Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов - Павел Евергетин

Братия, вы знаете, что, когда мы пришли в монастырь, мы отреклись от мира и от всякого пристрастия к нему. Так почему же нас вновь влечет к миру, к житейским попечениям и суете, если мы умерли для этого? Позволительно искать пропитание — не наслаждение. С помощью Божией на телесные нужды нам хватит и собственных рук. Поэтому будем бежать мира и того, что в нем. Даже приближаться к нему не будем, чтобы не нарушить нам обета. Ибо, как сказано в Писании, «никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику» (2 Тим 2. 4). А еще сказано: «Занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас» (2 Фес 3. 8).

Мы не можем достойно противостоять помыслам страстей и мирским образам, даже когда остаемся в келии и безмолвствуем. Тем легче нас будет пленить, когда мы врываемся в самое средоточие вражеской армии! Впрочем, если ты приходишь в город или деревню по необходимости и с разрешения игумена, тебя не в чем упрекнуть, коль скоро ты делаешь то, что тебе велели, со страхом Божиим. Потому что есть и такие, кто под предлогом послушания стремятся удовлетворять вожделения собственной ветхой природы. Но ты будь мудр и смотри, как бы тебе вместо золота и серебра не получить в награду грязь и сор, а вместо послушания не впасть в ослушание.

Что пользы было спутникам Иисуса Навина и Халева из что их послали осмотреть землю? Ведь они не сберегли истины, но вернувшись, сказали ложь и отвратили сердца сынов Израилевых от Господа! Ясно, что это было скорее ослушанием, чем послушанием, потому они и погибли вместе с остальным народом. Так что, если тебя пошлют на послушание, делай то, что тебе велено, со страхом Божиим, как будто сам Бог смотрит на то, что ты делаешь. Ничего не делай, не прибавляй и не отнимай по собственному желанию, но во всем поступай так, чтобы иметь в виду цель и желание того, кто повелел тебе. Тогда ты обретешь богатую и щедрую мзду за свое послушание. Знай, брат, что тот, кто любит вступать в общение с мирскими, не возненавидел мир. Как тот, кто раздувает угли костра, поднимает большое пламя, так и беседы с мирскими поднимают страсти в сердце монаха.

6. Из Пандекта Антиоха

Поистине хорошо и очень полезно, брат, уходить от неуместных разговоров с мирскими и удаляться от того вреда, который в них. Потому что люди мирские рассуждают о делах века сего: ум от этого слабеет, становится неспособным к духовному деланию и теряет стремление к подвигу. А когда они уйдут, он начинает оставлять правило. Вот почему подвижники бежали в пустыни: чтобы уйти от всего этого и беспрепятственно собеседовать с Богом.

Когда девушка остерегается появляться на улице, о ней мечтают многие из тех, кто снаружи. Но если она выйдет, то понравится отнюдь не всем, а многие даже станут ее осуждать. Так же и монах: когда он живет вдали от людей, оставаясь наедине с собой и с Богом, и не участвует в общественных делах, он достоин чести пред Богом и ангелами, а тем более перед людьми. Но только лишь он сойдет с высоты созерцания и богоугодной жизни и погрязнет в житейских заботах и беседах — тотчас он становится неугодным Богу и достойным презрения у людей.

Вот почему нам полезно бежать от мирских людей, уклоняться от их душевредных разговоров и скрываться в келии, и так мы спасемся «аки серна от тенет и яко птица от сети» (Притч 6. 5). Потому что для тех, кто желает спастись, мирские разговоры — настоящие тенета и сеть. Они бесполезны и многословны, занимают ум и отвлекают его от драгоценного общения с Богом и стремления к Нему, а кроме того, своей суетностью увлекают нас в пустую болтовню.

Да и что общего у нас с внешним миром и его делами что мы все хотим больше узнать об этом? Ведь монах, после того как он отрекся от мира и склонил свою выю под легкое иго Господне уже не принадлежит себе. Постоянно и неуклонно он стремится возделывать землю смиренномудрия, дабы брошенные в нее божественные семена росли и орошались небесным и живоносным Духом. А когда Дух напояет душу, она радуется и в ней прорастают богоугодные помыслы. И тот, кто желает проводить жизнь в безмолвии и все время безмятежным умом собеседовать с Богом, не должен ни общаться со многими людьми, ни часто выходить из келии.

Но если иногда необходимо побеседовать — с духовными отцами, с братьями, которые тоже подвизаются, или с другими монахами, которые нуждаются в окормлении, то надо с ними встретиться. Потому что такая беседа также считается богословием и всегда либо приносит пользу, либо принесет ее в дальнейшем. А если придут к нам за духовным окормлением миряне, то дадим им наставление, в немногих словах и приправленное божественной солью, и затем попрощаемся. Потому что больше назидания им будет от духовного немногословия, чем от мирских долгих разговоров.

