Воспитанник (СИ) - Дронт Николай

Получив положенное, продавец быстро свернул купленное в первоначальный свёрток и, не требуя дополнительных денег, перевязал его красивой ленточкой с блёстками.

– Вашество, если когда свататься решитесь, а не как сейчас объявлять об интересе, пожалуйте к нам за подарками-с. И родителям и вашей суженой всё организуем в лучшем виде-с!

Ну, вот чего он такое говорит?! Не объявляю я ни о каком интересе! Так… Простой подарок симпатичной девчонке и её братьям. Их отец был весьма щедр ко мне. И вообще… Рано мне ещё жениться. Надо сначала со своей семьёй разобраться. Да и потом… Не! Рано! А то дети пойдут, такие смешные карапузики… У меня никогда семьи не было, только служанки и Учитель, самый близкий мне человек. Если нежить можно назвать человеком.

По пути в гостиницу поел в неплохом трактире, а то каждый день питаться капустой с колбасой может и надоесть. А в номере решил наконец заняться конвертом с информацией о семье. Только сел, только положил конверт на стол, только достал перочинный нож, чтобы его взрезать, как вдруг слышу стук в дверь. Просто невозможно заняться своими делами! Открываю, заходит барон Леон фон Фромм, после взаимных приветствий спрашивает:

– Ашер, вы знаете, что с Мартином случилось?

– Конечно. Меня утром секретарь канцелярии герцога разбудил.

– Не скажете, чего он хотел?

– Формально – позвал на приём к герцогу, а реально хотел посмотреть оружие, которое мне подарил Мартин.

– И?

– К клинкам даже не притронулся.

– Искал кинжал?

– Да. Хотя сам признался, что его видели на поясе жертвы после моего ухода.

– Больше ничего его не интересовало?

– Нет.

– А после приёма, я слышал, вас допросили.

– Они назвали это вежливей, но, по сути, действительно так.

– Вы не сказали ничего значимого и вас отпустили. Мне и это тоже донесли. Не смущайтесь, так как звучала чистая правда без прикрас и домыслов, я на вас не обижен. Про кошель Дрепа они вас не спрашивали?

– Нет, даже речи не было. Сказали, что Мартин мог что-то увидеть, пусть сам не понимая чего.

– В кошеле? Пожалуй, мог.

– Барон! Чужие зачарованные кошели открывают только самоубийцы! Все, кто ценит жизнь, относят заклятые вещи в храмы или в гильдии.

– Не скажите, не скажите – я думаю, Мартин всё-таки его открывал. Хм… Проклятие говорите? Чужой, который развязал завязки и открыл горловину, получает чуть синеватый налёт на коже, своего рода пометку. Вот у вас налёта нет, а у нашего покойного приятеля кое-кто заметил синеву на пальцах.

– Яд?

– Помилуйте! Яд должен убивать сразу, иначе он бесполезен! Вы угадали – проклятие. Через неделю у открывшего почернел бы язык и покраснели бы белки глаз, а умер бы он через месяц. И поверьте, очень неприятной смертью.

– Вы знаете? Я почему-то вам верю.

– Хе-хе! Такому умному, осторожному и нелюбопытному молодому человеку столь глупая смерть не грозит. Ведь вы же не собираетесь возвращаться в храм?

– Я уже забыл, где он находится.

– Отлично! Теперь позвольте спросить – я правильно понимаю, что завтра утром, сразу после завтрака, вы отбываете из города?

– И никогда сюда не вернусь.

– Ну не до такой же степени вам не понравился город?! Скажем, весной, вы вполне можете приехать. А если захотите хорошо… Вы понимаете? ХОРОШО заработать, прошу вас направляться прямиком ко мне в замок. Но вот завтра, лучше уезжайте и без заезда в заведение кендеров.

– Я и не планировал, но что там такое?

– Думаю, кошель Дрепа у них. Могли стребовать, как плату за помощь. А воры, поверьте мне, имеют хорошие разработки для вскрытия зачарованных кошелей.

– Почему тогда у Мартина синева на пальцах?

– Он ещё в Гильдии, когда вещи получал, их внимательно осмотрел. Вы там не присутствовали, но кое-кто обратил внимание на его интерес, впрочем, вполне объяснимый. Мартин хотел купить новые доспехи, оружие. Принарядиться, в конце концов. Ему бы предложили хорошие деньги за кошель, но… Увы! Он был слишком любопытен.

