Бой «быков» - Евгений Сухов

Викинг без перерыва давил на гашетку своего пистолета до тех пор, пока в обойме не закончились патроны.

– Расстегай, прикрой меня! – гаркнул он, и гулкое эхо разнесло его призыв по всему подъезду. – Вали их всех, уродов! Давай, мать твою! Мочи!

Привалившись к стене, он выщелкнул обойму и тут же вогнал на ее место новую. Находившийся чуть ниже, у основания лестницы, Расстегай, сжимая оружие двумя руками, обильно поливал огнем просвет между перилами. Никакой определенной мишени у него не было, но и прекращать огонь браток не решался. Не столько из-за приказа Викинга, сколько опасаясь за собственную шкуру. Изнутри Расстегая так и колотила нервная дрожь. В воздухе отчетливо запахло смертью, и этот запах был ему не по душе…

Викинг передернул затвор и поднял оружие вверх. Однако произвести первый выстрел он так и не успел. Временно выведенный Лебедевым из борьбы Евгений уже подобрал свой пистолет и, видя, что атак сверху больше нет, в то время как снизу продолжают палить, бегом преодолел два этажа. Он возник справа от Викинга, как выскочивший из табакерки черт. Игорь перевел на него оружие, но реакция старлея оказалась стремительнее. Пуля больно ударила братка в живот, а перед глазами поплыли радужные круги. Викинг попытался спустить курок, но сил не хватило. Евгений выстрелил вторично. Голова Викинга запрокинулась назад, пару секунд он продержался в такой неестественной позе, а затем кулем рухнул на пол.

Расстегай метнулся в сторону, едва не задетый третьим выстрелом.

– Брось оружие, падла! – рыкнул старлей, все еще держа пистолет на вытянутой руке. – Завалю на хер!

Вместо ответа Расстегай, неимоверным усилием воли заставив сердце биться спокойнее, упал на бок и выстрелил от бедра из положения лежа. Пуля просвистела в опасной близости от плеча Евгения. Ствол эфэсбэшника кашлянул в ответ, но и его выпущенный снаряд не достиг желаемой цели. Расстегай дважды дернул курок, уповая не столько на природную меткость, сколько на удачу. Фарт оказался на его стороне. Старлей упал на колени, зажимая двумя руками рану под ребрами. Расстегай сел, вжался в стену и для уверенности шмальнул еще раз. Попал неприятелю в горло. Кровь хлынула у Евгения изо рта. Тело забилось в предсмертных конвульсиях.

На ватных негнущихся ногах Расстегай поднялся на ноги. Пот градом струился у него по лицу. Он отер его рукавом куртки и осторожно двинулся вверх по лестнице. Перешагнул через распластанное тело Викинга, даже не взглянув на него. Судя по доносившимся звукам, наверху затаился кто-то еще. И, возможно, не один человек. Браток решил идти до конца, чего бы это ему ни стоило…

Четверг. 15 часов 54 минуты

Совещание длилось всего сорок пять минут, а Безбородов уже дважды, привлекая к себе всеобщее внимание, выходил из конференц-зала. Однако дозвониться до Шкотова ему так и не удалось. Майор упорно не отвечал на звонки.

Третий раз покидать помещение было недопустимо. Полковник всякий раз ловил на себе неодобрительный взгляд председательствующего заместителя начальника Управления…

Мысли Безбородова невольно переключились на воспоминания о событиях полугодичной давности. Именно тогда и началось то, к чему они со Шкотовым пришли сегодня утром…

На межведомственной конференции, посвященной вопросам стратегической безопасности, доклад Альберта Романовича значился одним из последних в секции. Безбородов во время его выступления старательно делал пометки у себя в блокноте. Именно тогда у полковника и созрел план, который теперь вылился во всю эту историю…

Конференция закончилась, и участники перешли к неофициальной части, плавно перешедшей в фуршет. Полковник сам подошел к Астановичу.

– А! Михаил Борисович! Здравствуйте. Рад вас видеть.

Астанович отложил на блюдце бутерброд с красной икрой. Затем он перехватил в левую руку бокал с шампанским и протянул правую полковнику для приветствия. Безбородов отрывисто пожал ладонь ученого и жестом подозвал к себе официанта с подносом шампанского. Лучшего случая укрепить дружеские отношения могло и не представиться.

– За успех вашего проекта, Альберт Романович, – Безбородов торжественно поднял вверх бокал с белым игристым вином. – Я присутствовал на секции, где вы делали свой доклад, и очень рад тому, что именно вы намерены развивать столь перспективное направление в науке. Я считаю, что даже текущие ваши разработки имеют огромное значение… Вы упомянули фамилию одного ученого…

Полковник не успел договорить. Альберт Романович смущенно улыбнулся и покачал головой.

