Знакомство (СИ) - Максим Далин

— Ник, они меня предали… — тянет меч из ножен. — И ОН меня предал. Не лягу под Всегда-Господина ни за что. Лучше зарежусь сам — пропади оно пропадом…

Хватаю его за руку.

— Погоди, Ра, не пори горячку. Зарезаться ты всегда успеешь, не торопись. Давай думать, что делать.

Садится на постели, скручивается в узел. Кусает костяшки пальцев. Мордашка осунулась в минуту — из неё просто жизнь ушла, а ведь ещё ничего не произошло.

Дьявольщина, да эти премудрые придворные убили бы его — и всё! Наверное, и на Нги-Унг-Лян, и на Земле, и везде — есть такие, которые выживают, а вот этот конкретный — не выжил бы. Есть такие девчонки, и есть такие парни, и есть, оказывается, такие андрогины местные — которые во вранье жить не могут. Физически.

Отходы эволюции. Мрут первыми, конечно. И о них говорят, что они, мол, не приспособлены к нормальной жизни. А нормальная жизнь состоит из вранья на девяносто девять процентов. Я сам, венец творения и с эволюционной точки зрения не им, примитивным, чета — уже забыл, когда говорил правду. Легенда, легенда… И вот, перед тем, как сказать правду — истерзался, прикидывая, полезно это для дела или нет. Мы, цивилизованные люди, стараемся говорить только то, что полезно…

А он, вывих эволюции — то, что чувствует.

Дурачок.

Медленно поднимает глаза — на меня.

— Ник, седлай мне жеребца. Гнедого, необрезанного.

— Сбежать хочешь? Так ведь родителей подставишь — и искать будут.

Качает головой.

— Я — к Ча. Поеду к Ча, может, он мне подскажет что-нибудь… я с нашими не могу обсуждать. И боюсь за них. У Старшего и Госпожи Лью… сам знаешь… и Мама… Я сейчас напишу записку, а ты — седлай.

— Ра, — говорю, — я с тобой. Логично же — провожаю Господина, которому среди ночи приспичило. Почему, кстати?

Вздыхает.

— Кошмар приснился… Ник, а почему ты со мной? Не для них объяснение — для меня?

— Потому что ты — в беде, — говорю. — Пиши записку, одевайся. Я седлаю лошадей.

Берет листок из стопки. Кладёт меч на колени, окунает кисть в тушечницу. Снова смотрит на меня.

— Ник, не предавай меня. Пожалуйста.

От жалости бывает больно, чёрт…

Улыбаюсь.

— Конечно, я тебя не предам, Господин. Сейчас приедем к твоему Арамису…

— К кому?

— К Господину Ча. Всё решится. Одевайся скорей.

Кивает и пишет. И я ухожу. Чуть-чуть отлегло от сердца.

* * *

Ночь стояла ледяная и прозрачная. Тоненький серпик тающей луны не рассеивал мрака, а звёзды горели далеко и бесполезно — острые стекляшки Небес, драгоценные украшения Тьмы, вышивка на накидке Смерти…

Ра кутался в плащ, подбитый мехом — но холод всё равно пробирал до костей. Ра чувствовал себя одиноким и усталым — страшно усталым и совершенно одиноким. И хотелось видеть только Ар-Неля, но между ними лежала чёрная пустота, скованная холодом, без огоньков — и Ра не был уверен, что найдет дорогу.

Разумнее было бы подождать до утра — но утром его могли бы и не отпустить. От мысли о том, что, возможно, пришлось бы ждать решения собственной судьбы взаперти — как ждут казни пойманные мерзавцы — Ра чувствовал тоскливый ужас.

Письмо Принца — в рукаве. Меч Государева Дома — на поясе. И как это, в сущности, глупо, как низко — всё!

Ник придержал стремя необрезанного гнедого. Сам оседлал смирную каурую лошадку из упряжных… Всё-таки горец безумен, устало подумал Ра. Если узнают, что он рассказал мне о вещах, которые мне знать не полагалось — разрежут на части заживо, а куски закопают в разных местах.

Да, он предан. До смерти. Удивительно.

— Ник, — сказал Ра, когда тронули с места лошадей, — ты — хороший человек. Только мы, наверное, не доедем. Смотри, какая темень…

Ник хмыкнул.

— Я вижу дорогу. Да и знаю — сколько раз ты меня туда с письмами отправлял, Ра… Не беспокойся, будем на месте задолго до рассвета.

— Видишь в темноте?

— Я много чего могу, — Ра померещился смешок. — Мы, горцы, знаешь…

Ра вдруг ударила жуткая и ослепительно яркая мысль. От её вспышки он резко осадил коня:

— Ник, ты меня обманываешь! И всех — ты не горец, ты — демон!

Ник осёкся на миг — и рассмеялся, но смех показался Ра деланным.

— Да что ты! С чего ты взял?

— Ясно! — заторопился Ра. — А, Ник, не думай, я — надгробный камень, я — немая статуя, от меня никто не узнает… но это понятно всем, кто на тебя повнимательнее посмотрит…

— Рожа? — Ник усмехнулся в темноте. — Дай мне повод твоего коня, Ра, так будет быстрее…

— Да нет! — Ра протянул повод и с некоторой оторопью наткнулся на громадную, как лопата, ладонь Ника в перчатке. — Мало ли, какие лица бывают у людей! Нет. Просто… ты видишь в темноте…

— Ну и что?

