Часовой Большой медведицы - Сергей Бузинин

За квартал до места назначения машина остановилась, из салона кряхтя и разминая затекшие спины, выбрались двое оперативников. Сироткин передал каждому по комплекту гарнитур, ободряющее что-то шепнул, после чего машина тронулась дальше. В салоне сразу стало гораздо свободней, и появилась даже возможность нормально дышать. К Мишкиному удивлению возле банка машина не остановилась, проехав на квартал дальше. На улицу выбрались еще двое оперов. Процедура прощания повторилась с точностью до запятой, после чего оперативники растворились в сумерках вечернего города. Сироткин развернул машину и поехал в направлении банка. На уже пустеющих улицах практически не было ни прохожих, ни машин. Сироткин подъехал к автостоянке, расположенной напротив входа в банк. Стоянка была битком забита машинами, и Мишка задумался, куда же Андрей хочет поставить свой транспорт. Оперативник коротко просигналил. Из будки сторожа выбежал молодой парень, сел в одну из машин, стоявших в ближнем к проезжей части ряду, и замысловатыми маневрами отогнал машину вглубь стоянки. Сироткин загнал свою машину на освободившееся место и устало откинулся на спинку сиденья. Мишка напряженно рассматривал улицу вокруг банка, пытаясь определить, где находятся оперативники, где спряталась группа захвата и наконец — где же сидит координатор — Таурендил? Улицы вокруг банка были пустынны, территорию вокруг него обрамляли низкие, аккуратно подстриженные кусты, выстроенные в строгое каре. На банковской стоянке прикорнули в дреме несколько легковых машин, да фургончик, украшенный логотипами банка. Ближайший жилой дом стоял в двух сотнях метров от интересующего Мишку здания, обернувшись к банку торцевой стеной.

— Подъезды находятся на противоположной стороне дома и выходят во двор. Там собровцы сидеть не могут, — подумал Мишка, — но где, же тогда они сидят?!

— Меня Андреем зовут, — отвлек Мишку от размышлений голос оперативника. — А тебя я только по фамилии да званию знаю. Ты же в отделе совсем недавно появился? Как тебя величать-то?

— Михаилом зовут, точнее, все меня иначе, как Мишкой и не называют, — Мишка протянул руку водителю — будем знакомы! А в отделе я всего неделю. Распределили после Школы.

— Будем, — ответно протянул руку Андрей. — Только Школу окончил. Значит — молодой! Слышь, молодой, ты боеприпасы-то взял?

— Конечно, — Мишка достал из кармана джинсов запасную обойму. — А что, мало?

— Молодой, — горестно вздохнул Сироткин, — первый раз в засаде?

— Первый, — настороженно выдохнул Мишка. — Я толком еще не знаю, что с собой брать нужно. Пистолет вот взял, патроны, папку с бланками и две ручки. В телефоне фотоаппарат есть, хороший. А что еще нужно было?

— Молодой, — еще раз утвердительно вздохнул Сироткин. — Придется НЗ доставать. Оперативник нырнул куда-то под приборную доску, немного покопался и извлек наружу алюминиевую фляжку. Открутив крышку, Андрей сделал глоток, шумно выдохнул и протянул фляжку Мишке:

— Будешь?

До Мишки донесся запах спиртного и он, отрицательно покачав головой, вновь уставился на здание банка. Медленно, как будто вода из протекающего крана, текли минута за минутой, неторопливо складываясь в часы. Мир вокруг окутался вязкой жарой и тишиной, изредка нарушаемой проезжавшими мимо запоздалыми машинами. Андрей молчал, размышляя о чем-то своем, Мишка, стесняясь потревожить его, сидел, скучая все сильнее и сильнее. Идея напроситься в засаду, ранее казавшаяся ему такой увлекательной, чем дальше, тем больше представлялась ему абсолютно дурацкой, и невозможность что-либо изменить делала вынужденное бездействие еще более нудным. Через несколько часов томительного ожидания в рации раздалось условное пощелкивание тангенты, и тихий шепот вытолкнул в эфир одно лишь слово: «Внимание!». Мишка отчаянно завертел головой, пытаясь определить, в какую же сторону ему нужно смотреть. Андрей тихо цыкнул на него, остужая следовательский порыв, и аккуратно приоткрыл свою дверцу. Через пять минут, оглашая улицу раскатами смеха, мимо них не спеша прошла группа молодежи и, не сделав даже попытки приблизиться к банку, растворилась во тьме. Город вновь погрузился в тишину.

