Ребенок Джейка - Линдсей Лонгфорд

Как это кажется просто, не правда ли? Я пыталась, но, когда сказала Теду, что уезжаю с ребенком домой, он обезумел.

Его Сара, Сара, которая никогда не будет принадлежать ему, нервно скребла руками по джинсам. Джейк хотел схватить эти руки, успокоить их отчаянные метания.

Ее хриплый, полный слез голос хлестал по нему:

Ты понимаешь, что это значило? С того момента я никогда не оставалась одна. Няня Тардех, Тед, жены его друзей — кто-нибудь всегда был рядом. Как ты не понимаешь, Джейк? Тед не собирался отпускать нас одних и не собирался уезжать сам. Даже когда разбомбили наше посольство. Вот тогда я поняла, что должна что-то сделать.

И что ты сделала?

Тихий, приглушенный шумом карнавала, ее голос проникал в его душу. В сыром воздухе цветочный аромат этой женщины терзал его воспоминаниями.

Я умоляла его уехать с нами. Я обещала, что вернусь с ним, если мы сможем хотя бы ребенка оставить в Америке.

Джейк положил ладони на ее ледяные руки. Сара даже не заметила, холодные пальцы продолжали возбужденно метаться. Он опустил руки, не в силах успокоить ее.

Наконец он согласился.

Так что же произошло?

Джейк вспомнил Теда, его обаяние. Нетрудно догадаться, что такой человек способен на все.

Тед купил нам билеты, все спланировал, помог мне собрать вещи. Мы сели в самолет. — Голос Сары оборвался, она истерично рассмеялась. — Это был последний рейс оттуда, но никто из нас еще не знал этого.

Джейк боялся дотронуться до нее. Поток воспоминаний уносил ее от него к далекому берегу и времени.

Мы пристегнули ремни. Уже пристегнули ремни! Ты можешь себе представить! Вот-вот самолет взлетит. И тут Тед посмотрел в иллюминатор. «Вон Тардех, — сказал он. — Позволь мне вынести ребенка на минутку. Она увидит его в последний раз, Сара. Не обращай свой гнев на Тардех. Она была его второй матерью».

Сара затрясла головой, и мокрые волосы коснулись руки Джейка.

Я возражала. Я сказала Теду, что ребенку нужно дать бутылочку, что он устал.

Она теперь смотрела как будто сквозь Джейка.

Тед встал. Помню, как он ударился головой. Я просила его поспешить, хотела скорее дать мальчику бутылочку, чтобы у него не болели ушки… — Она умолкла, губы дрожали. — Чтобы у него не болели ушки! — Она отчаянно выдернула руки и стала растирать их. — Кажется, холодает, — жалобно сказала она.

Нет. Встань сюда, я прикрою тебя от ветра.

Им надо уезжать скорее, пока не разразился настоящий ливень. Бак и Николас могут вернуться в любую минуту. Он посмотрел на небо. Тяжелые тучи надвигались на них.

Она все еще терла руки, глядя в землю.

Я смотрела, как Тед шел по проходу. Никогда не прощу себя за это. Как я могла доверить ему моего ребенка?

Она подняла на Джейка невидящие глаза.

И его ребенка, Сара, — поправил Джейк.

Он был так голоден, что сосал мой палец. А я была беспечна. Я доверила Теду моего ребенка.

Это не твоя вина.

Она непонимающе смотрела на него. Она была в другом мире и другом времени.

Я потрогала его маленькие веки, такие шелковистые. Я все еще чувствую их по ночам в своих снах. О Господи… Я все еще просыпаюсь, думая, что сижу в самолете, держу его, Тед тянется к нему, а я прижимаю моего мальчика крепче и крепче и не отдаю, и самолет поднимается, и он еще в моих руках, завернутый в голубое одеяльце с белыми кружевами, и я глажу его шелковистую кожу…

Дорогая, не надо.

Джейк потянулся к ней. Ее боль разрушала его.

Робби, — прошептала она, растирая пустые руки и оглядываясь на обезумевший мир с чертовыми колесами и каруселями.

Николас, — поправил Джейк. — Тед изменил ему имя после твоего отъезда. Один Бог знает почему. Если он хотел спрятаться, то должен был изменить и свое имя. Он этого не сделал. Мальчик знает себя только как Николаса. Не пугай его, не называй его Робби.

Джейк только сейчас начал понимать всю меру того зла, которое причинил этой женщине с хрупким лицом и отважным сердцем. Он прятал от нее сына. Она никогда не сможет простить и забыть этого.

Как зимний ветер, одиночество жизни без Сары дунуло на Джейка, замораживая ростки нежности, пробившиеся в его душе.

Он почувствовал соленый вкус дождя и понял, что это его слезы. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь плакал раньше. Джейк снова накрыл ее ищущие руки своими.

Ему хотелось убить Теда за то, что он причинил Саре такую боль. Теперь он понял, как попался. Тед знал историю его жизни и использовал ее против него, против Сары.

Тед спланировал это?

У него бы ничего не вышло, если б я не оказалась так доверчива. Я должна была понять, но я верила ему. Мне некого винить, кроме себя и собственной глупости.

Джейк понимал, что Сара до конца сражалась бы за своего сына. Почему он сопротивлялся, не хотел принять это, так долго подпитывая гневом враждебность к ней? Ответ проник в его сердце. Николас. Он привык думать о Николасе, как о своем ребенке, и не мог отдать его.

Что ты делала, когда вернулась домой?

Джейк искал спасения от своих мыслей в разговоре.

Она пожала плечами.

Не очень ясно помню. В самолете был врач, он дал мне транквилизатор, и с того момента я несколько месяцев жила как в тумане. Я сделала сотни телефонных звонков, использовала всех, кто способен был помочь мне. Даже поместила объявление в журнале наемников. Бак сказал, чтобы я не делала этого, но я визжала и орала на него, и сделала так, как сочла нужным.

Джейку хотелось обнять ее и никогда не выпускать из рук и не позволять никому, включая себя самого, причинять ей боль. Но он упустил свой шанс.

Потом мне сообщили, что они погибли, и весь мир стал серым. Так продолжалось до сих пор.

Глаза Сары обвиняюще смотрели на него. Даже пообещав себе, что больше не причинит ей боли, Джейк попытался защищаться. Он сунул руки в карманы. Да, он причинил ей боль, но он привез ей Николаса. Тед забрал ее сына, не он. Он не Тед.

Отчаяние побудило его к действию. Ему всегда было удобнее нападать.

Я сделал то, что считал правильным.

Она должна понять. Сара посмотрела на него полными слез глазами.

Ты до сих пор не понял, Джейк.

Он не позволит ей прогнать себя так легко.

Я вернул тебе сына. — Страх потерять ее спровоцировал гнев, а гнев преодолел осторожность. — И стоит мне протянуть руку, ты будешь моей.

Он схватил ее, притянул к себе.

Печальные, как осколки стекла на веранде, ее слова пронзили его.

Раньше, так было раньше. Все кончилось. Ты хочешь, ты берешь — не это мне нужно в жизни, Джейк. Мне нужна любовь.

Так помоги мне научиться.

Он должен пользоваться любым оружием. Джейк поцеловал ее в губы с такой страстью, которой и не подозревал в себе. Снова и снова он впитывал сладость ее рта, но не мог пробудить ответа. Прижав ее к сырым доскам киоска, он ласкал ее, гладил волосы, переливающиеся отблесками огней карусели, шептал жаркие слова любви, которых никогда не говорил раньше. Ничто не могло согреть ее мраморно-холодные губы. Ничто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});