Твой парень-Мой кошмар (СИ) - Жукова Вика

Пока витал в облаках, чуть не пропустил поворот на станцию.

— Мы правда на поезде поедем? — Ника закончила разговор, и теперь прятала телефон в карман.

— Если успеем.

Но я ведь знаю что не за этим сюда.

Вышли на парковке возле станции.

— Бежим, — крикнул я, хватая Нику.

Поезд уже набрал обороты. Пришлось специально споткнуться, иначе бы Ника догнала вагон.

— Эх ты, кляча.

— Даже не поспоришь. Пойдем. Мы же не можем тут ночевать. — Отряхнулся, повел ее в сторону вокзального здания.

— Зачем тут? Можно ведь на другой? Или домой поехали, раз ты запортачил свой же сюрприз.

— Маршинина, ты наверное любишь острый перец?

— С чего ты взял?

— А чего остришь? Пошли говорю.

Нас уже встречали. Сула вместе с Ником. Тот помахал нам перебинтованной рукой.

— У нас двойное свидание? — шепотом спросила теперь уже моя девушка.

— У нас круче. Квест. О, привет, ребятки. Сула, Ник, Это Ника.

Ребята поприветсвовали друг друга.

Честно, на этой локации я был впервые, поэтому не мог предположить, понравится Нике или нет. Но еще больше я переживал что Сула плохо шла на контакт. В основном шутил Никита.

— Да, Алекс у нас любит погорячее, — намекал он на цвет волос моей подруги. — А я вот тащусь по всему экзотическому. Мы засмеялись, а Урсула показала опущенный палец. Никиту это смутило. Странные у них знаки.

Но после того, как появилась голограмма маньяка, девочек было не расцепить. Поиск ключей, артефактов, даже обращались они больше друг к другу. Мы с Ником заскучали. Я тупил, Никита прикалывался.

В одной из комнат нужно было отключить расплавляющую стену. Девочки искали код, Никита же решил проверить как эта штука работает.

Перебинтованной рукой прикоснулся к надвигающейся сетке.

— Осторожнее, — предупредил страшный голос из колонок.

С моего расстояния было похоже, что рука Никиты и правда плавится и кусками отваливается с кости.

— Фу, — я брезгливо поежился, а Ник заржал.

— Круто. Надо себе на входную дверь такую поставить.

Нику не особо пугала кровь, имитация живых трупов в ванной. Зато от живых пауков визжали обе.

Раздражало, когда мигал свет. Мы оставались в полной темноте, а потом неожиданно из угла начинали выползать изуродованные тела и приведения. Один раз пришлось остановить игру, напомнить себе что это всего лишь голография. И продолжить.

Мы открыли последнюю дверь, ведущую к выходу. Позади нас послышался грохот. На нас бежал мужик, волоча по полу какую-то хреновину, похожую на отбойный молоток. Слишком яркая картинка, реалистичная. Мы заорали, протискиваясь в дверной проем и захлопнули дверь. В окошечке показалась зловещая морда.

— Твою ж мать, — выдохнула Ника.

— Кто-то навалил? — поинтересовалась Сула, принюхиваясь к Никите.

Мы засмеялись и обнялись. Получили сертификат, сделали пару фоток с живым актером, голограмма которого была в конце.

В коридоре столкнулись со следующей группой.

— Как там?

— Совсем страшно?

— Мне уже плохо. Дайте пакет. — Произнес парнишка, глядя на наши халаты, перепачканные бутафорской кровью и ошметками склизкой фигни.

Глава 27

— Блин, Ника. Мы проспали.

Сашка потрепал меня за плечо.

Сегодня мы заснули вместе. Без какого-либо второго смысла. Просто уснули, перешептываясь, хотя слушать в пустой квартире нас некому.

Я положила голову ему на руку, прижав свои ладони к его груди. Не для того чтобы держать на расстоянии. Мне нравился ритм его сердца, пробивающийся под кожей.

Я подняла на него глаза. Наши губы соприкоснулись. Осторожно. Не торопясь. Влажное дыхание щекотало кожу щек и шеи, как крылья бабочек в животе.

Саша поднял руку, я просунула свои пальцы между его. Казалось, что между нами искрит. Подсунь лампочку и она начнет мигать.

— Саш, а какого это, остаться одному. Я имею ввиду..-Снимать пластарь с царапин кажется плевым делом, гораздо труднее отковырнуть корочки на ранах, чтобы они вновь не закровоточили.

