Метро. Трилогия под одной обложкой - Дмитрий Глуховский

– Слепец! Неужто ты ничего не видишь? Да он весь черный! Это смерть! – прошептал Хан и отдернул карту.

Артем уставился на него с опаской. Хан снова казался ему безумцем. Вспоминалась услышанная от Женьки байка про человека, осмелившегося ступить в туннели в одиночку, про то, что он все-таки выжил, но от испуга сошел с ума. Не могло ли это произойти и с Ханом?

– Но и возвращаться уже нельзя! – шептал Хан. – Нам удалось пройти в момент благостного настроения. Но теперь там клубится тьма и грядет буря. Единственное, что мы можем сделать сейчас, – пойти вперед, но не по этому туннелю, а по параллельному. Может, он пока свободен. Эй! – крикнул он, обращаясь к остальным. – Вы правы! Мы должны двигаться дальше. Но мы не сможем идти по этому пути. Там, впереди, гибель.

– Так как же мы тогда пойдем? – недоуменно спросил кто-то из людей.

– Перейти через станцию и идти по параллельному туннелю – вот что мы должны сделать. И как можно скорее!

– Э, нет! – заартачился неожиданно один из группы. – Это ж всем известно, что по обратному туннелю идти, если свой свободен, дурная примета, к смерти! Не пойдем мы по левому!

В поддержку раздалось несколько голосов. Группа топталась на месте.

– О чем это он? – удивленно спросил Хана Артем.

– Видимо, туземный фольклор, – недовольно поморщился тот. – Дьявол! Совершенно нет времени их переубеждать, да и сил уже не хватает… Послушайте! – обратился он к ним. – Я иду параллельным. Тот, кто верит мне, может ступать со мной. С остальными я прощаюсь. Навсегда. Пошли! – бросил он Артему и, забросив сперва свой рюкзак, тяжело подтянувшись на руках, взобрался на край платформы.

Артем замер в нерешительности. С одной стороны, то, что Хан знал об этих туннелях и вообще о метро, выходило за рамки человеческого понимания, и на него, казалось, можно положиться. С другой, не было ли это непреложным законом проклятых туннелей – идти наибольшим количеством народа, потому что только так можно надеяться на успех?

– Ну, что же ты? Тяжело? Давай руку! – Хан протянул ему ладонь сверху, опустившись на одно колено.

Артему очень не хотелось сейчас встречаться с ним взглядом, он опасался заметить в нем прежние искры безумия, мелькавшие время от времени и так пугавшие его каждый раз. Понимает ли Хан, на что идет, бросая вызов не только всем людям в этой группе, но и природе туннелей? Достаточно ли он постиг и чувствует эту природу? Указанный им отрезок на схеме линий, на Путеводителе, не был черным. Артем был готов поклясться, что он был блекло-оранжевым, как и вся остальная линия. Но вот вопрос: кто слеп на самом деле?

– Ну же! Что ты мешкаешь? Ты что, не понимаешь, промедление убивает нас! Руку! Черт тебя побери, давай руку! – уже кричал Хан, но Артем медленно, мелкими шажками отходил от платформы, все так же уставившись в пол, все дальше от Хана, все ближе к роптавшей группе.

– Давай, пацан, пошли с нами, нечего с этим жлобом якшаться, целее будешь! – послышалось оттуда.

– Глупец! Ты же сгинешь со всеми ними! Если тебе наплевать на свою жизнь, подумай хотя бы о своей миссии! – летели им наперекор слова Хана.

Артем осмелился наконец поднять голову и упереться взглядом в его расширенные зрачки, но даже гаснущего уголька сумасшествия не было заметно в них, только отчаяние и смертельная усталость.

Засомневавшись, он остановился, но в этот момент чья-то рука легла на его плечо и мягко потянула его за собой.

– Пошли! Пусть подыхает один, он-то хочет еще и тебя за собой в могилу утащить! – услышал Артем. Смысл слов доходил до него тяжело, соображалось туго, и, посопротивлявшись мгновение, он дал увлечь себя за остальными.

Группа снялась с места и двинулась вперед, в черноту южного туннеля. Они шли удивительно медленно, как бы преодолевая сопротивление некой плотной среды, будто двигались в воде.

И тогда Хан, неожиданно легко оторвавшись от земли, стремительным броском очутился на путях, в два скачка покрыл расстояние, на которое они успели отойти, одним жестким ударом сбил с ног человека, державшего Артема, схватил его самого поперек туловища и рванул назад. Артему все происходящее казалось странно замедленным. Прыжок Хана он наблюдал через плечо с немым удивлением, его полет растянулся для него на долгие секунды. С тем же тупым недоумением он увидел, как усатый мужчина в брезентовой куртке, мягко державший его за плечо, уводя за группой, тяжко валится наземь.

