"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна

Мехти пожал плечами:

— А я и пытаюсь заглянуть вперед. И вижу все не в таком мрачном свете, как вы.

— В мрачном?.. Нет. Я хотел лишь сказать, что не так-то все просто. — И, понизив голос, полковник неожиданно спросил: — А ты знаешь, Мехти, что Карранти расстрелял твоего гостя?..

— Знаю… Но за что?

— За то, что он предложил чуть ли не миллион, если Карранти заведет нас в квадрат 11. Естественно, что начальник штаба обозвал его мерзавцем, и тогда тот, убедившись, что его планы провалились, решил бежать. Он поранил Карранти чем-то твердым. И Карранти пристрелил его. Так мне, по крайней мере, рассказал сам Карранти.

— Он сильно ранен?

— Легко, в лоб. Но попади он чуть ниже, и Карранти лишился бы глаза.

— Я все-таки не понимаю, — после минутного молчания проговорил Мехти. — Почему Карранти понадобилось увести его так далеко?

— Я спросил у него об этом.

— Ну и что?..

— Гость выразил желание осмотреть окрестности штаба, чтобы уточнить место, куда самолеты могут сбрасывать для нас взрывчатку.

— Странно… Ночью — уточнять место для сброса взрывчатки.

— И этот вопрос я ему задал. Он ответил, что ночь сегодня лунная: все видно. А гостю было некогда, он должен был вернуться назад сегодня же ночью…

Наступило молчание.

— А как насчет квадрата 11? — спросил Михайло.

— Ферреро получил от товарища П. срочное сообщение, что немцы собираются послать в квадрат 11 карательную дивизию.

— Значит, Карранти говорит правду?

— Да.

В круглом окне комнаты виднелась луна, — она словно подслушивала их беседу. Но вот ее заволокли тяжелые тучи, и в комнате стало совсем темно.

— Значит, — раздумчиво произнес Мехти, — нам не сбросят взрывчатку? А как же с немецкими эшелонами? Они теперь будут проходить свободно?

— Нет, Мехти. Они не пройдут. Товарищ П. обещал к утру доставить нам взрывчатку.

Сергей Николаевич встал, собираясь уходить.

— Я пойду на операцию с вами, — решительно сказал Мехти.

— Ты будешь отдыхать.

— Боитесь, что испорчу вам дело? — обидчиво усмехнулся Мехти.

— Нет, — просто сказал Сергей Николаевич. — Даже не знаю, как тебе объяснить, но мне очень хочется, чтобы ты оставался здесь.

— Сергей Николаевич, — помедлив, спросил Мехти. — Вы сомневаетесь в Карранти?

— Нет, — твердо ответил полковник. — Человек прислан сюда не откуда-нибудь, а из штаба корпуса.

— Тогда почему мне нужно оставаться здесь?

— Я же сказал, Мехти, что даже не знаю, как тебе объяснить… шестое чувство, что ли.

— Хорошо, останусь, — пожал плечами Мехти.

— Оставайся, — кивнул полковник. — Повторяю, что я не чувствую недоверия к Карранти, но случай с американцем должен быть выяснен до конца. Здесь что-то не так.

— А из-за этого чувства Карранти будет обижен на меня, — ворчливо заметил Мехти. — Он ведь знает, что вы всегда берете меня на крупные операции, и сразу догадается, что я оставлен при нем неспроста.

Мехти на минуту задумался.

— Впрочем… — он многозначительно улыбнулся. — Я буду вести себя очень неискусно, пусть заподозрит, что я присматриваю за ним. Его это взорвет, а взорвавшись, волей-неволей он будет вынужден полностью доказать свою правоту.

Улыбнулся и Сергей Николаевич:

— Забил Михайловский фонтан! Что ж, мысль неплохая, где-то я читал… «При взрыве бывает огонь, а при огне все видно».

— Зато пропадай моя головушка! Карранти на меня год коситься будет.

— Эх, только бы и горя… Но все-таки будь осторожен, Мехти. Нам здесь на любую вещь в восемь глаз смотреть надо. Обдумай несколько решений и принимай лучшее. Я понимаю: твоя нынешняя профессия требует от тебя решений быстрых, подчас молниеносных. Но помни, без опрометчивости! Не ради себя, ради сотен людей, Мехти… А теперь спокойной ночи.

— Спокойной ночи, товарищ полковник. Вернее, удачного утра!

