Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джон Оуэн хотя и дал разрешение на полеты, но опасался за мою жизнь. Думаю, на нем висело немало забот и ему не хотелось прибавлять себе еще одну, а за мной укрепилась репутация не то «молодого человека, ставшего средоточием всевозможных происшествий», не то «закопченного сорвиголовы». Клянусь, я никогда не шел па бессмысленный риск, но репутацию поколебать очень трудно.
Ко мне вновь приехала погостить моя мать, чья вера в меня не знала границ; этот ее визит обошелся без приключений; правда, однажды, приехав за покупками в Арушу, она столкнулась с Джоном Оуэном, который два года назад утешал ее, пока я лежал в больнице после столкновения с носорогом. На этот раз он пронзил ее суровым, колючим взглядом.
— Иэну нельзя иметь самолет, — сказал он. — Для подсчетов животных мы берем пилотов, у которых налетано не менее двухсот часов, а в Маньяре опасность больше: там имеются грифы.
Вряд ли такое заявление могло успокоить человека, который знал богатую традицию авиакатастроф в нашей семье. Как бы там ни было, матери удалось скрыть свои чувства, а мне избежать столкновения с грифами.
Но жизнь часто подносит нам сюрпризы. Две недели спустя сам Джон Оуэн, летя по прямой, столкнулся с журавлем, которого не заметил. К счастью, ему удалось удержать машину, вовсю работая рулями высоты, чтобы компенсировать повреждения от удара. Больше о грифах Маньяры он никогда не упоминал.
Крупные птицы — постоянная опасность для пилотов, летающих над саваннами Восточной Африки: они могут стать причиной аварий с трагическим концом — так случилось с Михаэлем Гржимеком. Очень трудно кружить на одном месте, чтобы ваш помощник мог пересчитать животных, и краем глаза следить за всеми птицами, оказавшимися поблизости. Даже один из наших лучших пилотов, Хью Лэмпри, когда проводил подсчет слонов Серенгети, ухитрился за два дня столкнуться с двумя грифами.
Маньяра мало подходит для подсчета толстокожих. Лес местами образует сплошной полог, и неизвестно, какое количество слонов бродит под ним.
Мои первые подсчеты дали цифру 230; я никак не мог понять, почему слонов так мало, ведь в 1965 году Мюррей Уотсон и Майлс Тернер насчитали 420. Некоторое время спустя мой глаз научился различать все, что напоминало формой слона, и цифра оказалась выше. Такое часто случается с теми, кто занимается подсчетом животных с воздуха. Наблюдатели набирают опыт, и их работа становится эффективнее. Сначала может даже показаться, что подсчеты свидетельствуют о резком росте популяции. Только после года полетов и интенсивных наблюдений я пришел к наиболее точному результату — примерно 420 слонов; к стыду своему, должен признать, что мои первые оценки никуда не годились.
Окончательные результаты тоже носят характер минимальных оценок. При подсчетах никто не переходит границ реальных цифр. Доказательство тому — неоднократные аэрофотосъемки для контроля визуальных подсчетов. Даже на открытой местности визуальные оценки равны в лучшем случае 40 % истинных, если верить Майку Нортону Гриффиту, который тщательно обработал данные комбинированных исследований за десять лет.
При подсчетах следует учитывать множество различных факторов. Так, в жаркие дни в тени деревьев прячется больше слонов. Шум самолета пугает одних животных, и они бегут в укрытие, а другие остаются равнодушными и спокойными. Вскоре я открыл, что для подсчета слонов, прячущихся под деревьями, лучше подходит мягкий свет, дающий умеренную тень, чем яркое, солнце. Видимость меняется и от листвы. Когда в сухой сезон листья опадают, становятся доступными взгляду многие ранее скрытые зоны.
