Журнал «Вокруг Света» №04 за 1974 год - Вокруг Света

В Талекуа, в Оклахоме, ребята обычно развлекаются тем, что подставляют шляпы ветру вместо парусов и парят, как птицы. А на границе между Арканзасом и Оклахомой ветер все время дует в одну сторону с такой силой, что орлов и ястребов прижимает к скалам и они в конце концов умирают от голода. А в национальном парке Секвойя фермеры здорово наловчились использовать ветер. Когда настает время сеять, они выезжают миль за пять от полей и просто-напросто бросают семена по ветру. А уж он делает все остальное. Ну и что?

Засухи да ураганы, скалы да камни плодородия, ясно, не прибавляют. Вот некоторые районы и спорят между собой, кто беднее. В северной Флориде, например, один участок был так плох, что на нем ну ничего не росло. Единственное, что оставалось, так это подарить его церковной общине. А вот в Западной Виргинии поля сплошь оврагами изрезаны. Поэтому фермеры кукурузу из пушек сеют: зарядят ее в ствол и с одного склона противоположный обстреливают. А тыквы к кукурузным стеблям привязывают — иначе скатятся. В Уэбстер-Спрингс, что в том же штате, почва вообще как камень, и кошкам каждый день в песочек приходится бегать за семнадцать миль в ближайшую долину. Ну и что?

Конечно, в Штатах есть и такие места, которые спорят между собой, у кого почва самая плодородная. В Сан-Бернардино, в Калифорнии, как считают агрономы, от излишнего плодородия даже урожай страдает. У одного фермера там земля была настолько жирная, что он в конце концов и думать оставил кукурузу выращивать. Стебли у нее тянулись вверх так быстро, что даже корни вслед за собой выдергивали. Кстати, в этих районах и климат для здоровья лучше некуда. В Южной Калифорнии из-за живительного воздуха, говорят, местные жители вообще не умирали, пока загрязнение окружающей среды не началось. Там, кстати, любопытный случай приключился. Одному старику 250 лет стукнуло, он уже и жить устал, а руки на себя наложить не посмел, душу погубить боялся. Совсем отчаялся бедняга, но наследник его все-таки выручил: посоветовал за границу поехать. Тот послушался, взял билет в один конец и уехал. И конечно же, сразу помер. Да только одну промашку допустил: написал в завещании, чтобы его в Калифорнии похоронили. Увы, калифорнийский воздух его оживил, и он по сей день здравствует. Ну и что?

И все-таки нигде вы не услышите столько занимательных историй, как там, где погода помешана на крайностях, будь то жара или холод, проливные дожди или туманы. Как, например, появились на свет шарики из жареной кукурузы в сахаре? Суховей в Небраске в этом виноват. Мчался он полосой в милю, солнце нещадно палило, а позади дождь. Тоже полосой в милю. В общем, как и должно быть в год переменчивой погоды. Суховей кукурузные зерна изжарил прямо в початках, а дождь весь сладкий сок из сахарного тростника вымыл. Сок и хлынул на кукурузные поля, скатал зерна в шарики, а сверху сахаром покрыл. А вот в Аризоне жара такая, что кур нужно крошеным льдом кормить. Иначе они яйца вкрутую будут нести. В Литл-Роке, что в штате Арканзас, шоссе летом докрасна раскаляются. Поэтому ящерицы там всегда с собой во рту кусочек дерева таскают, чтобы под хвост подкладывать, если посидеть захочется. Ну и что?

