Аркан - Татьяна Русуберг

— Ладно. Клянусь, — глухо буркнул сексот, глядя себе под ноги.

— Чего — клянусь? — не унимался нахальный тип.

— Клянусь сделать все, чтобы СОВБЕЗ не выдвинул никаких обвинений против херра Харриса.

Пацан выжидательно смотрел на Джея пронзительно-голубыми глазами.

— Что еще? — недовольно проворчал сексот.

— Ты ничего не забыл? — Джей сделал удивленное лицо. — Ну, чем вы там, деспоты, клянетесь?

Стиснув зубы так, что на скулах выступили желваки, сексот дотронулся сложенными указательным и средним пальцами правой руки до лба, горла и солнечного сплетения. Клятву, скрепленную знамением Света, маг нарушить не мог — это было равносильно потере чести.

— Я принимаю твою клятву, — улыбнулся несносный сопляк. — Свет тому свидетель.

Он шагнул в сияющий проход, обернулся:

— Помни, когда я буду на той стороне!

И его поглотило лето.

Джейремия Хопкинс моргнул, не совсем понимая, почему они сидят в сумерках, вместо того чтобы зажечь стоящий на столе свечной огарок. Херр Харрис задумчиво вертел в руках резной ключик на тонкой золотой цепочке.

— Это, случайно, не твое, сынок? Не понимаю, откуда взялось. Клянусь, секунду назад ничего не было.

Джея как обухом по голове садануло. Клятва, Дуэльная Палата, Харрисов выкормыш-ворюга, «оковы власти»… «Оковы»! Сексоту стоило титанических усилий не вырвать ключ из рук ничего не подозревающего ленлорда.

— Простите, херре, — маг натянуто улыбнулся. — Это — единственное, что осталось мне в память о покойных родителях, очень дорогая для меня вещь. И как это я, разиня, умудрился ее потерять?

Спрятав наручники в рукава длинноватой рубахи, сексот потянулся через стол. Пальцы мертвой хваткой вцепились в заветный кусочек металла.

— Прошу прощения, мне бы отлить… — Не дожидаясь ответа, Джей вылетел за дверь.

Глава 10

Подарок покойницы

Летиция Бэдвайзер никогда еще не получала такого нелепого отчета от своих рядовых сотрудников. Если бы не подтвержденный энерговыброс красного класса Си, этот отчет, скорее всего, стал бы последним в короткой карьере младшего сексота Джейремии Хопкинса. Незарегистрированный проявленный маг с умениями то ли Мастера, то ли Темного, Дуэльная Палата, необычайная отвага сексота Хопкинса, уничтожившего матерого врага и победителем вернувшегося «с той стороны»… В этой сказочке не хватало только Драконьих Гор, Замка, глядящего на океан, и Ворона. Это наводило на мысли.

Первая из них была, что младший сексот беззастенчиво врал, скорее всего, прикрывая свой провал. Вторая, более тревожная и в то же время возбуждающая, — что идиот Хопкинс действительно натолкнулся на что-то стоящее, с перепугу не смог этого объяснить и оттого дал волю юношеской фантазии. Впрочем, одно необязательно исключало другое. Летиция по-кошачьи потянулась, разминая затекшую шею. Должность спиндоктора при Верховном Совете ОЗ, о которой так давно и тщетно мечталось, оказалась вдруг на расстоянии вытянутой руки. Что ж, класс мощности зарегистрированного выброса позволял Летиции самой разобраться на месте. Конечно, для открытия портала требовался допуск, но очень близкое знакомство с судьей Аполлинарием Бестикайтесом давало уверенность в том, что кольцо уже у нее в кармане. То есть — на пальце.

— Жди меня! — холодно приказала волшебница Хопкинсу, беспокойно переминавшемуся с ноги на ногу в глубине хрустального шара. — Ничего не предпринимай! Я подниму летучий отряд. Мы будем у тебя через… — Летиция щелкнула крышкой висевшей на груди «луковицы», — полчаса. Конец связи.

Айден возвращался с мельницы в пресквернейшем расположении духа. Мало того, что всю дорогу его поливал нудный дождь, превративший лесную тропу в раскисшую, скользкую колею. На душе тоже было смурно из-за дурацкой выходки Найда.

«Вот ведь, нате! Все дело с Камиллой удалось свинтусу испоганить! А уж сколько я ее обхаживал. Мало того, что гаденыш шпионил за мной, так еще и полез со своими проповедями в самый интересный момент! Камилла, конечно, попыталась лаской потом все загладить. Но Найду удалось-таки запустить в душу червь сомнения, и этот самый червь не только настроение опустил, но и кое-что другое, более важное». Айден зло сплюнул, но плевок тут же вернулся обратно, разбавленный солидной порцией дождевой воды.

«Эх, даже разозлиться на дурака как следует не получается. Шею бы сопляку намылить, чтоб в следующий раз свой нос не совал в дела старших. Да только как забудешь этот взгляд… Это выражение лица — то самое, которое я часто видел у младшего, когда деревенские пацаны зажимали его в угол. Но на сей раз виной всему не горлицкие задиры, а я сам. Ну что мне стоило язык-то придержать? Знал же, как Найда больнее всего ударить, и не смолчал. Разве это не подлость, недостойная моего положения? Всегда и вечно это мое положение! Наследный ленлорд тут, наследный ленлорд там, это вашей светлости нельзя и то непозволительно. А навоз в хлеву грести позволительно? Ладно хоть уборные отец еще не посылал чистить. Другое дело — Найд. Сирота, без роду и племени, он свободен, как ветер в поле, и признает лишь один авторитет — отцовский».

О прошлом Найда они никогда не говорили. Айден, в общем, знал то же, что и все. Но он чувствовал, что сироту и опекуна связывала какая-то тайна — связывала узами, которых у него с отцом никогда не было и не будет. Найд не боролся с молодым ленлордом за любовь Харриса, не заискивал, не напрашивался на ласку. Но каждая улыбка отца, подаренная не сыну, а приемышу, каждый молчаливый диалог голубых и карих глаз, словно исключавший Айдена из маленького союза, рвали его сердце, заставляя мучиться самой обычной ревностью. В глубине души Айден стыдился своих чувств, но поделать с собой ничего не мог.

После появления в доме сироты мать часто заверяла Айдена, что он навсегда останется ее единственным сыном. Но парень не забыл, как леди Женевьева носилась с приемышем в первые недели. Ежедневно меняла повязку на шее, откармливала, перешивала по размеру старую детскую одежду, болтала с немым мальчишкой без умолку — за двоих, покупала на ярмарке новую обувь, хотя сапоги родного сына давно просили каши. Найд плохо спал по ночам и часто будил Айдена, с которым делил комнату, стонами и мычанием. Тот ворчал, и тогда сирота начал ночами выходить во двор, благо погода позволяла. Однажды Айден проснулся и захотел отлить. На крыльце он увидел мать, полуобнявшую чужого мальчишку за плечи и вполголоса напевавшую какую-то песенку, будто укачивая младенца. Он тогда нарочито громко затопал в сенях, Найд встрепенулся, как птаха испуганная, оттолкнул руку Женевьевы и удрал в темноту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});