Бухта надежды. Задача — выжить - Громова Галина

Вряд ли бы «земноводные» просто так решили совершить променад на ночь глядя. Скорее всего, пришла какая‑то директива сверху и вояки брошены на усиление к ментам. А если так, то в городе началась веселуха, как и предупреждал покойный Женька Мичурин. А это значит что? Правильно – ни–че–го. Ничего хорошего, в смысле.

Доронин задумчиво обвел взглядом окрестность – от воинской части и частных пансионатов за ней до запасного аэродрома и военного дельфинария. Тишь да глядь, да Божья благодать. Или это затишья перед бурей?

Зазвонил мобильный. Андрей оставил его на кухонном столе заряжаться, потому как от прошедшего марафона со звонками батарея успела разрядиться. Но зато совесть мужчины была спокойна – он предупредил всех, кого только смог.

Что самое интересное – чем крупнее населенный пункт, тем быстрее эта зараза распространялась. По данным из Интернета в крупных городах планеты на данный момент творится такое, что кишки в ужасе сжимались… А вот в деревеньке на Полтавщине народ в основном ни слухом, ни духом.

Трубка настойчиво звенела, пока мужчина не нажал нужную кнопку.

— Ну, наконец‑то! Я‑то думал, что тебя зомбаки уже сожрали! – обрадовано заорал Костик.

— А ты за кого больше переживал? За меня или за них?

— За них, естественно. Ты ж такая падлюка, что от тебя кроме несварения ничего хорошего ждать не придется.

— Ну, я рад, что мой друг так высоко меня ценит. Сам‑то как?

— Как‑как? Как в кожвендиспансере. Ощущения похожие. – Огрызнулся товарищ. – У нас тут ахтунг творится! Сплошной круговорот сексуальной энергии в природе. Генералы имеют полковников, полковники майоров, те лейтех. Ну а лейтехи уже отыгрываются на остальных. В общем, как в курятнике – чем ниже жердочка, тем больше говна на голове.

— Да–а–а. Сочувствую. Это ж Ал Алыч там зверствует…

— Не поверишь! В кои‑то веки адекватно себя ведет. Мож, рассудком повредился?

— Было бы чем! Ты мне вот что скажи – вояк еще в усиление ментам не придали?

— А ты откуда знаешь? – удивился Костик.

— От верблюда. – Огрызнулся Андрей, включая газовую конфорку, на которой стоял чайник. Чаю захотелось – аж зубы свело. – Так что там?

— Хреново все. – Мгновенно посерьезнел приятель. Он всегда был хохмачом, но если дело доходило до чего‑то серьезного, то куда только девалась вся бравада и пиздаханьки. – По некоторым данным от ментов если половина уцелела – и то хорошо. Они ж этих зомбей как дебоширов пытались скручивать и в участки доставлять, ну а те и умудрялись пацанов поцапать. Короче говоря… – Костик перешел на полушепот. – Я тут один разговор подслушал.

— Ну не томи, говори…

— По ходу дела, правительство‑то наше во главе с «Пчеловодом» тю–тю…

— Чего «тю–тю»?

Чайник пронзительно засвистел, рискуя пересечь звуковой барьер.

— Того самого.

— Слушай, ты можешь пояснее выражаться? Они что, в теплые страны сбежали?

— Почти. На вечный курорт с хвостатой прислугой. Туда, где климат пожарче, но компания повеселее.

— Ох них… себе! – Андрей как раз наливал кипяток в чашку. От этой новости рука дернулась, и несколько капель горячей воды попало на руку, державшую чашку. – А кто это так порезвился? Свои или чужие?

— Об этом история умалчивает.

— А кто теперь вместо них? Кто за главного? – не унимался Андрей, монотонно размешивая сахар в чае.

— А нихто!

— Такого не может быть. – Не поверил Доронин, отпивая первый глоток, стараясь не обжечь губы. – Всегда есть кто‑то главный.

— Ну, у меня есть. АлАлыч. У него эксклюзивное право иметь мой мозг, когда ему вздумается или запросит организм. Он для меня главный. Над ним еще есть начальство, но это уже ректальная боль самого АлАлыча.

— Дела–а–а. А шо ж теперь будет?

— Вот не знаю, что будет. Но знаю, чего не будет. Спокойствия точно не будет. А! Понял, что будет. А будет один сплошной геморрой. Как бы до локальной войнушки не дошло. Как только наша татарва поймет, что Ненька осталась без головы, а в армии неразбериха, то начнется веселуха. Тут же угнетенный народ вспомнит, кто его угнетал, как сильно и как долго. Память‑то у угнетенного народа о–го–го какая.

— А почему в армии будет неразбериха?

— Блин! – вскипел на том конце несуществующего провода собеседник. – Андрюха, ты там на гражданке совсем отупел в своем «Сапсане»? Ты мозгой‑то пораскинь. Если такое творится по всему миру, то призывники разбегутся как тараканы при включенном свете – только жопки и будут сверкать. Дезертирство будет такое, что мама не горюй. Одно радует – что город у нас военизированный. Склады с оружием есть…

— Стоп–стоп–стоп. Ты меня совсем запутал.

— Короче, сегодня приводи свои извилины в порядок, укладывай там их поплотнее – они нам еще понадобятся. А завтра с утреца подрывай свою пятую точку и двигай сюда, к нам. Там и поговорим. А то по телефону тебе все разжевывать нужно. Все. Отбой.

Если после известия о гибели Женьки в душе был раздрай, то после этого разговора стало совсем херово. Если все так, как говорит Костик, то надвигается не просто пушной зверек, а целая армия этих зверьков…. Попес, твою Дженнифер в Лопес!

Крым всегда был политически неспокойным регионом. А теперь и подавно. И если в Севастополь муслимы хоть и просачивались, но вели себя корректно, то это обуславливалось отнюдь не их хорошими манерами. Просто пока здесь флот и армия им никто не даст забаловать. А вот в том же Симферополе… или Евпатории. Там черным–черно. И как бы эти гордые дети крымских гор под шумок не достали стволы из‑под подушек. Не секрет для узких кругов, что в крымских горах не раз обнаруживались центры подготовки боевиков, которые потом в Чечне творили свои зверства. Рассказывал Женька как‑то… Ну да ладно. Будет день – будет пища.

Поэтому сейчас, когда глаза две картинки сложили в одну, но объемную, он моментально проснулся.

«Блин! Мне ж к Костику нужно!», – чуть не хлопнул себя по лбу Доронин.

Еще вчера он решил, что непременно нужно держаться военных. Нет, он не воспылал безграничной любовью к маразматикам в погонах. Действовал Андрей исключительно в шкурных интересах. Ведь самые главные ценности – оружие и информация были в руках у вояк. А тут еще и такая маза в виде Костика Матвеева.

Времени на завтрак не оставалось. Заскочив в туалет, Доронин быстро оделся в свой рабочий ЧОП–овский камуфляж, натянул берцы, потуже их зашнуровав. Кстати, носки Андрей одевать не стал – накрутил портянки. Интуиция подсказывала, что сегодня отдохнуть вряд ли удастся, а после суток на ногах носки у Андрея обычно превращались в дурно пахнущие дырявые тряпочки.

Бывший капитан наклонился, подобрал свой домашний шлепок и, засунув подошву под ремень, потуже перетянул его. Вот теперь импровизированная кобура была готова. Андрей заглянул в спальню – заходить не стал, чтобы не наследить, намацал рукой ПМ и, подхватив его, засунул в кобуру–тапок, после чего застегнул куртку от униформы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});