Приключения в Африке - Фредерик Марриет

— Да, всюду и всегда происходила эта борьба за существование, — сказал майор.

— И она будет происходить здесь, пока дикари не сделаются более образованными и не научатся извлекать более средств к существованию из того, что дает природа.

— Только нужно, чтобы цивилизованные народы вносили цивилизацию к дикарям посредством любви и милосердия, а не огня и меча, — сказал Александр.

— Аминь, — подтвердил майор.

— Но кто такие мантати? — спросил Александр.

— Это, как я уже сказал, северные кафрские племена, лишенные владений войском Чака. Названия племен неизвестны, но слово «мантати» на кафрском языке означает разбойники, завоеватели, отсюда и происходит название воинов Чака. Когда-нибудь я расскажу вам историю мантати, а на сегодня достаточно. Жара так усиливается, что не располагает к дальнейшим серьезным разговорам.

— Мы очень благодарны вам, — сказал Александр. — Конечно, можно и отдохнуть. Но что это там за звери? Смотрите!

— Это гну, — ответил Суинтон. — Их две разновидности — обыкновенные и пятнистые. Они составляют нечто среднее между семейством антилоп и быков. Мясо их очень вкусно.

— А что, если догнать их? Они, кажется, совсем не боятся нас.

— Нет, они очень пугливы, но только видят, что мы далеко от них.

Животные отскочили в сторону при приближении каравана, затем остановились и стали смотреть на него. Они топтались на месте, поднимая пыль копытами и мотая головами, но вдруг, словно испугавшись чего-то, снова бросились бежать.

— Ну, на этот раз они остались целы, — сказал майор, — но придет время, мы еще с ними потягаемся.

— Они очень опасны и злы, когда ранены, сэр, — сказал Бремен, подъехавший к путешественникам. — Вероятно, мы уже недалеко от реки, потому что скот начинает фыркать.

— Это приятно слышать. Но туман и солнечный блеск не дают ничего видеть.

— Но их я хорошо вижу, сэр, — возразил готтентот, указывая пальцем вправо. — Один, два, три — их пять.

— Кого? — спросил майор, смотря по указываемому направлению. — Ага, теперь вижу, опять львы!

— Да, сэр. Но лучше не обращать на них внимания, тогда и они нас не тронут. Они не голодны.

— Вы правы, — сказал Суинтон, — будем продолжать идти, не ускоряя и не замедляя. Пусть погонщики смотрят хорошенько за быками. Они так устали и так измучены, что один запах льва может привести их в полное смятение.

— Хорошо, — сказал майор, — но все-таки принесите наши ружья, Бремен. Я согласен поддерживать нейтралитет, но вооруженный.

Караван прошел мимо. Львы сидели, притаившись, смотрели на караван, но не трогались с места. Но быки, от страха львов или чуя близость воды, стали подвигаться быстрее. Скоро показался ряд деревьев, указывавший на то, что река Крэдок была уж совсем близко.

Бедные животные удвоили усилия и скоро достигли берега. Бремен проехал вперед и затем доложил, что вода есть, но только не в реке, а в озерках. Так как пастбище по ту сторону ложа реки было лучше, то путешественники думали перейти ее и тогда распрягать. Но это оказалось невозможным. Животные с таким нетерпением рвались к воде, что могли бы разбить фургоны.

Лошади, быки, овцы — все погрузились в маленькие озера, и первое время казалось, что они не могут вдоволь напиться. Они выходили и снова входили, пока не пропитались совершенно влагой, которую с наслаждением втягивали в себя.

Целый час дан был животным для отдыха, после чего быки были снова впряжены, чтобы перевезти фургоны на противоположный берег. Там было много травы и деревьев, так что можно было развести костры и хорошо накормить скот.

Так как было решено остановиться здесь на день или на два, то фургоны были поставлены в некотором отдалении от реки, чтобы не загородить дорогу к ней диким зверям. Многочисленные следы львов, буйволов и других хищников указывали на необходимость этой предосторожности.

Расположив, как обыкновенно, фургоны четырехугольником, скот пустили пастись до вечера, когда он должен был быть привязан внутри и вне четырехугольника. Остатки мяса прыгунчиков, поданные на ужин, были не особенно вкусны, но усталость как людей, так и лошадей не располагала к охоте.

Ночью львы не беспокоили караван, но гиены забрались под фургон, жестоко искусали одного быка, стащили одну из овец. Гиены вообще часто приходили к каравану на остановках, но никогда еще не удавалось им причинить столько вреда. Утром быка нашли настолько израненным, что пришлось его убить.

— Если бы у гиены было столько же храбрости, сколько силы, она была бы ужасным животным, — заметил Суинтон. — Известно, что гиены никогда не нападают на человека, хотя бы и встретили его целым стадом штук в двадцать. Но здесь они часто забираются в хижины кафров и пожирают детей или слабых стариков. В этом, впрочем, виноват обычай кафров отдавать на растерзание гиенам своих мертвецов. Они привыкают к человеческому мясу и стараются доставать его.

— У них, вероятно, очень сильные челюсти, — сказал Александр.

— Да, и в этом видно мудрое предусмотрение природы. Гиены и ястребы играют роль подбирателей трупов в тропических странах. Гиена доедает остатки после ястреба, т. е. шкуру и кости. Сила у нее в челюстях такая, что она легко перегрызает самые крепкие и крупные кости.

— Много разновидностей гиен?

— В Африке их четыре вида. Обыкновенная пятнистая гиена, или волк, как называют ее колонисты. Запах от этой гиены так отвратителен, что собаки стараются как можно скорее уйти от ее трупа, который тотчас же пожирается другими гиенами. Затем полосатая гиена, самая злая, и та, которую колонисты называют лающим волком, и которая известна под именем смеющейся гиены. Четвертая разновидность — среднее между собакой и гиеной, — называемая венатика. Эта гиена меньше, но свирепее других.

— Ведь здесь также должны быть и леопарды. Мы ни разу не встречали их. Опасны они?

— Леопард избегает столкновений с человеком, но, доведенный до отчаяния, он делается страшен. Я хорошо помню, как два бура напали на леопарда и ранили его. Повернувшись, леопард бросился на ближайшего, смял его под себя, искусал и разорвал мясо в разных местах когтями. Другой бур, желая помочь товарищу, соскочил с лошади и выстрелил в леопарда. Он промахнулся, а леопард, оставив первого, бросился на него и сорвал кожу с его черепа до глаза. Охотник схватился со зверем, и оба покатились вниз с крутого утеса. Первый, между тем, придя в себя, зарядил ружье и бросился спасать товарища, но было уже поздно. Леопард вцепился в горло врага и так сжал его, что тот тотчас же умер. Второму буру удалось только отомстить за смерть товарища, застрелив леопарда.