Сердце Ангела - Уильям Хьёртсберг

— Мне было бы легче, если бы вы, мистер Цифер, были со мной откровенны.

— Прошу прощения?

— Вы мне совсем не помогаете. Все, что я о нем знаю, я нашел сам. Вы же мне никакой ниточки не дали. Вы с ним общались, у вас была сделка. И вообще странно: вы — и этот сиротка с голубями и черепом в чемодане. Тут много непонятного.

Цифер крест-накрест положил серебряный прибор на тарелку.

— Когда мы познакомились, Джонатан работал помощником официанта. Ни о каких черепах я не знал. Если у вас есть вопросы, я буду рад на них ответить.

— Хорошо. Почему вы носите звездочку вверх ногами?

— Эту? — Цифер глянул на свой лацкан. — Хм, действительно, вверх ногами…

Он бережно перевернул звездочку.

— Это знак Сынов Республики. Это такие, знаете ли, фанатики-патриоты. Я им помог с кампанией по сбору средств, и они избрали меня почетным членом. Слыть патриотом никогда не повредит. — Цифер подался вперед и обнажил сахарно-белые клыки. — Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок.

Он подмигнул мне. Ужас прошлой ночи накатил на меня. Я замер, не в силах оторвать взгляд от его безупречной улыбки. Я узнал ее, я видел ее, когда стоял на эшафоте.

Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок.

— Что с вами, мистер Ангел? Вы как будто побледнели…

Он играл со мной, улыбаясь как Чеширский кот. Я сцепил руки на коленях, чтобы не видно было, что они дрожат.

— Не в то горло попало.

— Надо осторожнее. Так и подавиться недолго.

— Все в порядке. Не беспокойтесь, до правды я все равно докопаюсь.

Цифер отодвинул тарелку. Доедать изысканный паштет он не стал.

— Правда, истина… Не так-то легко поймать за хвост истину, мистер Ангел.

Глава тридцать первая

Мы не стали брать десерт и сразу перешли к коньяку и сигарам. Ароматные Циферовы панателы были действительно великолепны. О деле мы больше не говорили. Я, как мог, поддерживал беседу, а в животе тяжелым комом залег страх. Но, может, мне только показалось, что Цифер подмигнул? Может, и не было насмешки в его взгляде? В конце концов, телепатия — трюк, известный со времен Адама. Я все понимал, но руки мои дрожали.

Выходили мы вместе. У тротуара Цифера дожидался серебристо-серый «роллс-ройс». Шофер в ливрее открыл заднюю дверцу.

— Мы с вами еще увидимся. — Он сжал мою руку и уселся в просторном салоне автомобиля. Внутри была сплошная лоснящаяся кожа и полированное дерево, как в джентльменском клубе, куда еще не всякого примут. Стоя на тротуаре, я смотрел, как «роллс-ройс» мягко огибает угол.

Когда я сел в «шевроле» и поехал в центр, мой железный друг показался мне несколько потрепанным. В салоне пахло, как в кино на Сорок второй улице: застарелый табак и забытые воспоминания. Я ехал по Пятой авеню, следуя зеленой линии, оставшейся от давешнего парада. На перекрестке с Сорок пятой я повернул на запад. Между Шестой и Седьмой авеню нашлось свободное местечко для парковки, чем я не замедлил воспользоваться.

У себя в приемной я обнаружил Епифанию: она спала, свернувшись на буром диване, обитом поддельной кожей. На ней была серая атласная блузка с широким воротником и синий шерстяной костюм. Свое темно-синее пальто она сложила и подсунула под голову на манер подушки. Рядом на полу стоял дорогой чемоданчик. Епифания поджала ноги, а руками обхватила пальто. Получился прелестный зигзаг, резная фигурка на носу корабля.

Я тихонько тронул ее за плечо. Ее ресницы дрогнули.

— Епифания?

Она распахнула сияющие янтарные глаза и подняла голову.

— Который час?

— Почти три.

— Уже? Ох, я так устала.

— И давно ты ждешь?

— С десяти. У вас, видно, нет рабочих часов.

— С клиентом встречался. Ты где была вчера вечером? Я в аптеку заходил, тебя не было.

Она села и спустила ноги на пол.

— У подруги была. Страшно было дома ночевать.

— Почему?

Епифания посмотрела на меня, как на несмышленыша.

— А вы как думаете?! Сначала Ножка. Потом в газете читаю: убили женщину, с которой Джонни был помолвлен. Кто следующий? Я?

— Почему ты так говоришь: «Женщина, с которой Джонни был помолвлен?» Ты что, не знаешь, как ее зовут?

— А откуда мне знать?

— Врать нехорошо, Епифания. Когда ты вчера ушла, я за тобой следил. Ты поехала к Маргарет. И я слышал, о чем вы говорили. Так что ты из меня дурака не делай.

Ноздри ее маленького носа раздулись, глаза вспыхнули, как пара драгоценных камней.

— Я жить хочу!

— Тогда не мечись. Что там у вас с Маргарет было?

— Ничего. Я с ней только вчера познакомилась.

— Неубедительно.

— А что вам надо? Чтобы я наврала?

Епифания выбралась из-за низкого столика и подошла ко мне.

— После того как я с вами вчера по телефону поговорила, мне позвонила эта ваша Крузмарк. Сказала, что она мамина подруга еще с незапамятных времен и хочет приехать повидаться. Я сказала, что еду в город, и тогда она предложила зайти к ней, когда будет время. И все. Ни про какого Джонни разговора не было, пока я не приехала. Это правда.

— Ладно, поверю на этот раз. Свидетелей все равно нет. Где ты ночевала?

— В отеле «Плаза». Я решила, что в таком шикарном месте никто меня искать не будет.

— И что, ты до сих пор там?

Епифания покачала головой:

— На такое у меня денег нет. Да мне и там страшно было: всю ночь глаз не сомкнула.

— Значит, здесь тебе не страшно. По крайней мере, когда я пришел, ты спала как сурок.

Она ладошкой разгладила лацкан моего пальто.

— С вами мне гораздо спокойнее.

— Ну да, я же ведь великий и бесстрашный сыщик!

— Не скромничайте.

Епифания взяла меня за лацканы. Она стояла совсем близко. Ее волосы пахли свежо и нежно, как чистое белье, высушенное на солнце.

— Вы должны мне помочь…

Я взял ее за подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Ты можешь пожить у меня. Все лучше, чем в конторе ночевать.

— Спасибо.

Это прозвучало торжественно и скромно, словно я был учитель музыки, похваливший ее за хорошую игру.

— Давай я тебя прямо сейчас отвезу, — предложил я.

Глава тридцать вторая

Я припарковался почти что на углу Восьмой и Двадцать третьей, напротив старого Гранд-Опера, бывшего некогда штаб-квартирой железнодорожной компании «Эри». Цитадель, в которой забаррикадировался от разъяренных вкладчиков Джим Фиск[28] по прозвищу Транжир и в которой он лежал потом при полном параде после досадного инцидента с Недом Стоксом,[29] была превращена в гнездо местного отделения РКО.[30]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});