Мыс мертвой надежды - Сергей Зверев

Тут Андрей подумал, что именно погода и поможет ему совершить один хитрый ход. Только вот очень опасный. Если не получится, то наверняка смерть. Пути назад уже не будет.

Истомин посмотрел на часы. Да, до следующего утра времени еще очень много. Придется все сделать этой ночью. Надо успеть. Очень хорошо, что он еще вчера попросил Димитру принести его гидрокостюм. Эта штука тепло не проводит, она поможет ему скрыться от прибора ночного видения в воде.

Весь остаток дня и вечер Андрей лежал на скале и разглядывал в бинокль лагерь. Ровный участок берега, зажатый между скалами, был длиной метров четыреста. Туалет находился ближе к жилым постройкам. На самом дальнем участке располагалась мусорная яма, к которой люди подходили крайне редко. Эта часть берега не имела выхода к бухте. Такой вот сухой мешок с отвесными стенами. Длины веревки не хватит, чтобы спуститься там.

Когда стало совсем темно, Андрей находился уже почти у входа в бухту. Единственное место, которое позволит ему сократить путь, находилось здесь. Нужно было просто прыгнуть с высоты шесть метров и точно попасть в квадрат три на три, свободный от камней. В момент прыжка он будет почти не виден пулеметчику, охраняющему вход. Главной помехой был бы шумный всплеск, но надвигающаяся непогода и волна в четыре балла помогут преодолеть это препятствие.

Истомин, одетый в гидрокостюм, стоял, прислонившись боком к камням. Ветер свистел вокруг, внизу белыми барашками пузырились волны. В бухте было тихо, а вот снаружи непогода расходилась не на шутку. Волны гудели и обрушивались на прибрежные скалы с остервенением злобных псов, откатывались назад и снова набрасывались. В такую погоду надо сидеть в тепле, у огня, с кружкой глинтвейна, а не прыжками в воду заниматься.

Вот и отметка, которую Андрей оставил еще днем, ползая тут на животе и вымеряя все до метра. Приди к диверсантам днем какой-нибудь катер с моря, и Истомина точно засекли бы. Но все обошлось. И погружения с «Посейдоном» у них закончились к четырем часам вечера.

Андрей поправил на голове капюшон гидрокостюма, в последний раз бросил взгляд в сторону бухты и прыгнул, прижимая к груди футляр с биноклем. Он до последней секунды ждал дикого удара о камни. Хотя бы под водой. Но обошлось, и боевой пловец вошел ногами в пенящуюся воду.

Стараясь держаться на этой же глубине, он поплыл по проходу в бухту. Его стало бить и швырять волнами. Оказалось, что Истомин рухнул в воду всего в метре от ближайшего валуна.

Полторы минуты Андрей мужественно боролся с волнами, а потом позволил себе высунуть голову на поверхность и вдохнуть. Он находился прямо под наблюдательным пунктом, но серый цвет его гидрокостюма и ночь помогали, укрывали его. Да, в такой шторм пройти весь проход в бухту было бы невозможно. Здесь вода была чуть спокойнее.

Сделав несколько вдохов и выдохов, Андрей снова ушел под воду. Теперь его ориентиром был деревянный пирс. Здесь промахнуться уже невозможно, теперь главная проблема – расстояние. Андрей размеренными гребками посылал тело вперед. Внутренний таймер подсказывал ему время, проведенное под водой, заставлял ориентироваться на него, а не рефлекторные позывы легких. Этот раздражитель надо уметь отключать. Всплывать можно только тогда, когда воздуха и в самом деле будет не хватать.

Полторы минуты миновали, а пирса все не было.

«Не паникуй, плыви спокойно! Никуда пирс не денется. Всплывать посреди бухты, на виду у пулеметчика на скалах и постового у навеса – верная смерть. Соберись!» – приказал себе капитан третьего ранга.

Темную массу пирса Андрей скорее почувствовал, чем увидел. Он вытянул руку, и она коснулась скользкой поверхности столба. Еще гребок, и теперь Истомин смог медленно поднять голову над поверхностью воды. Все, он под досками настила. Легкие жадно всасывали воздух, Андрей старался дышать без шума, мысленно похваливая себя. Вот что значит тренированный организм, который в нужную минуту может собраться, сконцентрироваться и сделать, казалось бы, невозможное.

Пока одна часть мозга воздавала хвалы организму, другая напряженно и чутко ловила все звуки. Не покатится ли камушек со скалы, когда наблюдатели, находящиеся там, торопливо станут переставлять пулемет или разворачивать прожектор, чтобы осветить пирс и незваного гостя, скрывающегося под ним? Не послышатся ли тихие возгласы или крадущиеся шаги людей, спешащих к пирсу с автоматами в руках? За грохотом волн у скал не было слышно ничего, даже стука дизельного генератора, работавшего в пещере.

