ста процентов, но как выдавить из него признание в любви?.. Я обхватила руками гудящую голову.

В обычном режиме игроку не приходилось просчитывать ходы — в нужный момент система автоматически запускала романтический сюжет. Даже если симпатия не успевала достигнуть ста процентов, белая шкала становилась насыщенно-розовой, намекая, что признание не за горами.

Точно! Как я могла забыть о цвете индикатора симпатии?! Он определенно играл не только эстетическую роль. До сих пор меня заботил лишь уровень симпатии, но не цвет шкалы. Теперь же, когда до финала оставалось всего ничего, я крепко задумалась. О чем говорит красно-бордовая шкала? Вдруг о предстоящей кровавой мести?

Нет, нет! Желая прогнать страшные мысли, я принялась мотать головой. Быть не может, ведь уровень симпатии Иклиса достиг девяноста девяти процентов. Остался всего один процент, но как, черт возьми, его заполучить? Неужели надо его поцеловать, как сделал чокнутый кронпринц?..

Пытаясь найти какое-то решение, я судорожно кусала губы, и вдруг в дверь постучали.

— Госпожа, это Феннел.

Хм… Что ему нужно в столь поздний час?

— Входи, — недовольным голосом велела я.

— Госпожа, его светлость приглашает вас позавтракать вместе.

— Позавтракать?! — Я недоуменно посмотрела на дворецкого.

— Да. Вечерами он бывает в собрании, поэтому встретиться за ужином в ближайшие дни не удастся.

— Хорошо, — я кивнула, — сделаем так, как удобно отцу. Скажи Эмили, чтобы разбудила меня пораньше.

— Будет исполнено, госпожа. А еще… — Феннел, казалось, не решался продолжить. — Пришло очередное письмо из дворца.

Моя рука, механически листавшая книгу, тут же замерла.

— Приглашение на прием?

— Непохоже. Конверт был доставлен лакеем.

— Растопи этой бумагой печку! А если слуга придет еще раз, скажи, что я больна.

— Слушаюсь, — неуверенно ответил старик.

— А впредь, — я звучно захлопнула книгу, — не беспокой меня по таким пустякам!

Опасаясь разгневать хозяйку еще больше, Феннел учтиво поклонился и поспешно покинул комнату.

На следующее утро я действительно встала раньше обычного и в сопровождении дворецкого направилась в столовую. Я совсем не выспалась, но в голове уже роились мысли. Мне предстояло позавтракать в семейном кругу, а затем встретиться с Иклисом, пока он не уехал на занятия.

— Госпожа, вы, кажется, еще не были в столовой после ремонта?

Старик оказался прав: я уже привыкла есть в своей спальне.

— Тогда приготовьтесь! — торжественно произнес Феннел, отворяя дверь.

К чему же, черт возьми, я должна готовиться?!

Ого! Просто сказка! Прекрасно убранная комната и впрямь стала неузнаваемой. Повсюду были расставлены вазы, а на столе лежали позолоченные приборы. Головокружительная красота! Тут явно поработал дизайнер. В композициях преобладали прелестные абрикосовые цветы.

Точно! Алнвик роуз! Герцог рассказывал об этом сорте, когда мы обедали в оранжерее. Тогда он впервые заговорил со мной на отвлеченную тему. Наверное, он неравнодушен к растениям.

Мне вновь сделалось дурно. Надо взять себя в руки и не думать о всякой ерунде! К счастью, от старого интерьера не осталось и следа. Теперь ничто не напоминало об унизительном инциденте с игрушечными приборами.

Все уже были в сборе. Герцог и его сыновья сидели за роскошным мраморным столом (прежний был дубовым).

— Здравствуй, Пенелопа.

— Отец, братья, доброе утро!

— Какое уж там «доброе»! — прошипел розоволосый. — Любишь, чтобы тебя ждали?

Ох, я же опоздала всего на несколько минут!

— Рейнольд, хватит.

— Отец! Ну почему вы делаете замечания только мне?!

— Приступим к завтраку.

Герцог бросил на отпрыска грозный взгляд, и тот был вынужден умолкнуть. Ну а Дерек, по своему обыкновению, сохранял олимпийское спокойствие. Что ж, все как обычно, за исключением времени трапезы. В утренней тишине мерно постукивали столовые приборы.

— Пенелопа! — нарушил молчание герцог. — Совсем скоро настанет день твоего рождения.

— Да, отец.

Тема вызывала у меня судороги, но я вымученно улыбнулась.

— Как идут приготовления к церемонии?

— Дворецкий и старшая горничная трудятся не покладая рук.

Лично я не принимала в этом никакого участия. Единственное, что я делала, — дремала в ванне, пока служанки массировали мое тело, чтобы придать ему цветущий вид.

— Пенелопа, что тебе подарить? — внезапно спросил герцог.

— Благодарю, отец, ничего не нужно.

Платьев и украшений у меня было полным-полно, а вот исполнить настоящую мечту герцогу было не под силу.

— Хватит выпендриваться! Говори прямо! — озлобленно бросил Рейнольд. — Помню, как ты завидовала, когда отец подарил мне на совершеннолетие волшебную яхту!

— Ту, которую ты вывел на реку Альтес и утопил в первый день? Ха-ха!

В последнее время я услышала в исполнении служанок множество забавных историй.

— Кто тебе сказал?! — Лицо Рейнольда покраснело от ярости. — Это была авария!

— Вот ведь обалдуй!

— Отец! Не смейтесь! Я жертва обстоятельств!

Воспользовавшись моментом, я наклонилась к герцогу и шепнула ему на ухо:

— Отец, я хочу попросить вас кое о чем: зайдите рано утром в мою комнату.

— Зачем? — удивился герцог.

— Чтобы попрощаться с глупой нерадивой дочерью.

— «Попрощаться»? Помилуй, Пенелопа, о чем ты?!

— Совсем скоро я стану взрослым рассудительным человеком. Обещаю, сумасбродства останутся в прошлом.

Что ж, больше он меня действительно не увидит.

— Дорогая! Я не верю своим ушам! — Герцог посмотрел на меня с теплотой. — Не сомневайся, я обязательно к тебе загляну.

Мне отчего-то стало грустно. Я невесело улыбнулась, и в этот момент…

Дверь отворилась, и в столовую вошел взволнованный дворецкий. Игнорируя присутствующих, он тут же направился к герцогу.

— Ваша светлость! Прошу на минутку выйти.

Таким старика я еще не видела.

— Феннел! — Герцог явно был недоволен. — Я впервые за долгое время завтракаю с семьей. Неужто особая срочность?

— Дело в том… — Дворецкий замялся, а затем шепнул что-то хозяину на ухо.

Лицо герцога окаменело. Он резко встал, уронив стул, но не заметил этого и стремительно вышел. Дворецкий последовал за ним.