— Лечишь от смерти колдовством.

— Ах, вот как… так ведь горские травы…

— Твои горские травы уже третий год не кончаются?

— Запас был.

Ра вздохнул.

— Зачем ты сейчас отрицаешь очевидное, Ник? Я же тебе не враг, наоборот! Я вижу — ты всегда в нужном месте, в нужное время, люди так не могут. Если ничего не случается — ты стоишь в стороне и только смотришь, но случись что — ты делаешь чудо. Ты ведь из Обители Теней — не из Обители Цветов и Молний, да?

— Ребёнок ты ещё, Ра…

— Ты со всеми говоришь чуть-чуть свысока, — Ра прорвало, он вспомнил всё — и перечислял любую странную мелочь, бессознательно радуясь возможности не думать о грядущем ужасе. — Ты никого не боишься, совсем, для тебя нет чинов, нет титулов — но и не любишь никого. Ты говорил о своей жене — но ведь у демонов, наверное, не бывает жён, не бывает детей… ты смотришь на человеческое тело, как на пустую чашку… И потом — руки у тебя другие, не как у людей, и лицо другое… Тело ведь тоже другое, да? Ты не то, что человеческие Мужчины, но и не никудышник — просто как камень или как ветер…

Ник молчал. Вокруг было так темно, что Ра видел его лишь смутным движущимся куском мрака — и не мог угадать выражение его лица. Ра вдруг стало очень страшно — рядом лишь молчаливый демон, разыскивающий путь в кромешной тьме зимней ночи, тихий, как труп, только звякает упряжь лошади и глухо стучат копыта — и он взмолился:

— Ник, не молчи, пожалуйста! Клянусь Небесами, я никогда и никому не расскажу! Не сердись, пожалуйста, я не хотел оскорбить тебя, просто сказалось…

— Не бойся, Ра, — сказал Ник медленно. — Ты, Малыш… считай, что ты прав. Дети во всех мирах — наблюдательнее взрослых. Вы с Ар-Нелем… ну да неважно. Я никогда не причиню тебе зла, Ра. Я на твоей стороне.

— И Госпожу Лью — пожалел? И моего Третьего? Ты любишь детей? Или…

Ник тихонько фыркнул — рассмеялся или согласился:

— Мы кое-что можем, Ра. Ну и пользуемся, если очень понадобится. Я, может, и не могу любить, как человеческие Мужчины, но как демон, я тебя люблю, Ребёнок — не падай духом, прорвёмся.

Огромный камень свалился с души Ра — облегчение было физически ощутимо, даже дышать стало легче.

Я выживу, подумал Ра, вдохнув острый ванильный запах зимы. У меня сильные покровители… пусть даже не небесные. Может, всё ещё обойдется…

— Спасибо, Ник, — сказал он прочувствованно. — Если смертный человек может принести хоть какую-то пользу таким как ты — я сделаю всё. Я тебе обязан — уже очень серьёзно.

— Я понял, Ра, понял, — ответил Ник снисходительно-добродушно, окончательно подтвердив свою нечеловеческую природу. — Я буду иметь в виду. Поторопимся? Прохладно…

Ра кивнул, точно зная, что его жест разглядят, и толкнул коня коленями.

Та дорога оказалась страшнее, чем всё, что Ра пережил за свои ещё короткие года. Впоследствии Ра был уверен, что Ник срезал путь через Обитель Теней, куда нет пути живым.

Деревенька без огней — чёрные дыры в чёрном шёлке небес — была не настоящей деревенькой, а её отражением в Озере Звёзд, тенью среди теней вечности. Лес — снег и мрак, частокол мёртвых стволов — закрыл последние капли света небесного, облако нашло на луну, поднялся ветер, швырнул острую снежную пыль под ноги лошадям и в лица всадникам. Ра, держа повод, как слепой держит руку поводыря, вдруг увидел среди снежных вихрей зелёные звериные огни.

— Ник! — окликнул сорвавшимся голосом. — Это — волки или бесы, что ж нам делать?

Ник чмокнул лошадям, вдруг оказавшись совсем рядом.

— Ни то, ни другое, так, пустяк. Одичавшие псы. Дитя, не нервничай, они сами нас боятся — они же всего-навсего псы, а мы — воины с мечами.

Неважно, подумал Ра. Небеса помогут, а если не помогут Небеса, преисподняя поможет. Всё равно.

И псы не кинулись. Только тёмная бездна, наполненная ветром, снегом и тучами, никак не превращалась во что-то более живое и знакомое. Время остановилось. Ра вспоминал вид из своего окна, нагие деревья сада в серебристой канители инея, подсвеченные розовым фонариком — и думал, что ночь доселе тоже не поворачивалась к нему своей истинной стороной. Как может быть — ты считаешь, что мир добр к тебе, уютен, честен, светел, а в какой-то проклятый миг выясняется, что всё это — только вид из окна твоей комнаты, а дальше — чёрная враждебность и мёртвый лёд.