Ледяные когти - Лия Котова

отрастить огромные красивые рога и стать украшением леса или же попасться охотнику и стать украшением чье-то стены или чучелом в музее, пострадал от клыков оборотня, вскоре он умрёт от потери крови, если ещё не умер, его мясом полакомиться голодные лисы после неудачной охоты, а то, что он мог бы ещё прожить, проживёт вампир уже своей жизнью. Забавно, одна жизнь просто красивого животного, которая мало что в сущности могла предложить этому миру, обратившись в смерть, дала гораздо больше, чем могла, оставаясь жизнь. А может с Денисом тоже может случиться так и физически мёртвый он будет лучше, чем живой?

— Нет. Он нужен мне живым, — прошептала Анфа, вытирая губы от уже запёкшейся крови, и ей снова стало тяжело дышать, слеза упала на холодный снег. Умом девушка понимала, что, скорее всего, парень останется таким же, как и был, как только утолит жажду, но она не могла смотреть на это кровососущее чудовище, забирающее через кровь то, что могло прожить несчастное животное. Нет, девушке не было жалко оленя, ведь она родилась хищником и не раз убивала других зверей. Ей было страшно и невыносимо больно смотреть на саму кровавую куртину, осознавая, что никогда уже не будет так, как раньше.

Обняв себя за плечи, Анфа ушла в глубь леса, только чтобы не видеть, во что превратиться её Денис.

— Туман, скажи, почему мне так плохо? — всхлипнула оборотень. — Когда умерла Рита, мне было намного легче, а Денис… но же ведь не до конца умер. Я же смогу гулять, разговаривать с ним. Но почему мне так больно?

— Думаю, ты и сама знаешь ответ, — услышала она знакомый голос.

— Ты хочешь сказать, что я люблю его? — ещё раз всхлипнула девушка.

Молчание вместо ответа.

— Да. Наверное, но я люблю… нет, любила человека… — всхлип, — человека, а не вампира.

— Ты права, — снова заговорил Туман. — Сочувствую, но ничем не могу помочь. Да, и раз уж ты в лесу, зайди ко мне. Разберёмся с твоими снами.

— Спасибо тебе. Может, это отвлечёт меня и я хотя бы плакать перестану…

Глава 26 Сны из прошлой жизни

Поджав под себя ноги, Анфа сидела на снегу и смотрела на скованную людом лесную реку, медленно текшую в летнюю жару и совсем остановленную морозом.

— Ты где, Туман? — сказала девушка тишине зимнего леса.

Ответа не последовало. Оборотень тяжело вздохнула и легла на снег, глядя в серое пасмурное зимнее небо.

— А ещё недавно светило солнце, — печально проговорила она.

Оборотень, не превращаясь в зверя свернулась в клубок, как кошка. Хотя она и была всегда кошкой, кошкой в человеческом теле. Даже, когда отказывалась в это верить в это, душа её всё равно была кошачьей. Хотя у большинства кошек души тёплые, как и их шелковистая шерсть, у Анфы душа представляла собой ледяную пустыню, лишённую тепла и почти лишённую света, как этот день, как этот снег. Оборотень сама это чувствовала и понимала. Это же сказал и Влад. Его способностью было видеть души других существ, поэтому он всегда носил тёмные очки, чтобы не применить случайно на ком-то свой дар. Этот вампир всегда говорил, что душа — это крохотный мирок в сердце, созданный желаниями и мечтами, мыслями и эмоциями, теперешним мировоззрением и воспоминаниями прошлого. У открытых и весёлых по характеру в душе всегда бушует зелень и яркое солнце, а у тех, кто боится пустить кого-то в своё сердце — снежная пустыня, такая, как у Анфы. Уж слишком много она пережила за свою недолгую кошачью жизнь и ещё более короткую жизнь оборотня, неспособного послушать пение птиц или стрекотания кузнечиков в траве, знающего, что пищит раненая мышь в зубах у кошки перед своей смертью и как стонет на воздухе пойманная рыба. Размышляя над этим, она закрыла глаза и задремала.

— Только ты могла додуматься без шерсти валяться на снегу, — вдруг послышался абсолютно реальный голос Тумана, разбудивший девушку. Она даже вздрогнула от резкого голоса. Но он был скорее шутливый, чем раздражённый.

— А мне и не холодно, — по-кошачьи мурлыкунула Анфа, но всё же приподнялась и села. — Странно, мне и вправду совсем не холодно…

— Странно, конецно, но об этом давай потом, — покачал головой Туман, который и на самом деле был крупным пепельно-серым котом с большими желтовато-зелёными глазами. Кроваво-красный гранат в форме капли на его ошейнике закачался. — Ты же про сон хотела узнать?

— Подожди. Есть ещё кое-что, — Анфа достала перчатку из кармана джинсов. — Ты можешь стереть одно воспоминание у хозяйки этой перчатки?

— Не могу, пока не узнаю в чём дело, — голос кота зазвучал строже, даже немного грубо.

— За ней охотился Денис, — девушка с грустью обняла колени. — Ну, и я решила, что нужно это сделать, чтобы она не так сильно боялась потом реальности этого мира.

— Оставляй перчатку, я потом посмотрю, что можно сделать, — нехотя буркнул кот. — Так что там за сон?

— Рассказать?

— Нет, — выдохнул Туман так, будто его собеседница никак не могла усвоить что-то очень простое. — Мне нужен не сюжет, а энергия. Ты же знаешь.

— Ну, да. Точно. Ты же ведьмин кот. Я всё время забываю, — виновато улыбнулась Анфа. С людьми она так разговаривала очень редко. Всё-таки животные всегда были ей ближе, а Туман со дня превращения в оборотня стал её другом и покровителем. Наверное, он был единственным, с кем Анфа могла говорит по душам, хотя и ему она бы доверила не всё.

— То, что я жил у ведьмы, не значит, что я был её котом, — фыркнул серый зверёк. — А так себя называю иногда для простоты, чтобы лишний раз не спрашивали про мои способности и умения. Ладно, просто возьми комок снега, сожми его в руке, поднеси ко лбу и вспомни свой сон.

Анфа послушалась. Поднеся снег ко лбу, она вздрогнула, но не от холода, а от неприятных воспоминаний. Они, как живые пронеслись у неё перед глазами. Возможно, это было влияние Тумана, а возможно, те события были чем-то большим, чем обычный сон.

Вокруг только зимнее безмолвие, пустой холодный лес и до боли в глазах яркое солнце, то скрывающееся за серым угрюмым облаком, то снова появляющееся и звёздами сверкающее на снежной пелене. Ни звука. Звенящая тишина. Лишь тихое спокойное дыхание человека и кота.

— Ладно, теперь ты, — Анфа положила чуть подтаявший ком рядом с Туманом. Тот кивнул и, поставив на него лупу, сказал:

— Это не похоже на сон. Это, скорее воспоминание. Возможно, из прошлой жизни.

Он говорил,