– Ну, что вы, что вы, Михаил Борисович! Я сделал акцент на том, что пока это больше – мои мечты. Я, действительно, считаю, что наша лаборатория могла бы заниматься стратегическими исследованиями, – ученый уже успел изрядно захмелеть. Его осоловелый взгляд блуждал по лицу полковника. – Но пока это только проект. То, что делают в наших стенах отдельные личности, наукой назвать трудно. Посути, серьезно у нас генной инженерией занимается только один человек. Я называл его имя. Это Гендельберг. Но, положа руку на сердце!.. Михаил Борисович, мы с вами давно знакомы. И от вас секретов у меня нет…

Ученый сделал шаг к Безбородову. Слегка склонил голову в его направлении, чтобы быть услышанным, и перешел на заговорческий шепот.

– Какие у нас могут быть друг от друга секреты. Работаем ведь на одно государство. Только разными методами. Мы – ученые, например, делаем это по-своему.

Безбородов утвердительно кивнул головой.

– Я вам, как товарищу, скажу, – продолжил Альберт Романович. – Не верю я в этот научный прожект! Я имею в виду только труд Гендельберга, конечно, а не все направление в целом.

– Но вы же сами, если я правильно понял, благословили его на эти исследования, – полковник опустил руку с фужером.

– Мне, конечно, раньше надо было думать, когда я сам, будучи в ясном уме и полном здравии, разрешил Гендельбергу заниматься этой темой… Вы правы, – ученый пригубил шампанского. – Но у меня нет оснований полагаться на успешное завершение его исследований.

– Вот как? – полковник потянулся к тарелочке с канапе, взял шпажку с бутербродом и снова перевел взгляд на собеседника.

– Да, к сожалению, – Астанович кивнул. – У меня еще двое аспирантов просили разрешить исследования на эту тему. Но мы официально не занимались этим направлением. Гендельберг – это так, знаете… Я своему племяннику отказал, потому что за Гендельберга тогда попросили… До сих пор себе не могу этого простить. Надо было Антону отдать грант президентского фонда, пробивать ему командировку во Францию или в Англию… Гендельберг, конечно, способный человек… Но молекулярная биология во всем мире развивается семимильными шагами. Запад уже давно занимается этнически ориентированным генно-биологическим оружием. Исследования Гендельберга безнадежно отстали от аналогичных работ западных коллег…

Безбородов, не чокаясь, поднес бокал с шампанским к губам и сделал несколько глотков.

– И на какой стадии, по-вашему, находятся исследования Гендельберга? – как бы невзначай поинтересовался полковник.

Он зацепил вилкой кусочек сервелата и отправил его в рот.

– Михаил Борисович, умоляю вас!.. Гендельберг не тот человек, на которого ориентируется наша наука. Я, как руководитель лаборатории, обязан поддерживать сильнейших. А я не отношу этого человека к таковым.

Альберт Романович остановил взгляд на официанте и взял у него с подноса еще два бокала.

– Спасибо. У меня пока есть, – Безбородов приподнял бокал с шампанским.

– Возможно, Гендельберг и завершит исследования, – Астанович мрачно скривился. – Но лет через десять – не раньше. Знаете, сколько уже прошло? Четыре года! Он может еще пять лет заниматься своими исследованиями и так ничего и не сделать… Я обязан дать шанс и другим. Я решил. Это не проблема – избавиться от научного сотрудника. Пока крупномасштабные исследования, о которых я говорил в своем докладе, есть только на бумаге… И пока мы не пробили это направление, я не могу позволить одному человеку безрезультатно трудиться десятилетиями.

– Но что такое четыре года для молодого ученого? – полковник повернулся к столу, отыскал глазами блюдо с мясной нарезкой и положил себе в тарелку несколько кусков окорока. – Альберт Романович, если у вас есть нехватка мест, то это вопрос, на мой взгляд, поправимый. В конце концов, все можно устроить. Я думаю, что мог бы вам… Ну, помочь, что ли, в этом вопросе. А что касается Гендельберга…

– Только не убеждайте меня в том, что Гендельберг – ученый. Прошу вас, – Альберт Романович махнул рукой. – А на счет предложения вашей помощи… Я даже не знаю, чем я смогу вас отблагодарить. Боюсь, что у меня в арсенале нет подобных…

– Ну, что вы, что вы! – Безбородов снова приподнял свой бокал, предлагая Астановичу чокнуться. Альберт Романович незамедлительно это сделал. – Мы должны всячески поддерживать молодых ученых. Так что пусть они трудятся, а мы, чем сможем, поможем. И вашему Антону, думаю, надо помочь…