Путь к сердцу мужчины (СИ) - Муромцева Кира El.Bett

— Ба, может ну её эту пекарню? Устроюсь, как все нормальные люди, в офис. С восьми до пяти, обед целый час. Никаких тебе поставок, срывов, ранних подъемов. Лепота… — прижала края теста и на доску разделочную, обсыпанную мукой, готовый вареник положила.

— Может, Валя, — пожала плечами бабушка. — Только ты мне зубы не заговаривай. Я неделю ждала, пока расскажешь мне всё. Думала, сначала, ерунда то какая, а ты ходишь тише воды, ниже травы. Не в пекарне же одной дело. Любишь его, небось?

— Да, какая разница?! Он же предал меня, Ба. Фифу себе нашел…

— Подожди. Так он параллельно с вами двумя крутил? — бабушка бросила своё занятие и села напротив меня.

— Вроде нет, — нахмурилась я. — Один раз сорвался куда-то среди ночи, но там что-то из ряда вон выходящее было.

— Так фифу после тебя нашел? — уточнила бабушка.

— Ба, да не знаю я, — в сердцах воскликнула и тесто на вареник в сторону отбросила на эмоциях. — Я уже ничего не знаю.

— Ты едой не бросайся, — шлепнула меня по руке Ба. — Жизнь — штука сложная. И каждый в этой жизни право на ошибку имеет. С тобой сильно легко, думаешь? Характер дрянной!

— Вся в тебя, — фыркнула я. И ничего у меня характер не дрянной. Хороший характер. Боевой.

— В меня. Вот именно, что в меня. Гляди внучка: игра в охотника и жертву хороша, пока у охотника пороха хватает. Потом ему приходиться бросать это гиблое дело. Какая бы ты независимая не была, а сердце все равно любить хочет. Если не плохой мужик, то к чему эти псевдо-страдания? Его изводишь, сама маешься. Люби, пока любится. А дальше видно будет.

— Угу. А он опять себе блонду худую найдет и поминай, как звали, — угрюмо посетовала я. С одной стороны, понимала, что бабушка права, но обида и страх, поселившиеся внутри, не давали спокойствия. Как доверять человеку, который тебя предал?

— Возможно. А может и не променяет. Не узнаешь, пока не попробуешь!

***

Гоша прижал начальство к стене, требуя ответа. Фигурально, безусловно, прижал. Да и Артём Михайлович не робкого десятка, чтобы сносить клевету в свой адрес. Враг он что ли, координатами местонахождения лучшего друга разбрасываться.

— Откуда они тогда узнали? — хмурился Серов, потирая переносицу.

— Я же откуда знаю, — Михалыч уселся в кресло и крутанулся несколько раз, вокруг своей оси. — Могу подкинуть идейку.

— Мне уже бояться? Все твои идейки как-то плохо для меня заканчиваются.

— Не ссы, лягуха — болото будет нашим! — патетически воскликнул Артём Михайлович и приподнялся в кресле, чтобы достать из кармана форменных брюк мобильный телефон. Нажал несколько кнопок и поднеся мобильный к уху, подмигнул Гоше. — Скороходов, скинь-ка мне номер Лизаветы…. Что значит какой? Сестры Валентины, свет, Сергеевны…. За надом мне! Выполняй. Это приказ.

— И зачем нам номер Валиной сестры? — спросил Георгий, когда Артём Михайлович сбросил звонок.

— Информация, Серов. Информация! Лизка — вот такой мужик, хоть и баба, — показал знак «класс» Завьялов и тут же отвлекся на звук входящего смс сообщения. Быстро переписал номер на бумажку и, не откладывая в долгий ящик, сразу же его набрал.

— Лизаветишна, приветишна. Это друг жениха. Сосед твой по дивану, — уточнил Завьялов, проигнорировав вопросительно вздернутую бровь Гоши. — Дело есть на миллион долларов. …Нет, не я заплачу…Жених, естественно.

«Жених» явно с такой постановкой был не согласен. С чего он платить будет, если после Алевтины давно на мели. Выкачала, черпадло*, до последней копейки. Никогда не замечал у себя любви к иностранным языкам, но это чешское слово очень хорошо характеризовало его бывшую пассию.

— У нас возник вопрос, а ответ на него ты просто обязана знать….Как почему? Кто, как не ты?…

Гоша от нетерпения ёрзал на стуле. Почему нельзя сразу задать интересующий вопрос в лоб и не размениваться на все эти расшаркивания. Дело не терпит отлагательства. Все-таки жгучий интерес — лучший мотиватор!

