Секретные поручения - Данил Корецкий

— Да. Он и был лучшим. Был. Но кто мог знать…

Снизу, из кухни, доносился аромат жареных бекасов. Ахмет топил их в кипящем масле из кубанского подсолнечника, потом доставал, пересыпал своими хитрыми кавказскими травками и оставлял догоняться в духовом шкафу. Ничего вкуснее в своей жизни Коржов не ел, пальчики оближешь. И невзыскательный к пище премьер Богомазов всегда нахваливал Ахметкиных бекасов — хотя во всем остальном ни хрена собачьего не понимал. И Полунин, начальник администрации, с его двенадцатиперстной язвой и вечным несварением — даже он, возвращаясь из Голощекинской сторожки, каждый раз прихватывал с собой в пакетике дюжину золотистых хрустящих тушек: для дома, для семьи.

Богомазов, Коржов и Полунин — вот три совершенно разных и совершенно несимпатичных друг другу человека, которых объединяет лишь общая служба, общий Президент и ни с чем не сравнимые Ахметкины бекасы. Сейчас премьер отстранение протирал очки, а язвенник озабоченно вытряхивал на ладонь какие-то таблетки из стеклянной трубочки. Подставились не они, а Коржов.

— Ну, что молчишь? Все газеты расписали, что он кандидат в министры внутренних дел! С твоей подачи?

Коржов хотел сглотнуть. В горле совсем пересохло, он сдержанно кашлянул.

Хотелось холодного пива, но сейчас это не ко времени…

— С моей…

— И что теперь? Начальник ГУВД столицы, без пяти минут министр живет на содержании бандитов — это, по-твоему, хрен с ним?! А что народ будет говорить обо мне?! Не о тебе, а именно обо мне?!

— Жил, — тихо уточнил Коржов.

— Что?..

— Он застрелился вчера вечером. Прямо во время передачи. Вышел в ванную и выстрелил себе в рот.

— Наталья Порохова заявила на пресс-конференции, что начальник ГУВД пытался оказать на нее давление, — вмешался Богомазов. — Даже угрожал. А накануне передачи, четырнадцатого числа, когда Порохова была на работе, ее машину взломали прямо на стоянке. Не исключаю, что взломщики действовали по указанию Миролевича — искали кассету.

— Глупости, — громко сказал Полунин. — Не такой он дурак. Порохова за все это время могла отпечатать несколько тысяч копий и торговать ими вразнос…

Президент метнул в него хмурый взгляд из-под седых бровей.

— Слава Богу, в этой стране еще есть такие люди, как Порохова, — произнес он тоном, предполагающим что-то большее. — Люди, идущие до конца.

Возможно, подумал Коржов. Именно до конца.

В его личном архиве наряду с другими интересными материалами имелась запись свидания звезды российской тележурналистики Натальи Пороховой с питерским наркобароном Жорой Синявским, застреленным в июле 92-го. Коржов прекрасно знал, что на момент съемки Наталье Пороховой исполнилось всего двадцать два, что Жора Синявский в глазах всей страны еще не был бандитом, через руки которого проходит несколько центнеров героина в год — а всего-навсего председателем правления «КАП-Банка», флагмана молодой российской рыночной экономики. Да и легла-то с ним Порохова лишь потому, что первую свою передачу «Лица» хотела снять именно о Синявском, молодом удачливом бизнесмене, очень на тот момент популярном. Видимо, так просто он не соглашался.

Да и не согласился, судя по всему. Передача сорвалась. А вот «увертюра» к ней осталась. И, надо признать, в Наташке Пороховой умерла (или еще продолжает умирать) настоящая российская Чиччолина. Ее ягодицы на записи походили на щеки Пантагрюэля, который играется с макарониной, втягивая и выталкивая ее.

Архив начальника СБП хранил немало волнующих сюжетов и о других представителях второй древнейшей; здесь были и известные маститые журналисты, и те, что еще только обещают стать таковыми, и те, что вообще ничего не обещают. Коржов собирал все, что было можно — впрок, про запас. Случай с Миролевичем лишь подтвердил, что делает он это не зря. Можно не брать взяток, можно не играть в покер с законом, можно ходить по струнке, спать только с женой положенные два раза в месяц — но это еще не гарантия против компры.

Компру можно сделать из ничего. Даже несложный графический редактор для обработки видеоизображений позволит пририсовать тебе рога, хвост, копыта и пятак — и они будут смотреться как натуральные. Окончательно распоясавшиеся журналюги растиражируют уродливый портрет в миллионах экземпляров, да еще напридумывают правдоподобные комментарии… Не только вся страна, все твои друзья и родственники поверят, что ты черт в натуре. Сам поверишь в конце концов.

