Охотница за душами - Корин Холод

— Не тело, разумеется, а душу. Он абсолютно верно понял, что мне необходим новый смысл. Пусть даже самый простой. Но за который я смогу зацепиться краешком сознания. И чуть подтянуться.

— И что это было?

Палач грустно улыбнулся:

— Служение. Я был эмиссаром, и он смог дёрнуть за единственную ниточку, которая не порвалась окончательно. Но, в отличие от того, что было раньше, это служение постепенно переставало быть слепым. Он подробно разбирал со мной каждое задание, объяснял, почему тот или иной человек должен умереть. Старался, чтобы я начинал видеть что-то помимо убийства. Так продолжалось долго. И я потихоньку «подтягивался» всё выше.

— И он подкинул тебе следующую цель?

— Ты плохо знаешь Светлова. Он предоставил мне самому искать её. И я справился.

— Передача знания.

Палач взглянул на собеседника с нескрываемым изумлением.

— Как ты понял?

— Я не такой дурак, как принято считать. — Воин налил себе ещё и подошёл к окну. На тринадцатой линии было пустынно. Тускло горели бледно-оранжевые фонари. — Но, благодаря этому мнению, мне иногда очень легко действовать. Никто не воспринимает всерьёз. Короче, я отчасти понимаю, что ты тогда испытывал.

Палач покачал головой. В его взгляде, направленном на Воина, смешивались удивление и недоверие.

— Мы и правда редко общаемся. Теперь я считаю, что это упущение. С моей стороны.

— Достаточно того, что когда-то ты учил меня бою на мечах. И того, что мы разговариваем сейчас.

— Посмотрим… В любом случае, ты прав. Именно в этом я нашёл свою цель. И жестоко ошибся, как показало время.

— Ты любил её? — вопрос был хлёстким, как удар бича. Палач вздрогнул.

— Да. К сожалению. Я научил её всему, что знал сам. Она была сильна, как никто, пожалуй. И со временем должна была превзойти меня. Помимо прочего, она обладала даром пророчицы. Даром, который мы старались развивать. Глава Союза тогда был, в некотором роде, одержим созданием уникального по своим характеристикам бойца. Древние боги, знаешь ли, были далеко не все мне по зубам. И даже Алехандро не всегда справлялся. Она…

— Назови по имени.

Палач опять вздрогнул.

— Воин, ты…

— Ты позвал меня не для того, чтобы плакаться, — Воин повернулся к собеседнику. В тёмных, почти чёрных глазах плескалась боль. Чужая боль. — Ты хотел, чтобы тебе стало легче. Я могу. Но сначала я должен сделать тебе ещё больнее. Прости. Как её звали?

— Кассандра, — выдохнул Палач. — Её звали Кассандра.

— Та самая?

— Нет, её дочь. Мало кто знал об этом.

— Что с ней случилось?

— Госпожа никогда не забывала обо мне. Кассандра перешла к ней. Стала эмиссаром, угрожавшим целому континенту. И Союзу. Я… мне пришлось убить её.

— Потому что ты был её наставником?

— Потому что я любил её! Потому что знал, что с ней будет на службе госпожи! Потому что не хотел…

— Не хотел снова становиться эмиссаром и уничтожать тех, кто стал тебе дорог, — прошептал Воин. — Высшие видели в Союзе угрозу миру, так ведь? Именно поэтому у нас до сих пор такие отношения с системой эмиссариата.

— Да, — Палач прикрыл глаза ладонями. — Не верь тем, кто скажет, что возраст всё стирает, Воин. Не верь. Три тысячи триста тридцать три года. Ч-чёрт, твой сын был прав, своего рода юбилей.

— И тогда Сандер вытащил тебя во второй раз.

Палач отнял руки от лица, налил себе ещё вина, посмотрел сквозь него на свет.

— Хм. Пурпурное. Почти того же цвета… Ты знаешь, тогда он был не один. Точнее, так: в первый раз не один был я. А во второй раз та, что вместе со мной проходила «курс реабилитации», уже помогала Алехандро.

— Вот как. Жрицы тогда ещё не было… Она ещё жива?

— Куда она денется? — Палач неожиданно улыбнулся. — Ты знаешь её как Тень.

— У-у-у, — протянул Воин, снова отходя к окну и начиная возиться с ручками, — с этой личностью я не очень знаком. Когда она была здесь, я занимал несколько не ту должность, чтобы общаться с птицами настолько высокого полёта. Так, пересеклись один раз по заданию. А в Агентстве её, почитай, лет пятьдесят уже нет.

— Ну да. На следующей неделе годовщина, что ли? Вернётся. Она всегда возвращается. Хочешь познакомиться?

Воин, наконец, смог отпереть окно, уселся на подоконник и закурил. Ухмыльнулся:

— А хочу. Наверняка — крайне интересная личность. Тебе лучше?

Палач прикрыл глаза, откинулся в кресле, потом снова грустно улыбнулся.

— Не знаю, как ты это делаешь, но мне и правда гораздо легче. Боль превратилась в грусть — это я могу терпеть.

— А от грусти у меня есть хорошее лекарство, — прищурился Воин. Палач открыл глаза и с подозрением посмотрел на демона. Потом его лицо прояснилось:

— Ах, ну да. Она в шкафу. Погоди, я хотел сначала так. «А капелла».

— Что поём?

— У меня тут есть один вариант. Недавно перевели.

* * *

Жрица, шедшая в свой кабинет, неожиданно застыла на середине коридора. Из кабинета Палача раздавался мужской голос, явно не принадлежавший хозяину помещения:

Сойдёт на землю ночь, и грёзыНад миром воспарят,И серебром луна укроетСеленья и моря.И по тебе я с новой силойБуду тосковать.

Затем первый затих, и без паузы запел Палач:

Но верю я, что нам на двоихЛишь одна душа небом дана.И знаю я — пусть ты не со мной,Дал я вечности зарокЛюбить тебя.

Жрица прислонилась к стене, слушая глубокий голос лучшего убийцы Агентства.

Я уведу тебя с собоюВ солнечные сны,Я украду рассвета краскиС неба вышины.Лицо твоё я нарисуюСветом неземным…

К припеву подключился второй, и женщина, наконец, узнала Воина:

Ведь верю я, что нам на двоихЛишь одна душа небом дана.И знаю я — пусть ты не со мной,Дал я вечности зарок…

Жрица грустно улыбнулась и медленно пошла дальше, под дуэт двух странных существ, имевших очень мало общего с людьми, но умевших любить. И испытывать боль.

Сегодня по тебе я сноваБуду тосковать…

Но верю я, что нам на двоихЛишь одна душа небом дана.И знаю я — пусть ты не со мной,Дал я вечности зарок…

И знаю я — пусть ты не со мной,Дал я вечности зарок…Любить тебя…[2]

— А теперь можно и похулиганить, — усмехнулся Воин, доставая из шкафа гитару. — Кажется, сегодня будет хорошая ночь, друг мой?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});