Непослушная игрушка - Николай Воронков

Будто услышав мои сомнения, тут же появилась Верона. Веселая, довольная жизнью, в легком домашнем платье. Насторожилась, заметив, что я делаю со столом, но сдержалась:

– Ужин готов, Гордан. Я решила сама пригласить тебя к столу.

Я с нарастающим раздражением смотрел на нее. Баба, ну что с нее возьмешь! Только и забот, что найти себе мужика и хорошенько кормить его!

Верона перестала улыбаться:

– Гордан, что случилось?

Я снова ткнул ножом в стол:

– Много чего случилось. Но самое главное – ты мне надоела!

Брови Вероны приподнялись:

– О чем ты?

– Все о том же. Ты надоела мне как женщина.

Верона попыталась улыбнуться:

– А как же…

Я сам невольно вспомнил последнюю ночь, но расслабляться было нельзя.

– А никак. Это было только моей работой. И интересовала ты меня в первую очередь как возможная жена с богатым наследством. Не более.

– И что же изменилось? – Верона не сводила с меня взгляда.

– Многое. – Я старался смотреть твердо. – И теперь ты мне не нужна. А чтобы ты не раздражала меня своими слезами и стонами, я требую, чтобы ты немедленно покинула этот дом.

– Гордан, вы забываетесь! – Верона горделиво выпрямилась. – Это мой дом, а вы в нем не более чем гость!

Я осклабился:

– Ну это ненадолго, и все может измениться в один миг.

Почему-то Верона не стала возмущаться, а только пристально смотрела на меня.

– Могу я подождать до утра?

– Нет! – рявкнул я. – В чем одета, в том и пошла! Видеть тебя больше не хочу!

В подобной ситуации я был впервые и чувствовал себя последней скотиной. Но уж лучше так, чем увидеть Верону убитой в собственной постели. Кто это сделает: кто-то из слуг или пришлые – уже не имеет значения. А если она уйдет, да еще и неожиданно, хоть немного времени в запасе у нее появится. Может, спрячется у друзей, может, уедет из города. Все лучше, чем дожидаться смерти в собственном доме. Стараясь не смотреть на Верону, я снова принялся кромсать стол.

Верона почему-то и не уходила, и не плакала, как я ожидал. Она по-прежнему внимательно смотрела на меня. Наконец я не выдержал:

– Чего ждешь?! Других слов для тебя не будет! Пошла вон, и побыстрее!

– Как скажешь, Гордан, – неожиданно легко согласилась она.

Развернулась и ушла. Ни слезинки, ни упрека. Неужели я ее так вымуштровал? Или пошла за местной стражей, чтобы выкинуть меня из дома и отправить в тюрьму? А, без разницы. Моя красивая жизнь так и так может закончиться в любой момент.

Вернувшись в спальню, переоделся в походную одежду, проверил оружие. Уйти сразу или подождать до утра? Так я вроде ни от кого не бегу, за мной никто не гонится. А придут убивать – здесь защищаться будет проще, чем в темных переулках.

Погасив свет, закрыл дверь, даже подпер ее тяжелым комодом. Подтащил кресло к окну и приготовился ждать непонятно чего. Чтобы как-то занять себя, снова достал нож и принялся его тихонько точить.

Но час проходил за часом, а ничего не происходило. Город постепенно затихал, погружаясь в темноту и сон. Я дотерпел до полуночи и уже собрался поспать, как что-то началось. Ничего толком видно не было, но, судя по звукам, по улицам проскакало несколько довольно больших отрядов. Несколько раз слышались звуки боя, идущего в разных местах. Вспыхнула парочка пожаров. Непонятно кто, кого, почему. Одно радовало: я не ошибся.

А потом пришли и за мной. Сначала дверь попытались открыть тихо. Чуть слышное шебаршение в замке, осторожная попытка сдвинуть мою баррикаду. А когда это не удалось, стали просто ломиться, пытаясь выбить дверь. Судя по наглости и решительности, ребята совершенно не боялись, что их услышат. Значит, у них одна цель – убить, и они не отступят, пока не доберутся до меня. Судя по голосам – человек десять. Ну и ладно. Я аккуратно зашторил окно, зажег и поставил вокруг двери три свечи, а сам отступил в тень.

Сначала все пошло по моему плану. Дверь все-таки выломали, комод отодвинули, и в комнату начали просачиваться люди в черном. Вернее, попытались. Трое получили по метательному ножу в горло, и у дверей образовался маленький завал. Последовала короткая пауза, затем в проем влетело несколько стрел, но я был в тени, и выстрелы пропали впустую. Снова небольшая пауза, и следующий полез, уже прикрывшись дверкой от какой-то мебели, стоявшей в коридоре. Этого удалось ранить в ногу, но следом уже ломились остальные. Ребята очень серьезные. Какое-то мгновение я хотел выскочить в окно, но какой смысл? Все равно будут гнаться, и все равно придется драться, но тогда уже не на моих условиях.