– Сколько же там соглядатаев! Очень не уверен, что захочу ещё раз связываться с этой гильдией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И со мной! Вы это не сказали, но подумали! Я заметил и оценил вашу деликатность. Поймите, хороший, неболтливый и нелюбопытный волшебник не так часто встречается, а потому ценится значительно выше обычного быдла в доспехах, думающего только о бабах и выпивке. Отдохните, посчитайте, сколько заработали за этот сезон, вспомните, кто вам дал заработать. Верю, что деньги вы не прокутите, а пристроите самым удачным образом. Затем, когда заскучаете без настоящего, прибыльного дела, прикиньте, сколько золота вам недостаёт, и возвращайтесь, буду душевно рад. Я финансирую ещё несколько проектов, в любом из них найдётся место для вас.

С этими словами мой гость ушёл.

– Да… – подумал я, – хорошо, что никто не видел, как Мартин сунул мне кошель. А то бы пришлось туго.

Кстати, первому чему учили в Университете – не трогать чужие зачарованные вещи. Для убедительности показывали пострадавших. Ладно, карманник, укравший кошель с пояса декана – подумаешь, на два дня превратился в осла, расколдовали же его. Правда, студенты на семинаре, и немного… ну… не совсем правильно. Но ведь с ослиными ушами можно жить, а вот третьекурсника, залезшего в шкаф с ингредиентами, на предмет поживиться чем-нибудь интересненьким, появившиеся воздушные жернова перемололи в кровавую кашицу. И преподаватель пожалел лишь о том, что ему заново придётся накладывать защиту.

Так что залезть в чужой зачарованный кошель у меня даже мыслей не возникло. Хотя и подарили воровскую книгу заклинаний, но где и когда я их буду учить? И где взять, на чём можно безопасно тренироваться. В любом случае, к ворам я теперь точно не пойду.

Что за дурной город? Каждый следит за каждым! Не! Сюда я не вернусь. Прибыльно, но слишком рискованно. Понятно, что про работу на барона даже речи быть не может! Один раз я еле жив остался, в другой меня прикопают. И иногда поминать будут: "Бедный Ашер, он слишком много знал!" Или что-нибудь похожее в таком роде.

Барон, когда меня нахваливал, говорил: "хороший, неболтливый и нелюбопытный", однако умолчал ещё об одном моём неоспоримом достоинстве: "одинокий". Если что случится, Аша Бледного и искать-то никто не будет. Где он, что с ним никого не заинтересует, разве гильдия, прослышав о безвременной кончине, из списков вычеркнет.

Такого привяжи к себе и подкармливай, пока нужен. А как станет бесполезен или опасен – избавься и забудь. Так что всё – с походами за сокровищами завязываю. Хватит, наелся. Поглядел, как работает эта кухня и достаточно. А с заработком я что-нибудь придумаю, да и довольно приличные деньги имеются. Если не сильно шиковать, то хватит надолго.

В конверт я всё-таки вскрыл. Копия свидетельства моего рождения и подтверждение дворянского звания, а в нём… Неожиданно! Оказывается за мной, после смерти родителей, числится каменная башня. Правда, без положенной деревеньки. Как сказано в приложенной записке, ту под свою руку взял Франц фон Каппель, старший брат матери нынешнего владельца башни. Если читать между строк, понятно, не то чтобы Францу кто-то разрешал распоряжаться землёй, но он обвинил дядю Ашера, Эммануила ле Гура, в смерти племянника с женой. А затем в судебном поединке убил его, занял поместье Синих Щитов, три деревни, лес, мельницу и вообще всё, до чего смог дотянуться.

Похоже, барон Шоад был не слишком доволен таким поворотом дела, но возражать не стал, хотя Франц всего-навсего рыцарь. Интересно, что каждый год на собрании дворян, да и при любом другом удобном случае, фон Каппель заявляет, что он лишь управитель хозяйства, и ждёт приезда владельца, молодого ле Гура. Ему, конечно, верят… Три сына и пятьдесят бойцов личной дружины очень тому способствуют. Кстати, сам Франц воин не из последних – с войны добычу привозит и на турнирах призы берёт. Словом, соседи улыбаются и дружат с "управителем хозяйства", дружат и улыбаются. Раньше конфликты были, но уж больно дорого Франц берёт за прощение обид.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})