Другие Мы - Елена Сокол

как было бы здорово стать такой же.

– Правда?

Мы стоим рядом и смотрим на наши отражения.

– Да. – Киваю я. – А еще ты очень красиво поешь. И двигаешься. Я не умею так.

– А хочешь, я научу?

– Да я не…

Не успеваю договорить, как Люси утягивает меня к двери.

– Стой тут. – Командует она. – И смотри. Начнем с походки. Ты ходишь вот так. – И начинает изображать меня, почему-то прилепив руки к бедрам по швам.

– Что? Я так не хожу! – Возмущаюсь я. – Это робот какой-то!

– Так и ходишь, серьезно! – Хохочет Люси. – А надо так. – И идет мне навстречу, покачивая бедрами. – Легко, свободно, уверенно. Подбородок приподнять, плечи расправить! Пробуй.

– Так?

– Аха-ха! – Ржет она. – Да, почти. Уверенней, Люси! Давай! Давай! Хорошо!

Мы смеемся, меряя комнату шагами – туда и обратно, туда и обратно. Пес бегает за нами.

– А хочешь, научу тебя делать макияж? – Вдруг спрашивает Люси, хватая меня за руку.

– Не-е-е-е! – Пытаюсь сопротивляться я. – Мне такое не идет. Да, к тому же, ни глаз почесать, ни на ладонь на уроке не опереться, все размажется.

– Брось! Что ты такое болтаешь? – Не сдается она. – Мне же идет!

– Это же ты.

– Давай, попробуем? Тебе понравится! – Чуть не визжит Люси.

– Ла-а-адно. – Я падаю на стул, и она принимается наносить косметику на мое лицо, объясняя, что делает на каждом этапе.

Так я узнаю новые страшные слова типа «консилер» и «флюид», а также с удивлением обнаруживаю, что легкий макияж придает мне свежести. Ну, а тушь для ресниц так вообще – дверь в другой мир, которая делает меня кем-то другим и… очень красивым, что поражает не меньше.

– Нравится? – Ухмыляется Люси.

– Я в шоке. – Тихо отзываюсь я, разглядывая свое отражение в зеркале. – Кто это, вообще?

– Ты! – Радостно обнимает она меня. – Ладно, жди, сейчас притащу нам чего-нибудь перекусить. Закрой пока дверь, я постучу три раза.

Мишка убегает за ней.

– Ага. – Я наклоняюсь к зеркалу и потрясенно рассматриваю свои глаза, губы, нос. – Вот это да…

Как можно за пару десятков минут стать кем-то другим? Как это вообще возможно? Не думала, что преображение так потрясет меня.

– Люси! – Вдруг раздается мужской голос.

И у меня душа уносится в пятки.

Прежде, чем я успеваю подумать, куда лучше спрятаться, дверь распахивается, и на пороге появляется отец.

– Люси?.. – Ошарашено уставляется он на меня.

25

– Папа…

У меня пересыхает во рту, сердце беспомощно прижимается к ребрам и на секунду останавливает биение.

– Что это? – Спрашивает отец, входя в комнату. – Ты?..

Ему, кажется, не хватает слов.

И мне тоже.

А еще я готова броситься ему на шею, ведь меня переполняют чувства. Те же глаза, те же руки, фигура, голос. Пробивающаяся на щеках темная щетина – я даже знаю, как она колется. Но стою, моргаю, глядя на него снизу вверх, и не могу пошевелиться.

– Отрезала волосы? Не могу поверить. – Произносит он, приближаясь.

Тянет ко мне руку, и я зажмуриваюсь на секунду, чтобы не упасть в обморок. И тут же в голову ударяет мысль: «Он ведь не должен был видеть тебя!», и у меня начинает звенеть в ушах.

– Я слышал, как ты репетировала. – Говорит папа, касаясь кончиков моих волос. – Думаешь, новая стрижка поможет тебе выиграть?

Я слышу его голос как через толщу воды. Внутри меня все вибрирует, сжимается и разжимается, мне не хватает воздуха. Этот запах – папин запах, голос – его голос, и мое сознание кричит: «Это не твой отец, а ее!», но я все равно ощущаю, как земля уходит из-под ног.

– Эй, чего молчишь? – Улыбается он. – Я спрашиваю, ты постриглась на удачу? Бьюсь об заклад, мама упадет со стула, когда увидит.

– А, это… я…

От меня сбежали все слова и буквы.

– Только моя дочь могла учудить такое! – Смеется папа, проводя ладонью по волосам и отделяя пряди. – Хм, а мне нравится. Тебе идет!

– С-спасибо. – Шепчу я.

– Сама отрезала, во даешь. – Качает он головой. – Люси, ты всегда была мастером удивлять, но так, чтобы за полчаса измениться настолько…

Я чувствую, как у меня на лбу выступают капли пота.

– Да… вот… захотелось…

– Макияж, кстати, тоже супер. – Подмигивает он мне.

– Спасибо. – Морщусь я, пытаясь прочистить горло.

Папа оглядывает комнату, но, к счастью, не останавливает взгляд на моих вещах, лежащих стопочкой на стуле.

– В общем, так, – уже серьезнее говорит он. И его взгляд впивается в меня. – Звонили из школы, говорят что-то про то, что ты сегодня не появлялась на занятиях. Надеюсь, Йордаль пошутила. Она ведь пошутила, да?

– Э… я… в общем, да. – Приходится признаться мне. – Пришлось пропустить, у меня были дела. Неотложные.

Папа тяжело вздыхает.

– Ты ведь знаешь, как расстроится мама, если известие об этом дойдет до нее. – Он не спрашивает, он утверждает.

– Ага. – Киваю.

– Ей это очень не понравится, она будет ругаться, взывать к твоей совести, запретит тебе брать машину и видеться с твоим парнем.

– Да. – Соглашаюсь я.

Моя мама сделала бы точно также.

– И как нам быть с этим? – Прищуривается он.

– Не говорить ей. – Я складываю ладони лодочкой и делаю жалобное выражение лица.

– Хорошо, только обещай, что это было в последний раз. – Хмурится отец.

– Обещаю! – Радостно восклицаю я.

– В последний, Люси.

– Да!

– Моя малышка. – Улыбается папа и заключает меня в объятия.

Я прижимаюсь к его груди и делаю глубокий вдох. Мое сердце подскакивает к горлу, на глаза накатывают слезы. Я стискиваю его в своих объятиях так крепко, что папа, кажется, пугается.

– Раздавишь! – Кряхтит он.

Мне просто хочется не отпускать его никогда. И хочется каждый день