Но с того момента, как Хан перехватил его, время снова убыстрилось, и реакция других на происшедшее, когда они оборачивались на звук удара, показалась ему почти молниеносной. Они уже делали первые шаги к Хану, поднимая стволы ружей, а тот боком мягко отходил назад, одной рукой прижимая к себе все еще находящегося в прострации Артема, держа его позади себя и прикрывая своим телом. В вытянутой вперед руке Хана чуть покачивался тускло поблескивавший новенький Артемов автомат.

– Уходите, – хрипло произнес Хан. – Я не вижу смысла убивать вас, все равно вы умрете меньше чем через час. Оставьте нас. Уходите, – говорил он, шаг за шагом отступая к центру станции, пока фигуры застывших в нерешительности людей не превратились в смутные силуэты и не начали сливаться с темнотой.

Послышалась какая-то возня, наверное, поднимали с земли усатого, нокаутированного Ханом, и группа стала продвигаться ко входу в южный туннель – решили не связываться. Лишь тогда Хан опустил автомат и резко приказал Артему подниматься на платформу.

– Еще немного, и мне надоест спасать тебя, мой юный друг, – с нескрываемым раздражением процедил он.

Артем покорно полез наверх, Хан последовал за ним. Подобрав свои тюки, он шагнул в черный проем, потянув за собой Артема.

Зал на Тургеневской был совсем недлинный. Слева – тупик, мраморная стена, а с другой стороны его отсекала, насколько видно было в свете фонарей, заслонка из гофрированного железа. Чуть пожелтевший от времени мрамор покрывал всю станцию, только три широкие арки, ведущие к лестницам перехода на бывшие Чистые Пруды, переименованные потом красными в Кировскую, были замурованы грубыми серыми бетонными блоками. Станция была совершенно пуста, на полу не валялось ни одного предмета, не видно было следов человека, не заметно ни крыс, ни тараканов. Пока Артем оглядывался по сторонам, ему вспомнился разговор с Бурбоном, утверждавшим, что крыс опасаться нечего, а вот если крыс нет, значит, дело неладно.

Взяв его за плечо, Хан скорым шагом пересек зал, причем Артем даже через куртку ощутил, что рука Хана подрагивает, словно его бьет озноб. Когда они опустили свою поклажу на край платформы, готовясь спрыгнуть на пути, в спины им вдруг ударил несильный луч, и Артем снова удивился скорости, с которой его спутник отреагировал на опасность. Спустя короткое мгновение Хан лежал уже, распластавшись на полу и держа на прицеле источник света. Фонарь был не очень сильный, но светил прямо в глаза, и трудно было определить, кто пустился за ними в погоню. С небольшим запозданием мешком свалился на пол и Артем. Ползком добравшись до рюкзаков, он принялся отстегивать от одного из них свое старое оружие. Пусть было оно громоздким и неудобным, но зато безупречно проделывало дыры калибра 7.62, и мало кому удавалось продолжать функционировать с такими отверстиями в организме.

– В чем дело? – громыхнул голос Хана, а Артем успел еще подумать, что если бы их хотели убить, то, наверное, уже давно сделали бы это.

Он довольно ясно представил, как выглядит со стороны: беспомощно корчащийся на полу, в свете фонаря и в перекрестье прицела, копошащийся бессмысленно, как улитка под опускающимся сапогом. Да, если бы его хотели убить, он бы уже лежал в луже крови, так и не успев распутать свой автомат.

– Не стреляйте! – раздался голос. – Не надо…

– Убери свет! – потребовал Хан, воспользовавшись заминкой, чтобы отодвинуться за колонну и достать собственный фонарь.

Артему удалось наконец оторвать проволоку. Крепко ухватившись за цевье, он перекатился вбок, уходя из зоны обстрела, и спрятался в одной из арок. Теперь он был готов вынырнуть сбоку от неизвестного и срезать его очередью, если тот выстрелит первым.

Но гость, видимо, подчинился, потому что вслед за этим последовал новый приказ Хана, отданный уже не таким напряженным голосом:

– Хорошо! Теперь оружие на землю, быстро!

Звякнуло о гранитный пол железо, и Артем, выставив ствол вперед, скользнул вбок и очутился в зале. Его расчет оказался верным – в пятнадцати шагах перед ним, освещенный бьющим из арки лучом (Хан перехватил инициативу), стоял, подняв вверх руки, тот самый бородач, с которым у них на Сухаревской произошла стычка.

– Не надо стрелять, – дрогнувшим голосом попросил он еще раз. – Я не собирался на вас нападать. Разрешите мне идти с вами. Вы же говорили, что желающие могут присоединиться. Я… Я верю тебе, – сказал он Хану. – Я тоже чую, что там что-то есть, в правом перегоне. Они уже ушли, они все ушли. А я остался, хочу попытаться с вами.