Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир - Михайловский Александр

Немая сцена, которая в этот момент произошла в королевском дворце в Яссах, к сожалению, не была запечатлена ни фотографами, ни кинооператорами, ни, наконец, писателями того времени, уровня Булгакова.

Выглядело все и торжественно, и комично. Гарцующий на горячем жеребце бывший великий князь и брат бывшего русского императора командир Красной гвардии Михаил Романов и стоящий напротив него у тарахтящего «Рено», бледный и потный румынский король Фердинанд, узнавший в этом бравом всаднике дальнего родственника своей супруги и несостоявшегося коллегу по королевскому ремеслу.

Под перекрестными взглядами серьезных до невозможности бойцов, сидящих на броневиках, пересмеивающихся и перемигивающихся казаков и величественных, как горные орлы, текинцев, Его Румынское Величество с радостью осознал, что его не собираются ни расстреливать вместе со всей его семьей, ни умерщвлять каким-либо другим способом. Генерал Романов сообщил Фердинанду, что его с семьей, скорее всего, отправят подальше от войны и всех прочих проблем в Петроград.

Почти в то же самое время другой эскадрон кавалерийской бригады быстрого реагирования под командой знаменитого «революционного Робин Гуда», прапорщика Григория Котовского, в окрестностях Ясс настиг обоз, в котором удирали от наступающих частей Красной гвардии члены правительства Румынии во главе с либеральным политиком Ионелом Брэтиану. Этот самый Брэтиану был одним из самых яростных сторонников создания «Романия Маре» – «Великой Румынии» – «от Днепра до Адриатического моря». Сопровождавшие обоз и некоторые члены правительства Румынии попытались оказать сопротивление, за что были изрублены бойцами Котовского. Таким образом, большая часть министерских постов в этом правительстве оказалось вакантными.

Королевской Румынии был поставлен двухходовый шах и мат. Король в плену, правительство уничтожено, вертикаль власти рухнула и система управления страной перестала существовать. Теперь победителям с этим надо было что-то делать и делать быстро. Делать в том смысле, что Советская Россия не собиралась оккупировать территорию Румынии, за исключением, может быть, экономически ценного участка в нижнем течении и дельте Дуная. Со своими бы проблемами разобраться. В то же время советское правительство не могло пускать события на самотек. Бесхозную страну надо было куда-то пристраивать, и наркомат иностранных дел товарища Чичерина взялся за привычную ему дипломатическую работу.

Уже 18 декабря румынского короля со всей семьей спешно переправили в Петроград на двух вызванных товарищем Фрунзе из Киева четырехмоторных аэропланах «Илья Муромец», спешно переоборудованных из бомбардировщиков в пассажирские самолеты. Таким образом, детище Игоря Сикорского дебютировало в качестве ВИП-бортов. А дальнейший план действий был в общих чертах согласован с немецким правительством.

Для урегулирования румынского вопроса рано утром 20 декабря на переговоры в Яссы прибыли высокопоставленные германские представители. Их визит был неофициальный, и о прибытии посланцев кайзера Вильгельма знали немногие.

Делегация была представительная. На встречу с товарищем Фрунзе, бывшим великим князем Михаилом Александровичем и полковником Бережным прибыли главнокомандующий германскими, австро-венгерскими и болгарскими войсками фельдмаршал Август фон Макензен и сопровождающий его спецпредставитель германского кайзера Вальтер Ратенау. Как и в Риге, немцы собирались решить все сами, после чего поставить своих союзников перед свершившимся фактом.

Никакого Фокшанского перемирия в этой истории не было, так как отпала сама нужда в нем. Огонь по всей линии соприкосновения русских и австро-германских войск был прекращен еще после заключения Рижского мира. Протокол об этом был подписан кроме Германии также представителями Австро-Венгерской империи.