Однако и холод в Штатах тоже страшный бывает. В Оклахоме, например, мороз может грянуть так внезапно, что лягушки даже в воду нырнуть не успевают. Так и сидят вмерзшие в лед, одни головы торчат. В Арканзасе в 1883 году сразу две зимы подряд выдались, аж снег от холода посинел. В Неошо, что в штате Миссури, чтобы утром подоить корову, приходится под ней костер разводить. В Ламаре, тоже в этом штате, коровы научились пить воду через соломинку, когда корыта льдом да снегом покрываются. Впрочем, бывают случаи и почище. В графстве Стоун стая диких уток плавала в пруду. Ударил мороз, лапки-то у них сразу в лед вмерзли. Утки испугались, рванулись вверх Да так с собой весь пруд и утащили. А шириной он был добрых тридцать метров. Ну и что? Есть у нас в Штатах места, где ни жары, ни холода, ни ливней, но зато туманы!.. На равнинах, бывает, они по сорок дней держатся. Из дому только по двое выходят: один туман раздвигает, пока второй сквозь него пробирается. Единственное спасение английские туманорезки — их из Лондона импортируют. Они туман на длинные полосы разрезают и вдоль дорог складывают. А вот с плотниками там вечно истории приключаются. Кроют они амбар или дом, а туман настолько густой, что уж и крыша, бывает, кончится, а они все кроют и кроют. Пустой воздух. А в проливе Нантакет, что в Новой Англии, капитан одной промысловой шхуны гарпуном дырку в тумане пробил. Вернулся через три года из плавания — она все еще не затянулась. Судно через нее спокойненько в гавань и прошло. Ну и что?

С грозами тоже хлопот не оберешься. В Мейне, например, один человек за молнией погнался, но она в кротовую нору юркнула. Он возьми да и прикрои вход в нору камнем, чтобы молния не сбежала. Вспомнил он об этом только через год, вернулся к норе, сдвинул камень, а из земли гром как грянет! Другое место, которое знаменито своими грозами, — Олд Роббс в Миссисипи. Там у мужчин столько электричества в бородах, что они бриться боятся. Проволочные ограды по ночам не хуже неоновых трубок светятся. Как-то стайка маленьких молний застряла в куче старых шин, что ребятишки за амбаром свалили. Кто знает, сколько бы они там вертелись и шипели, словно бенгальские огни, если б жители не догадались, как заарканить их... Сначала молнии развесили на ветвях деревьев для иллюминации, а потом разложили по стеклянным банкам, чтоб, когда понадобится, енотов да опоссумов из нор выкуривать. Конечно же, прирученные молнии и все автомобильные аккумуляторы в деревне заряжали. Ну и что?

Все же главный претендент на самую паршивую погоду и самую отвратительную жизнь из-за этого, пожалуй, Монтпилиер в Вермонте. Там, чтобы уцелеть, пожилые люди на всю зиму в спячку впадают. Один очевидец это даже в дневнике описал. «Шесть человек: четыре мужчины и две женщины, один из мужчин — инвалид лет тридцати, а остальные пятеро в том возрасте, когда от них толку мало, улеглись на земляной пол хижины и напичкали себя какими-то порошками до полного одурения. Вокруг сидели их родственники. Один осмотрел неподвижные тела и важно изрек: «Готовы». Потом их раздели почти догола, вынесли на мороз и уложили на бревна. Вскоре у них начали белеть носы, уши и пальцы, а лица залоснились. Они быстро замерзали». На следующий день, как написано в том же дневнике, тела сложили в большой деревянный ящик, переложив их соломой, а крышку забили гвоздями. Недели не прошло, как поверх ящика огромный сугроб навалило. Весной, в мае, когда пожилые люди опять понадобились кукурузу сеять, ящик открыли, тела достали и сунули в корыто с кипятком.

Часа через два-три они оттаяли. Затем их проводили по домам, угостили отличным обедом и отвели в поле. Думаете, зимовка хоть как-то сказалась на этих шестерых? Ничуть. Ну и что?

Прочтете вы эти истории о когда-то суровых условиях жизни в Штатах — особенно последний случай с замороженными вермонтцами, — и, может, придет вам в голову, что люди любят критиковать погоду, но пальцем о палец не ударят, чтобы исправить ее. Напрасно. Кое-кому такие любители, возможно, и кажутся просто болтунами, но своими россказнями они уже делают немало, и все мы перед ними в большом долгу.

Рой Бон Гарц

Перевел с английского С. Барсов