Белая Роза. Игра теней - Глен Кук

— Достаточно. Здесь мы будем в безопасности.

Меня он не убедил. По дороге за нами следили манты и стервятникообразные. А эти тварям я никогда не доверюсь полностью.

Давным-давно, после битвы при Чарах, Отряд пересек равнину по пути на восток. Я видел тогда ужасные вещи. И не могу избавиться от воспоминаний.

Гоблин с Одноглазым то склочничали, то занимались делом. Мне они напоминали веселых ребятишек. Постоянно что-то ковыряют ради того, чтобы руки занять. Я лег на спину и принялся глядеть на облака. И вскоре заснул.

Разбудил меня Гоблин. Он вернул мне амулеты.

— Теперь поиграем в прятки, — заявил он. — Мы тебе дадим фору. Если все в порядке, то найти тебя не сможем.

— Замечательно! — возмутился я. — И долго мне тут бродить, неприкаянному? — Но я просто скандалил. Дыру я найти сумею. У меня мелькнула мысль жестоко разыграть колдунов и отправиться прямиком туда.

Но мы не в игры играем.

Я направился на юго-запад, к утесам. За западной тропой я спрятался в роще неподвижных бродячих деревьев. Вылез я только после темноты и пошел в Дыру, раздумывая, что же случилось с моими спутниками.

Придя на место, я перепугал часового:

— Гоблин и Одноглазый пришли?

— Нет. Я думал, они с тобой.

— Были. — Озабоченный, я спустился вниз, чтобы посоветоваться с Лейтенантом.

— Пойди и отыщи их, — приказал он.

— Как?

Он посмотрел на меня как на недоумка.

— Оставь амулеты здесь, выйди за границу безмагии и жди.

— О… Ладно.

Я снова вышел и, чертыхаясь, побрел вдоль ручья. Ноги болели. Не привык я к долгим прогулкам. Вот и хорошо, напомнил я себе. Надо привести себя в форму, на случай, если судьба заставит в Весло пешком идти.

Я добрался до окраин коралловых рифов.

— Гоблин! Одноглазый! Где вы?!

Нет ответа. Искать их я не собирался. Кораллы убьют меня. Я двинулся на север, рассчитывая, что колдуны пошли в сторону от Дыры. Каждые несколько минут я опускался на колени, надеясь засечь силуэт менгира. Менгиры знали бы, куда эта двое провалились.

В один момент мне показалось, что краем глаза я замечаю блеск молний, и я не раздумывая метнулся туда, думая, что там скандалит Гоблин с Одноглазым, но, присмотревшись, понял, что это ярится буря перемен.

Я запоздало остановился, вспомнив, что ночью на равнине только смерть торопится.

Мне повезло. Через несколько шагов песок стал рыхлым, неверным. Я присел на корточки, понюхал горстку. Песок пах древней смертью. Я осторожно отступил. Мало ли кто может поджидать там, в глубине.

«Лучше остановиться где-нибудь и подождать рассвета», — пробормотал я. Я и сам не знал, куда меня занесло.

Я нашел несколько скал, чтобы защититься от ветра, немного сушняка для костра и развел огонь. Костер нужен был не для тепла — ночь не принесла прохлады, — а чтобы звери не приближались.

На равнине огонь имеет символическое значение.

Когда костер разгорелся, я обнаружил, что это место использовали и до меня. Скалы почернели от копоти. Вероятно, местные дикари. Они кочуют небольшими стаями. Мы с ними почта не общаемся — битвы мира их не интересуют.

На втором часу меня сморило, и я заснул.

Кошмар нашел меня. Не защищенного безмагией или амулетами.

Явилась она.

Столько лет прошло. Последний раз она объявила мне об окончательном поражении своего мужа под Арчей.

Золотое облако, как пылинки, танцующие в солнечном луче. Кажется, что ты бодрствуешь во сне. Спокойствие, и одновременно страх. Невозможность пошевелиться. Знакомые симптомы.

В облаке показалась прекрасная женщина, женщина-мечта. Та, которую надеешься встретить когда-нибудь, зная, что не встретишь. Не припомню, что было на ней надето, да и было ли хоть что-то. Мой мир сжался до ее лица и ужаса, им внушаемого.

Улыбка ее не была холодной. Давным-давно, по каким-то своим причинам, она заинтересовалась мной. Подозреваю, что часть этой привязанности сохранилась с течением лет, как любовь к давно сдохшей собаке.

— Лекарь, — Шелест камышей у реки вечности. Шепот ангелов. Но она никогда не могла заставить меня забыть реальность, рождавшую этот голос.

И соблазнить меня — обещаниями или собой — у нее тоже не хватало дерзости. Возможно, поэтому я полагаю, что она привязана ко мне. Используя меня, Госпожа говорила мне об этом прямо.

Я не мог ответить.

— Ты в безопасности. Давно, по твоим меркам, я обещала, что буду поддерживать с тобой связь. Но я не могла. Ты отрезал меня. Я пытаюсь уже несколько недель.

Кошмары объяснялись.

— Что? — пискнул я, как Гоблин.

— Приди ко мне в Чары. Будь моим летописцем.

Как всегда при разговоре с ней, я смутился. Она, казалось, воспринимает меня не только как участника борьбы, но и как человека, стоящего вне ее. На Лестнице Слез, перед самой страшной колдовской битвой, которую мне только довелось наблюдать, Госпожа пришла, чтобы обещать мне безопасность. Казалось, ее занимало мое побочное ремесло анналиста. Еще тогда она потребовала, чтобы я записывал события в точности так, как они происходили. Не ради чьего-то одобрения. Так я и делал, с поправкой на свои предубеждения.

— Вздымается жар на перекрестке, лекарь. Твоя Белая Роза искусна. Ее атака на Хромого — сильный удар. Но незаметный в больших масштабах. Ты не согласен?

Как мог я спорить? Я молча кивнул.

— Как, без сомнения, сообщили ваши шпионы, пять армий стоят лагерем, готовые очистить равнину Страха. Эта земля необычна и непредсказуема, но натиска моих сил она не выдержит.

И снова я не мог спорить — я ей верил. Я мог только подчиниться многократно повторенному приказу Душечки: выигрывать время.

— Ты будешь удивлена.

— Возможно. В мой план включены и неожиданности. Выходи из своих холодных пустошей, Костоправ. Приди в Башню. Стань моим летописцем.

Большего искушения в общении со мной она никогда раньше себе не позволяла. Она обращалась к той части меня, которую я и сам не понимал, части, готовой предать давних друзей. Если я пойду, то так много узнаю. Получу столько ответов.

— Вы сбежали от меня к мосту Королевы.

Шея моя горела. За время нашего многолетнего бегства войска Госпожи несколько раз настигали Отряд. У моста Королевы нам пришлось хуже всего. Там полегла сотня наших братьев. И, к стыду своему, я оставил там Анналы, зарытые на речном берегу. Бросил четыре сотни лет истории Отряда.

Мы не смогли унести все. Те бумаги, что лежат сейчас в Дыре, были ключом к выживанию. И вместо Анналов я взял с собой их. Но я часто испытываю приступы вины. Я должен ответить перед духами давно ушедших братьев. Анналы и есть Черный Отряд. Пока существуют они — Отряд жив.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});