Особенно же следует помогать им молитвой и учить добродетели на деле. Хорошо, конечно, помогать словом тем, кто спрашивает. Но гораздо лучше, оказать им помощь молитвой и собственной добродетелью.

7. Из аввы Исайи

Если кто — то говорит тебе нечто вредное — не слушай этого. И не стоит стыдиться перед ним, или жалеть его, или просто терпеть это, говоря себе, что, дескать, в сердце я этого не принимаю. Не говори так. Ведь ты не выше перворожденного Адама, которого Бог создал собственной рукой, — а ему злые речи не несли пользы. Поэтому беги и не слушай. И смотри за тем, хоется ли тебе узнать сказанное, даже если ты телом бежишь от него. Потому что если и услышишь хотя бы полслова, то бесы тут же воспользуются тем из сказанного, что ты слышал, и умертвят твою душу. Поэтому если убегаешь, то убегай до конца.

8. Из аввы Марка

Не желай слушать о дурных поступках других. Потому что когда есть такое стремление, то в душе отображаются и образы этих поступков. И когда слышишь злословие, гневайся не на того, кто говорил, а на себя самого. Ибо если вести злы, то зол и тот, кто их передал.

9. Из аввы Исаака

Беги от корыстолюбцев и от самого корыстолюбия, но удаляйся и от тех, кто живет в роскоши, и от самой роскоши. Беги от распутников и от распутства. Ведь если даже легкое воспоминание о сказанном смущает ум, то тем более — видеть это или общаться с такими людьми! Но будь с теми, кто обладает смирением, и учись у них. Ведь если даже воспоминание об этом приносит пользу, то тем более поучение из их собственных уст.

10. Из патерика

Однажды пришли к авве Макарию семь братьев из Александрии, чтобы искусить его, и спросили:

— Скажи нам, отче, как спастись?

— Братья, — сказал старец, вздохнув. — Каждый из нас знает, как спасаться, но мы не хотим спасаться.

— Да нет, мы очень хотим спастись, — говорят они ему, — Но лукавые помыслы не дают нам. Что нам делать?

— Если вы монахи, — отвечал им старец, — то почему обращаетесь среди мирских или приходите туда, где живут мирские? Те, кто отреклись от мира, приняли святой монашеский образ, но остаются среди мирских, обманывают самих себя. Весь их труд напрасен, и далеки они от страха Божия. Потому что от мирских они не имеют ничего, кроме телесного покоя. А где плоть получает отдохновение, там не может оставаться страх Божий, тем более в монахе.

Ведь монах потому и называется монахом, что днем и ночью собеседует с Богом, только о Нем одном помышляет и ничего не имеет на земле. И быть с мирскими или жить с ними монах не может более чем один или, самое большее, два дня. Да и это по необходимости, потому что он может жить, только продавая свое рукоделие и покупая все нужное для жизни. Потом же он должен с ревностью возвращаться в келию, и после искренне каяться пред Богом в том, что он провел эти один или два дня ради насущных потребностей.

А тот, кто поступает иначе: часто приходит к мирским без всякой неотложной нужды и просто чтобы провести время, — вообще не монах, и вот что он получает от жизни в миру. Поначалу, когда он оказывается среди них, он становится воздержным на язык, постится и смиряет себя — все это до тех пор, пока о нем не узнают и не распространится слава, что монах такой — то — истинный раб Божий. И тотчас же сатана побуждает мирян нести ему вино, золото и все, что необходимо, и говорить о нем «святой, святой». А тот, когда слышит это «святой», даже если смиренен, — тщеславится. И тогда он начинает садиться с ними, есть, пить и отдыхать. И когда встает на псалмопение, то повышает голос, чтобы миряне говорили, что — де монах такой — то молится и бодрствует, и хвалили его.

От похвал он гордится и надмевается еще больше, и тут смирение совсем покидает его. Тогда, если кто — то скажет ему грубое слово, он отвечает еще грубее, и так гнев, подогреваемый тщеславием, растет в нем. Да и вожделение все больше опутывает его, поскольку он часто видит женщин и юношей и слышит мирские речи. Поэтому он постоянно впадает в прелюбодеяние и даже не чувствует этого. Ведь сказано, что «всякий, кто сморит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Мф.5. 28). Кроме того, он старается запасти все необходимое на весь год — на себя и на тех, кто приходит к нему. Потом удваивает запасы, якобы для большего утешения тех, кто приходит, а ради этого он собирает золото и серебро. И так он не прекращает усугублять свое положение, пока бесы совсем не насмеются над ним и не удалят его от Бога, повергнув в бездну сребролюбия. Ибо, как сказал апостол, «корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим 6. 10). И как земле далеко до неба, так сребролюбивому монаху далеко до славы Божией. Нет большего зла, чем сребролюбивый монах.