— Тссс, — приложил он палец к моим губам. Видела как его кадык дернулся, гулькнуло что-то в его груди. Он прокашлялся, стараясь на меня не смотреть. — Это тот жизненный опыт, который не передашь на словах. Каждый переживет по своему. Это десяток, сотня, тысяча эмоций в один раз. Ты летишь, летишь, жизни радуешься. А потом крылья твои исчезают, остались только по одному перышку в каждой руке. Как напоминание. И ты падаешь. Обреченно. Воздуха не хватает. Ты глотаешь его с лихвой, но его как бы и нет. Внизу холодная тьма. Падаешь в темный густой лес, царапаясь о ветки, ударяясь о сухие стволы и плашмя мордой в землю. Не кости в тебе, а месиво. Вставать не хочется. А не встанешь, тебя звери растаскают. ДА тебе собственно и плевать на это. А может с тебя содрали кожу. Ты самый беззащитный. И каждый хочет подойти и помочь своей поддержкой. Только дуя на раны, они пытались погладить, что противно, неприятно. Больно. Очень больно. — Сашка подавил нервный смешок. Голос его стал тише. — Я тогда думал что это и свобода и страх. Я не делал дурного не потому что знал, что они не одобрили бы. Я боялся. Их вроде нет. Не стало. Но я чувствовал, как папа стоял рядом, с выражением лица "Попробуй, сделай. Я тебе потом устрою".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Саша, милый мой Саша. Мне так хотелось в тот момент разреветься, Ведь не так много прошло, но для него время течет по другим ритмам. Повседневная жизнь летит, пока он занят музыкой, или своим бегством за мной по пятам. А один? Как же он один.

Парень словно поймал мои мысли, нахмурился.

Не хотелось его расстраивать своими жалостливыми слезами.

— А Ба?

— БА у меня молодец. Хотя с ней тяжело воевать.

— Зачем с ней воевать? Она же у тебя одна осталась, насколько я понимаю.

— Вот именнно. — Задумался, и тут же тряхнул головой, словно передумав что-то договаривать. — Ее опека душила. Пытается устроить меня по своим стандартам хорошей, обеспеченной и стабильной жизни. Мама рассказывала, как Ба была против их брака. Но они выдержали оборону. Когда я родился, бабуля успокоилась и приняла все как данное. Увлеклась антикваром, часто путешествовала. До того дня.

— Поэтому ты тут не живешь? Так сильно давит?

Он мог не продолжать. Представляю как она насела на бедного паренька, оставшегося в таком трудном возрасте без родителей.

— Ника, послушай пожалуйста. Ты мне очень дорога. И тебе придется с ней познакомиться. Надеюсь это будет не слишком поздно. Не обращай внимания, черный юмор, — хихикнул он, и снова стал серьезным, — я прошу…

— Не грубить и не хамить? Она старенькая и все такое? — хитро попыталась предугадать его просьбу.

— Не бойся ее. Таиссия иногда импульсивна и груба. Чтобы она не говорила о моем будущем, о нашем. Борись с ней. Не дай себя запугать, — совершенно с серьезным тоном предупредил парень.

— Теперь ты меня пугаешь. Что ж там за Сталин в юбке. Бабуля аля Тиран. Мне правда уже жутко.

На мой хмурый вид Саша рассмеялся и поцеловав меня, обнял. Так мы и заснули.

Сашка гнал как сумасшедший. ДВижение было оживленное. Народ валил где можно и где нельзя, сокращая путь до работы.

Мы успели проскочить на желтый. Но за квартал до ресторана нас остановил сотрудник ДПС. Сашка выскочил из машины, потом вернулся, потому что забыл права. Через минуту я увидела что парень в форме ржет, поглядывая на меня.

Орлов вернулся и завел мотор.

— Че он ржет-то?

— Да я сказал ему, что если не накормлю тебя, ты грозилась меня изнасиловать.

— Фу ты пошляк. Теперь наше волшебство автоматически сдвинулось на неопределенный срок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уставился на меня, скользнул взглядом по груди и зажмурился.

— Блин, у нас еще ничего не было, а ты уже меня уже ограничиваешь.

— Рано… Надеюсь не поздно, у нас же это должно случиться? — медленно отвернулась, пряча свои щеки, которые горели от стыда. — Мы опаздываем.

Видела как растянлуся его рот в улыбке, которая еще долго не сползала.