В Маньяре мне удалось эмпирически проверить справедливость своих собственных подсчетов. Как только я засекал группу слонов на маленьком клочке местности с определенными границами, я начинал крутиться над ней, считая и пересчитывая животных, пока не получал несколько раз одну и ту же цифру. Затем я спешил приземлиться, чтобы пересчитать их на земле, пока они не ушли с облюбованного места. Зная точное количество животных каждой семейной группы, мне оставалось только опознать эти семьи и прибавить к общей цифре замеченных поблизости самцов. На открытой местности я иногда получал точный результат, а в кустарниковых зонах — примерно 60 % истинного числа животных. В среднем к оценке с воздуха следовало прибавлять 27 %, и тогда получалась цифра наземного подсчета.
Как и предполагали, в Маньяре оказалась самая высокая плотность слонов по сравнению с другими парками. В любой сезон года на квадратный километр приходилось более 4 животных, а с учетом обычного занижения их было наверняка больше — 5–6 слонов на квадратный километр. Отсюда следовало, что в любое время в парке находилось 400–500 слонов, даже если считать, что популяция толстокожих, регулярно посещавших парк во время моей работы там, достигала 600 животных.
Внутри парка слоны составляли большую часть общей биомассы животных. Слоны представляли собой около 49 % биомассы крупных млекопитающих, буйволы — 42 %, а на долю всех остальных — бегемотов, зебр, жирафов, носорогов, антилоп, бабуинов и хищников — приходилось всего 9 %. Необъяснимым оставалось одно: почему основная масса слонов жила в зарослях Эндабаша, а не в северной части парка? С одной стороны, возможно, некоторые из них были «эмигрантами», бежавшими из южных областей озера по причине массовых кампаний уничтожения, которые вели белые колонисты из Европы, готовые уничтожить всех и вся ради сохранения своих посевов. К этой категории животных, по моему мнению, относились сестры Торон. С другой — количество животных на юге могло возрастать за счет пришельцев из леса Маранг, идущих за солью на берег озера.
С воздуха лес Маранг растянулся на многие километры сплошным зеленым ковром, в котором изредка виднелись болотистые поляны. Однажды на такой поляне я заметил стадо из 100 слонов, но не смог произвести оценку их популяции. По наземным наблюдениям и основываясь на косвенных оценках — количестве уничтоженных растений, троп и куч слоновьего помета, плотность их популяции была ниже, чем в парке. Судя по всему, лес Маранг, а в прошлом и южные фермы, должно быть, были неотъемлемой частью владений слонов; без них уменьшались возможности парка компенсировать экологические нарушения.
Я постоянно думал о возможностях парка в плане удовлетворения нужд слонов, но, прежде чем приступить к изучению роли этих внешних районов для толстокожих, следовало дождаться возвращения Говарда Болдуина с новыми радиоошейниками.
В марте я отправился по делам в Найроби. Как-то вечером меня пригласили на прием где-то в пригороде. Гости толклись в прокуренной комнате и пили коктейли. В толпе я приметил девушку с длинными черными волосами, ее блестящие глаза с восточным разрезом с интересом останавливались по очереди на каждом из присутствующих. На ее загорелом лбу сверкали блестки из какого-то металла. Широкое платье африканского покроя подчеркивало ее гибкое тело. Она вся светилась отнюдь не англосаксонским теплом и весельем и танцевала под позвякивание своих серебряных монет. Еще до конца вечера мне удалось пробраться в кружок ее бесчисленных поклонников и зачаровать историями о благородных слонах, о львах на деревьях, о чудесном избавлении от множества смертельных опасностей и прочее и прочее — и все это на фоне колдовского озера под названием Маньяра. Она внимала мне, не подав и виду, что уже бывала в тех местах.
- Семья Майклов в Африке - Джордж Майкл - Природа и животные
- В тропики за животными - Эттенборо Дэвид - Природа и животные
- В дебрях Южной Африки - Майн Рид - Природа и животные
- Голоса животных и растений - Владимир Алексеевич Корочанцев - Природа и животные
- Об особенностях животных - Клавдий Элиан - Античная литература / Природа и животные
- Дикие кошки - Коллектив авторов - Природа и животные
- Зоопарк в моем багаже - Джеральд Даррел - Природа и животные
- Спутник следопыта - Александр Формозов - Природа и животные
- Все Ваши минувшие дни - Джон Конвей - Природа и животные
- Исчезающие животные Америки - Роберт Мак-Кланг - Природа и животные