— Андрей! — окликнул оперативника Мишка. — А где наши дроу спрятались? Я сколько ни пытаюсь, не могу даже представить, где бы они могли разместиться…

— Пяток дроу вон в том фургончике сидит, — буркнул опер. — Вторая группа в кустах за банком разлеглась.

— Ни за что бы, ни догадался, — восхищенно вздохнул Мишка. — А как ты их вычислил?

— Как, как… Опыт, понимаешь, его не пропьешь, не потеряешь, — самоуверенно обронил Сироткин, хитро взглянул на Мишку, что-то подумал и сказал. — Да не забивай голову, Миха! Я бы тоже их не вычислил, мне Таурендил еще перед выходом сказал, где его бойцы сидеть будут. А так бы я фига б с два их нашел. Это только Леопольдычу под силу, ну может еще ваш Шаманский смог бы. Он дядька-то с виду тихий, но башкой шурупит, как два академика сразу, а может и как весь институт зараз.

— А как они там в фургоне-то? В броне да с оружием? Там же тесно, да и дышать нечем, поди? — продолжал размышлять вслух Мишка. — Да и фургон не наш, банковский. Как они в него попали?

— Ну, попали, допустим, просто. Подошли, открыли, сели, закрыли. И сидят, до поры не шевелятся, — хмыкнул Сироткин. — А вот как они там выживают, в броне да без водки, это я не знаю. Да и знать не хочу. Я же все-таки человек, а не дроу. Ты себе голову разной ерундой не забивай, а лучше спи, пока время есть. Ты не боись, самое интересное не проспишь.

— Да я пока спать не хочу, — ответил Мишка. — Я еще пока вокруг посмотрю. — Он повернул голову к окну, уткнувшись лбом в стекло.

Среда. Вторая неделя

Разбудило Мишку легкое потряхивание за плечо.

— Давай, Миха, перелазь на переднее. Сейчас мужики подтянутся, на базу поедем.

— Как на базу? А засада? — Мишка резко открыл глаза и тут же зажмурился. За окном радостно светило солнце.

— Все, закончилась засада. Никто не пришел. Дроу уже свернулись. Рабочий день начинается.

— Ойё! — схватился за голову Мишка. — Ну, Петшович, ну козел рогатый, только попадись мне, я тебе рога пооткручиваю… — От стыда он был готов провалиться под землю.

— Да ты не переживай, Миха! Может твой барабан и не виноват, — попытался успокоить его Сироткин. — Тут дело такое, никогда не знаешь, сработает информация или нет. А хочешь — не хочешь, проверять надо. Такая уж работа. Так что не парься, по-всякому бывает. Не у тебя первого, не у тебя последнего.

Ничего не отвечая, Мишка уперся невидящим взглядом в лобовое стекло и молчал всю дорогу до самого отдела. Молчал он и в отделе, сдавая оружие в арсенал и выслушивая доклад Сироткина Чеширскому. Начальник ОУР, видя подавленное Мишкино состояние, промурлыкал что-то успокаивающее, но Мишка, не слушая его, только мотнул головой и побрел в здание следствия. Ему казалось, что Шаманский вновь будет укоризненно читать ему нотации, Витиш срежет язвительной репликой, а остальные следователи будут похохатывать за его спиной, тыча вслед пальцами. Не в силах заставить себя сделать шаг вперед, Мишка застыл перед кабинетом начальника. Дверь отворилась. На пороге стоял Витиш.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});