— А Роза Львовна откуда узнала? — продолжал диалог Артём. — Вот как. Понял.

— Спроси: она не знает, где сейчас Валя? — попросил Серов, от нетерпения даже придвинувшись к лучшему другу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А Валентина, свет, Сергеевна где?…Лиза!…Кто старое помянет, сама знаешь…Какая Вы меркантильная женщина…Так это не мне! Это жених интересуется…Ага, передам…. И что м*дак передам…Обижаете, Лизавета Сергеевна, — Завьялов довольно ухмыльнулся, записал что-то на листе под номером телефона и, попрощавшись с собеседницей, протянул Серову свои записи.

— Что это? — взял Гоша бумажку.

— Адрес бабушки. Там твоя Валентина, — заулыбался, аки нажравшийся кошак, Артём Михайлович.

Гоша подскочил с места, но уже в дверях был остановлен окликом друга. Развернулся, недовольный лишним промедлением, совсем забыв, что перед тем как ехать, для начала желательно и отпроситься. Михалыч, конечно, его друг, но еще и начальник. Что не стоило забывать.

— По камерам они тебя нашли. «Безопасный город», чтоб его, — выругался Артём. — И да, можешь ехать. Чтобы без Сергеевны не возвращался! Это приказ!

— Есть, товарищ майор, — Серов шутливо отдал честь. Всегда бы такие хорошие приказы начальство отдавало.

— К пустой голове руку не прикладывают, — себе под нос буркнул Завьялов, принимаясь за работу. С этими сериальными страстями недалеко её родимую забросить. А вот отхватывать за это от вышестоящего начальства, дело малоприятное. Поэтому: «Работаем, граждане! Работаем!»

***

Сижу на скамейке у дома. Лук перебираю. Никого не трогаю. Птички на юг улетают, кошка наслаждается последними солнечными деньками, бабушка жарит чебуреки. Запахи настолько изумительные, что желудок последние десять минут только и делает, что напоминает о себе любимом. Дед покуривает трубку, умостившись рядышком. Этакая семейная, ничем не запятнанная, идиллия. Была…

Знакомый внедорожник увидала сразу. Вот, гад, нашел! И с чего такая целеустремленность только взялась?! То я ему не нравлюсь, жалость он ко мне испытывает, а теперь как привязанный бегает?! Приворотное зелье ему что ли подлил кто?! А оно глюк словило и на мне сработало. А что?! Как вариант!

Дед приосанился, наблюдая, как машина тормозит у ворот. Я наоборот сжалась, стараясь стать, как можно меньше. Вдруг, не заметит. Главное, чтобы дедуля не выдал.

— Валя, — заорал глухой дед. — Смотри, хтось приехал! Не к тебе ли, часом?

— Тихо! Нет, — постаралась слиться с окружающим пространством и со скамейки стекла на землю, присаживаясь у ног «предателя».

— Чаво? — крикнул дедушка. — Не слышу.

— Ваша внучка безбожно врёт, — Серов вышел из авто, облокотился на забор и задорно улыбнулся на все свои тридцать два белоснежных зуба. И как с таким характером удалось сохранить полный комплект?! Не понимаю.

— А… — его дед услышал. Заулыбался, закивал. — Это она может. Вся в бабку!

Такого наглого поклёпа я не смогла выдержать. Резко села обратно на скамейку, бросила на деда недовольный взгляд и тут же перевела его на Гошу. Как пить дать — спелись!

— Чего тебе, Серов? — ощетинилась я, агрессивно подбрасывая головку лука в руке. Только рискни еще что-то ляпнуть, сделаю из тебя Чиполлино! Будешь у меня мальчик-луковка!

— За тобой приехал, Серова, — парировал мне Гоша.

Я от такого заявления и про лук забыла. Подбросила, а поймать не успела. Крупная головка больно шлепнулась мне прямиком на мизинец, заставляя поморщится от боли. Вроде, не тяжелая, а больно, зараза! Слёзы на ресницах задребезжали чисто рефлекторно. Как будто я луковицу не уронила, а почистить решила. Даже в глазах стало печь.

А этот стоит за забором, дальше свой нос любопытный не сует и лыбится. Жутко захотелось эту улыбку стереть с наглой рожи.

Нагнулась, достала из ящика с луком «снаряд» покрупнее, чем тот, что обласкал мой мизинец и без предупреждения швырнула в Георгия. Мужчина такой подставы явно не ждал. Отскочил от забора на метр, потирая ушибленную луком конечность. Зато улыбаться перестал. Только кривится и брови недовольно хмурит.