Посмотришь раз, другой, третий — и поверишь.

Следовательно — что? А то, что единственная штука, которая поможет обезопасить тебя на все случаи жизни, — это контркомпромат. На кого угодно. И слава Богу, что Порохова такая, какая она есть: красивая сексуальная баба, которая во всем идет до конца. Такой никогда не завалить Коржова… Хотя… Как бы она себя повела, оказавшись в положении, в которое сотни раз ставила других? Стреляться или вешаться рыжая не станет, это точно. А может, и вообще не испугается: мол, показывайте, дело-то естественное, стесняться нечего, а народу посмотреть приятно! Да, совсем люди утратили стыд…

…Молодой человек в просторном костюме-двойке постучал и несколько секунд вежливо потоптался перед дверью, прежде чем войти.

— Стол накрыт, — объявил он.

Богомазов, Коржов и Полунин молча подождали, пока Президент выставит свои кости в вертикальное положение, и только тогда поднялись. Ивана Федоровича, похоже, раздражало это молчание. Сегодня все его раздражало — и все казалось подозрительным.

Разговор продолжился в столовой, здорово напоминающей какую-то из декораций к «Сибириаде», — не хватало только больших рыжих тараканов, шныряющих под нестругаными лавками. Любовь Ивана Федоровича ко всему истинно русскому в последнее время разливалась шире и шире, нередко выходя из берегов.

— …Вы понимаете, я собрал вас троих не для того, чтобы сказать несколько исторических фраз, — проворчал Президент, разламывая птицу вдоль грудины. — «Отечество в опасности» и все такое… Прежде чем перейти к общему, надо разобраться с частным. Частное в данном случае — это полковник Миролевич, продавшийся с потрохами нашим… да, нашим врагам. Он предатель. Не первый и не последний случай. И далеко не единственный. Но один из вас его протежировал, другой — соглашался с первым, а третий — смотрел на все это и моргал. Что прикажете думать мне сейчас?..

— Но Иван Федорович!.. — на всякий случай воскликнул Богомазов, который пока что не располагал другими, более удачными мыслями.

— Или это обычная некомпетентность, — продолжал Президент, — или… Что это?

«Заговор», — продолжил про себя Полунин. Заговор всей страны, две трети обитателей которой считают подержанный «Форд» цвета обезьяньей жопы символом высшего успеха, а годовой доход в пятнадцать тысяч долларов — поистине дьявольским соблазном, от которого их не удержат ни закон, ни мораль. Да что там… Приходи и соблазняй на здоровье! Вечная история о мужике из чеховского рассказа, уворовавшем болт на железной дороге. Заговор собаки, ни разу не наедавшейся досыта, — против кило сарделек.

— Я думаю, это общая наша беда, с которой надо бороться вместе, — произнес Богомазов вслух.

— Общая? — Президент поднял брови. — Подбор членов правительства осуществляет его председатель. А вы были полностью согласны с кандидатурой насквозь коррумпированного генерала!

Богомазов удрученно замолк. Покорность смягчала Хозяина.

— Это не первый случай! — изуродованная рука хлопнула по столу. Подпрыгнули тарелки, звякнул хрусталь. — Пока речь шла о членах лицензионных комиссий, о директорах предприятий, руководителях информационных компаний и спортивных тренерах, эту напасть еще можно было пытаться лечить, так сказать, «амбулаторно». Но когда очаг заражения распространяется и на правоохранительные органы… По-моему, хирургическое вмешательство просто необходимо…

Богомазов и Полунин кивнули, соглашаясь. Теперь следовало поддержать Хозяина конкретным дельным предложением, но сделать этого они не могли и ожидающе повернулись к Коржову. Тот был докой в подобных делах и блестяще оправдал ожидания коллег.

— Надо разработать специальную долголетнюю программу по борьбе с коррупцией.

Пусть ФСБ внедрит своих агентов в правоохранительные органы, преступные группировки, коммерческие структуры — везде, куда только можно! Это позволит получить полную картину коррумпированных связей на всех уровнях и провести показательные процессы по всей стране!

Богомазов и Полунин внимательно следили за реакцией Президента. Тот одобрительно кивнул.

— Хорошая мысль, — солидно прогудел премьер. — А назвать программу можно так:

«Чистые руки».

— Правильно, — лицо Президента разгладилось. — Именно чистые руки. И холодное сердце. Или голова?

Не высказался один Полунин. Получалось, что он вроде не одобряет рассматриваемую идею, во всяком случае, у Президента вполне могло создаться такое впечатление.