Бой получился скоротечным. Меня хотели прижать к стене или взять в кольцо, но я старательно уворачивался, а если оказывался рядом со свечами, то сразу гасил их. Когда до нападающих дошло, зачем я это делаю, было уже поздно – теперь свет проникал только через развороченную дверь от светильника на стене. И у меня появилось маленькое преимущество: я один, все, что движется, – враг, можно рубить без сомнений. Я выиграл на этом несколько лишних движений и одного убитого противника. Главным было не дать себя зажать и по возможности подставлять вместо себя самих нападавших. Несколько раз мне это удалось, и еще двоих ранили свои же.

А вот потом мне пришлось худо. Оставшаяся троица освоилась с темнотой и взяла меня в плотное кольцо. Пол завален телами, обломками мебели, скользкий от крови. Не побегать. Только и оставалось, что крутиться и надеяться на свою ловкость и силу. Но когда я последнему противнику вонзил нож в горло, сил оставалось только на то, чтобы удержаться на ногах. Несколько минут я пытался отдышаться, а вокруг раздавались стоны недобитков.

Больше убивать не хотелось, но спокойно уйти мне не дали. В коридоре послышались команды, топот ног, и в комнату стали вбегать вооруженные люди. Помещение осветилось огнями факелов. Заметив, что я пытаюсь поднять меч, старший властно приказал:

– Именем короля приказываю сложить оружие!

Фраза меня в принципе устраивала. Знать бы еще, кого он считает своим королем.

– А какого именно короля? – решил уточнить я. Если до власти дорвался Киксо, то лучше уж сразу сдохнуть, чем дожидаться его «благодарности».

Старший воспринял простую фразу как намеренное оскорбление. Подал знак, и на меня направили парочку коротких луков.

– Именем короля Анде! Или вам отшибло мозги и вы торопитесь умереть?

Да нет, не тороплюсь. Раз король прежний, то можно пока не рыпаться. Правда, после всех моих выкрутасов, и особенно после вечернего разговора с Вероной, ждет меня в лучшем случае пыточная и быстрое отрубание головы. Но у меня хотя бы есть шанс дожить до рассвета, что-то придумать. А если попробую прыгнуть в окно, то пара лишних дырок мне обеспечена.

Я осторожно положил меч на пол и медленно выпрямился:

– С удовольствием подчиняюсь.

Старший юмора не понял. По его команде мне заломили руки и поволокли на улицу. Интересно было бы посмотреть, что они будут делать с нападавшими, но со мной не церемонились. Петлю на шею, конец веревки к седлу всадника – и вперед, родимый, за наградой за свои поступки. Обижаться не на кого, что заслужил, то и получу…

Тюрьма оказалась самой обычной. Подвал, чуть ли не третий подземный этаж, по коридору прямо, второй поворот, четвертая камера слева. Метров двадцать площадью, и примерно столько же заключенных. Наверное, половина с наспех перевязанными ранами, почти все избиты. Так что я был некоторым исключением: и кровь на мне чужая, и морда целая. На меня мельком глянули, но интереса я не вызвал – сейчас у каждого своих проблем выше крыши, чтобы еще и о чужих беспокоиться. А о том, что проблемы будут, красноречиво намекали дикие крики, полные боли, периодически раздающиеся где-то в глубине коридоров. В чем бы нас ни обвиняли, но без допроса с пристрастием отсюда точно не выпустят.

Кровати с перинами не наблюдалось, поэтому пришлось искать свободное местечко у стены и попытаться приготовиться к предстоящему допросу.

Что мы, собственно, имеем? Скорее всего, была попытка переворота. Очень похоже, что неудачная. Вопрос: почему арестовали меня? Формально я в заговоре не участвовал. Никого, кроме Киксо, не знаю. Да и тот всегда говорил только намеками. Никуда не ходил, никого не свергал, никого не убивал. В смысле законной власти. А то, что устроил бой в доме Вероны, – так нечего вламываться ночью, толпой и с оружием. Самое законное право на самооборону. Единственный сомнительный момент – я ведь до сих пор не знаю, кто на меня напал. И если вдруг выяснится, что приходил местный спецназ меня арестовать, а я не подчинился представителям власти при исполнении, то на меня спустят всех собак. И никого не будет интересовать, что они вломились ночью, не представились. Скажут, надо было подчиниться, а потом бы разобрались. Формально правильно, но хрен его знает, как бы получилось на самом деле. Прирезали бы молчком, «при попытке к бегству», а потом доказывай, что ты не верблюд. Пожалуй, это самое слабое место в моих рассуждениях. Да и вообще, я толком ничего не знаю. Кто приходил убивать и за что, кто арестовал и за что, что обо мне знают, что предъявят. Так что нечего себя накручивать. Скажут, в чем виноват, тогда и буду думать, как выкручиваться.