Одна из нас мертва - Дженива Роуз

поняла, что ее браку в самом деле пришел конец.

Киша кивнула, затем закрыла за собой дверь и начала готовить аппарат для нанесения загара.

Пока она готовилась, я поймала себя на том, что наблюдаю за ней, завороженная ее прекрасным профилем, и что мне хочется, чтобы она обернулась и посмотрела на меня снова. Затем Киша вдруг сказала то, чего я совершенно не ожидала.

– Карен, почему ты проводишь столько времени с этими женщинами? Не обманывай себя, я очень ясно вижу, что тут происходит, и понимаю, что ты не такая, как остальные. Ты видишь их насквозь с их притворством и бессмысленными склоками. – Она произнесла это запальчиво и со злостью.

Я была так ошарашена, что не сразу смогла собраться с мыслями, чтобы ответить.

– По правде говоря, в последнее время я все чаще и чаще начинаю сомневаться по поводу своего места в этом мире. И дело не только в Бакхеде и моих подругах. Все значительно серьезнее. Я ловлю себя на том, что сомневаюсь во всем, даже в моем браке… Я чувствую, что совершенно не знаю саму себя.

Киша опустила глаза, не решаясь сказать больше, затем снова подняла голову и встретилась со мной взглядом.

– Я знаю, каково это – сомневаться в самой себе. Знаю, каково это – когда другие считают тебя не той, какая ты есть на самом деле. Но я хочу, чтобы ты знала, что в моих глазах ты достойна восхищения. – И тут она улыбнулась этой своей приветливой открытой улыбкой, и я поняла, что она говорит совершенно искренне.

После неловкой паузы я начала раздеваться для нанесения загара. Киша повернулась ко мне, но вместо того, чтобы начать, продолжала стоять в нерешительности, опустив распылитель аэрозоля и разглядывая меня с ног до головы. Мне следовало бы почувствовать себя некомфортно, но нет, я не испытывала таких чувств. Я знала, что Киша не ищет во мне недостатки; в ее глазах читалось откровенное любопытство… и что-то еще. Может, вожделение? Я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее.

Я посмотрела Кише в глаза. Ее полные губы слегка приоткрылись. И я чувствовала, что с моими губами происходит то же самое. Я не испытывала ничего подобного давным-давно – а может быть, никогда. И тут до меня дошло, что не так с моим браком. Дело было не в моих гормонах. И не в стрессе, вызываемом тем, что мне надо было заботиться о моем ребенке. И не в моем муже. К тому же со мной самой все было в полном порядке.

Киша пыталась взять себя в руки, она сжала губы и избегала смотреть мне в глаза. Но я знала – сейчас или никогда.

Я подошла к ней и остановилась в считаных дюймах от нее. Мгновение мы стояли неподвижно, подводя итоги, затем Киша сделала крошечный шаг вперед. Наши губы робко встретились, и ее правая рука ласково погладила меня по щеке. Я ответила сразу, поцеловав ее с такой страстью, что от моей сексуальной неудовлетворенности вмиг не осталось и следа. Она уронила распылитель, и он со стуком упал на пол. Жидкость для нанесения загара разлилась и образовала лужу вокруг наших ног. Она обвила меня руками и крепко прижала свои губы к моим. Наши языки трепетали. На секунду она сжала мои груди, затем ее руки скользнули по моему животу. Я сняла с нее футболку и бюстгальтер, обнажив небольшие упругие груди. Я немедля занялась ими, но она подняла мою голову, чтобы целовать меня опять и опять. Я еще никогда не занималась любовью с женщиной, если не считать экспериментирования во время учебы в университете. Хотя, возможно, это и не было просто экспериментированием, поскольку сейчас я, похоже, знала, что именно нужно делать, как будто мне следовало делать это с самого начала. Ее рука скользнула по низу моего живота, но когда она приготовилась зайти дальше, зазвенел колокольчик на парадной двери.

29. Шеннон

Я решительно вошла внутрь. За стойкой в приемной никого не было, так что я позвала Дженни или Кишу и, раздвинув черные портьеры, прошла в заднюю часть салона. Я не могла терять ни минуты, ибо у меня имелось важное дело. Мне надо было извиниться и исправить свою жизнь. Когда вошла, там стояла гробовая тишина. Затем я услышала хихиканье, доносящееся из кабинета для нанесения загара. Первой оттуда вышла Киша; ее ступни были окрашены в странный коричнево-оранжевый цвет, а на лице играла широкая улыбка.

– Ты что, промахнулась? – Я показала на ее ступни. Она опустила глаза.

– Аппарат дал сбой, жидкость пролилась на пол, – ответила она, смеясь. – Ты записана на какой-то сеанс?

– Нет. Мне ничего не нужно – только стакан лимонада; и я должна извиниться. – Я уселась в одно из кресел для педикюра. – Киша, прости. Мне не следовало вести себя так, как я вела себя вчера.

– Ты прощена. И вот тебе лимонад.

Она налила стакан лимонада и протянула его мне.

– Включу пузырьки, – добавила она.

Я опустила ступни в теплую воду. Извиниться оказалось легче, чем я ожидала, впрочем, Киша была беззаботной и никогда не таила обид. В нашем городе она была как глоток свежего воздуха. Я знала, что она видела это видео, но она делала вид, будто не смотрела его. Она умела прощать и забывать.

Из кабинета для нанесения загара вышла Карен. Ее лицо было покрыто румянцем, губы выглядели полнее, чем обычно, глаза сияли. Она улыбнулась, идя по залу в белом топике и джинсовых шортах, и я заметила, что ее ступни тоже усеяны коричневыми и оранжевыми пятнами.

– Вижу, жидкость попала и на тебя, – сказала я, уставившись на ее ноги.

Она опустила глаза и покраснела еще гуще.

– Да, сбой в разгар сеанса.

– Ага, Киша мне объяснила, – подтвердила я. – Ты же еще не уходишь, да?

– Да, я собиралась сделать педикюр. – Она взглянула на Кишу с легкой улыбкой.

– Отлично, тогда садись рядом со мной. Нам надо о многом поговорить. – Я похлопала по соседнему креслу.

Карен уселась в него. Киша принесла ей лимонада и наполнила водой ее ванночку для ног. Я включила гидромассажер на своем кресле, а Карен на своем.

– Как ты? – спросила Карен. – Похоже, сегодня твое настроение стало намного лучше. – Она перевела взгляд на меня.

Киша взяла ступню Карен и начала очень нежно массировать ее, уделяя внимание каждому из ее пальцев.

– Да, думаю, так оно и есть. – Я кивнула.

– То видео удалили.

– Знаю. Спасибо тебе. – Я чуть заметно улыбнулась.

– Как