Сергей Николаевич ушел. Мехти погрузился в долгое раздумье: «Да, полковник прав: не так-то все просто. Я привел сероглазого. Тот оказался врагом. И вот он убит, а я должен оставаться при начальнике штаба. Напрасно, наверное… Карранти направлен сюда из корпуса, а там уж выбирали, конечно, кого получше да понадежней… Он опытен, исполнителен, скромен. Полковник, кажется, склонен сгущать краски. Вот и картина моя ему не понравилась… А разве она задумана неверно? Мир устал от войны. Мы все ждем ее конца: и Сергей Николаевич, и Ферреро, и я, и мой солдат… Скоро, скоро солдат возвратится домой — счастливый, радостный, с ясным, спокойным взглядом… Надо будет достать краски… Ребята обещали найти самые лучшие!.. Да, пора приниматься за картину…»

С этими мыслями Мехти уснул.

* * *

Был предрассветный час. Всё вокруг окунулось в густую и вместе с тем какую-то зыбкую голубизну.

Отряд во главе с Сергеем Николаевичем спускался по горному склону. На фоне неба и гор четко вырисовывались длинные темные силуэты людей. Партизаны обмотали обувь кусками войлока, чтобы не поскользнуться. Ночью снег шел вперемежку с дождем, а к утру ударил мороз, и двигаться по льду было очень трудно. Впереди шли проводники. Они предупреждали по цепочке об опасных кручах и поворотах.

В одном из пунктов отряд Сергея Николаевича получил взрывчатку, доставленную туда еще ночью по распоряжению товарища П.

Когда густая голубизна окончательно растаяла и стали видны покрытые снегом горы и слабые, ровные дымки, поднимающиеся к небу из труб далеких деревенских домиков, затерявшихся среди заснеженных сосен, отряд шел уже по равнине. Старики и подростки, которые, на первый взгляд, случайно встречались партизанам в пути, сообщали о том, что дорога свободна.

Рельсы железнодорожного полотна причудливо извивались вокруг гор. По этой дороге должен был пройти немецкий эшелон, доотказа набитый солдатами, офицерами, а также боеприпасами. Немцы знали, что все эти районы контролируются партизанами, и поэтому расписание поездов было составлено так, чтобы проезжать здесь только утром; партизаны действовали обычно под покровом ночи.

Сергей Николаевич разбил свой отряд на несколько групп. Партизаны растянулись далеко по равнине и начали подготовку к взрыву. Не должен остаться целым ни один вагон, хотя состав огромен. Последняя порция взрывчатки была снабжена специальным детонатором, — колесо паровоза, наехав на него, должно вызвать первый сильный взрыв, и взрыв этот передастся «по цепочке» к следующим «порциям» взрывчатки, вплоть до хвостового вагона.

Было морозно. Земля между шпалами не поддавалась лопатам и киркам. Приходилось орудовать ломами. Работа шла медленно. Несмотря на сильный мороз, партизанам было жарко; многие сбросили с себя верхнюю одежду.

Наконец обледеневший слой земли пройден, и работа начала спориться. Настроение у партизан поднялось, послышались шутки.

Среди партизан были люди разных характеров. Одни ворчали, обижались на брошенную по их адресу шутку, другие, более находчивые, отвечали новой шуткой. Смеялись все тихо — так, чтобы не наделать лишнего шума.

Сергей Николаевич шел по полотну, внимательно проверяя ход работы. Он давал короткие указания и только после того, как убеждался, что тут все в порядке, переходил к следующей группе.

До того как пройдет поезд, оставалось минут пятнадцать-двадцать. Надо было уходить, чтобы не попасться на глаза немецким наблюдателям, которые могли заметить партизан с паровоза.

Сергей Николаевич отдал приказ об окончании работы. Партизаны быстро замаскировали снегом разрытую землю, собрали инструменты и скрылись за поворотом дороги. Поднимаясь в гору, они увидели сквозь ветки деревьев бесконечно длинный состав, медленно приближавшийся к своей гибели. Партизаны остановились и залегли в кустах.

Прошло еще несколько секунд…

Взрыв заставил содрогнуться окружавшие горы, и эхо его отдалось в Триесте.

Сергей Николаевич почувствовал, как земля вздрогнула под его ногами.

Вагоны охватило пламя. Оставшиеся в живых немцы повыпрыгивали из вагонов и начали пускать в пространство длинные автоматные очереди. Новые взрывы (загорелись боеприпасы, находившиеся в вагонах) заставили их разбежаться в разные стороны.