В таких условиях румынское правительство крупно себя подставило, попытавшись воспользоваться царящим на юге России хаосом и под шумок оторвать от нее Бессарабию. Антанта была далеко, а для центральных держав боевые действия между Советской Россией и Румынским королевством давали возможность, не нарушая подписанных в Риге документов, полностью ликвидировать Румынский фронт и получить возможность перебросить боевые части на другие театры военных действий: в Грецию, Италию и, самое главное, на Западный фронт.

Советское правительство, сейчас спешно наводящее порядок в Бессарабии и на Украине, в принципе тоже было заинтересовано в том же самом. Никто не сомневался, что стоит предоставить румын самим себе, и от них снова возникнут проблемы, причем для всех соседей сразу. Разговор предстоял насыщенный и непростой.

Германский фельдмаршал Август фон Макензен, высокий сухощавый старик с закрученными вверх усами, вместе с Вальтером Ратенау не спеша ехал по Яссам в большом открытом автомобиле марки «Бенц». За ними следовала еще одна легковая машина с адъютантами. А рядом, по обеим сторонам дороги, рысил взвод немецких улан из личной охраны фельдмаршала.

Острый взор старого вояки цепко подмечал малейшие детали увиденного.

Вот блокпост на въезде в город – пулеметные гнезда из мешков с песком. В самом городе на улицах повсюду патрули – солдаты, одетые в камуфлированное белыми разводами фельдграу.

У фельдмаршала вызывало удивление большое количество броневиков в такой же серо-белой окраске и забитая бронепоездами железнодорожная станция, тоже приведенная в почти идеальный порядок.

Перрон, у которого стоит штабной поезд, чист и охраняется цепью часовых в длинных кавалерийских шинелях, которыми командуют офицер и два унтера. Группа испуганных пленных румын, которые и навели на станции такую чистоту, с метелками в руках робко замерла в сторонке. При проезде через город немецкой делегации тоже нередко попадались такие же команды подметальщиков.

«Уборка улиц, – подумал фельдмаршал, – это, пожалуй, единственное занятие, на которое способна эта глупая и ленивая нация».

В общем, с точки зрения германского орднунга, впечатления у Макензена были самые положительные. Он не обнаружил никаких следов анархии и запредельного разгула, ассоциирующихся обычно со словосочетанием «Красная гвардия». Наоборот, все чинно и благородно, будто десять месяцев назад российское государство и не обвалилось под натиском революционного беспредела.

Автомобили остановились, и поспешно выскочивший из второй машины адъютант отщелкнул дверцу. Отсидевший ноги фельдмаршал неуклюже выбрался из автомобиля и огляделся по сторонам. Низкое серое небо, такая же серая окраска вагонов, с белыми разводами камуфляжа и униформа бойцов почетного караула, выстроившегося на перроне.

На голых ветвях деревьев громко орали вороны. Но эти пернатые твари одинаковы во всех частях света. Сам, по своей воле, фельдмаршал Август фон Макензен ни за что бы на свете не поехал в это гнездо русского большевизма. Если говорить честно – русских он не любил. Ни тех, кто воевал с ним во время правления императора Николая II, ни во время правления Временного правительства.

Но фон Макензен не мог не выполнить просьбу его любимого кайзера, которого фельдмаршал очень уважал. Всю войну провоевав на Восточном фронте, фон Макензен был не очень высокого мнения о русской армии, неповоротливой, плохо вооруженной, а с февраля 1917 года еще и плохо управляемой.

Правда, в самом начале мировой бойни, в битве под Гумбиненом 20 (7) августа 1914 года, ему пришлось убедиться, что сражаться русские умеют. Если, конечно, захотят. Тогда XVII армейский корпус, находившийся под его командованием, наступая в центре боевых порядков 8-й армии, потерпел поражение во встречном сражении с русским 3-м армейским корпусом и понес большие потери. Его войска тогда в беспорядке отступили, что предопределило поражение германских частей в том сражении. Это были те счастливые для русской армии дни, когда так называемые союзники своим политическим вмешательством еще не успели поломать планы русского командования, составленные в предвоенный период.