Андрей высунул голову из-под настила и некоторое время настороженно слушал ночь. Но до него донеслись только тихие голоса. Часовой с кем-то разговаривал у навеса. Оттуда доносились тихие смешки.

«Вот так всегда бывает, – подумал Истомин. – Если охрана базы расслабляется от отсутствия опасности, то вся служба катится под гору. Часовой не имеет права лясы точить на посту вместе с приятелем. А они там еще и спиртное, наверное, потягивают».

Сделав несколько вдохов и выдохов, Андрей опустил голову под воду и мягко оттолкнулся от грунта. Он проплыл метров сорок, прежде чем его темная голова появилась на поверхности. Снова вдох, выдох, и капитан третьего ранга скрылся под водой. В несколько нырков он преодолел расстояние от пирса до самой дальней части берега в бухте. Это место он сам же назвал каменным мешком.

Истомин выбирался на берег так, как и положено боевому пловцу, то есть ползком. Ни всплеска, ни шума воды, стекающей с тебя. Медленно, без резких движений, подолгу замирая и всматриваясь в ночь. Потом такими же неторопливыми движениями он перебрался к камням.

Где-то тут была удобная ниша, присмотренная сверху в бинокль. Истомин сделал несколько шагов по камням вверх и оказался на месте. Прежде всего надо вылить воду из футляра бинокля. Теперь вынуть из-за пазухи свое богатство – сверток с копченой рыбой, хлебом и шоколадом. К сожалению, термос под гидрокостюм не поместился, поэтому придется потерпеть. Мучиться от жажды ему все равно не придется. Она просто не успеет навестить его.

Глава 9

Большой катер ушел ночью, когда шторм стал утихать. Он долго тарахтел мотором на низких оборотах, светил во все стороны прожекторами и разворачивался в узкой бухте. Андрей перестал прислушиваться к удаляющимся звукам двигателей и снова задремал, свернувшись калачиком в своей нише.

Короткие летние шторма быстро налетают, рвут пену с воды и потом бесследно исчезают, оставив на прибрежных камнях водоросли, изредка несколько крабов и медуз, которые с приближением шторма не успели уйти на глубину. Все как у людей. Среди морских обитателей тоже есть неудачники или те, кого жизнь так ничему и не научила.

Андрей был намерен заняться изучением лагеря, проверить режим смены постов, выяснить, в каком именно здании хранятся «Посейдоны». А потом он начнет действовать. Как? По обстоятельствам, потому что на данный момент у него нет оружия.

Ему придется тихо ликвидировать все препятствия на пути к тому месту, где лежат «Посейдоны». Прежде всего это будет часовой, несущий службу у навеса. Возможно, встретится еще кто-то. Попутно Истомин должен найти оружейную комнату и раздобыть надежный ствол или просто пару гранат. Этого хватит, чтобы разнести в клочья оба подводных комплекса.

Потом перед ним встанет третья задача, последняя. Нужно найти Заварзина. Убивать его или нет – вопрос второстепенный. Тут уж как получится. Не это главное, хотя прикончить негодяя очень хочется. Самое важное – хоть зубами, хоть ногтями выдрать у него из-под кожи идентификационный чип, настроенный на управление комплексом, а потом разбить камнем или пулей, сжечь на огне. Обязательно уничтожить! А потом?.. А потом, как любит говорить отец, суп с котом.

Да, отцу будет плохо, это Андрей знал точно. Старик явно отстал от ритма современной жизни, слишком прикипел к своему прошлому. Жизнь так стремительно несется вперед, что он невольно почувствовал себя изгоем, отщепенцем, лишним человеком.

Отсюда и вечные споры отца и сына о современной армии, об образе российского офицера и много о чем еще. Это помогает отцу чувствовать себя пока еще причастным к великой армии великой страны.

Не исключено, что теперь эта причастность исчезнет. Пропадет. Капитан третьего ранга не вернется из очередной командировки, опустеет дом, в который сын так и не успел привести жену. Там никогда не зазвучит детский смех, счастливый дед не будет качать на коленке сопливого внука. Тишина. Какое это, оказывается, страшное слово, если эта тишина царит в твоем доме. И не на время, а навсегда!

«Ну уж нет! – подумал Андрей и зябко передернул плечами. – У вас, хлопцы, ничего не получится. Не сможете вы оставить в вечном одиночестве старого больного моряка. У него вся жизнь в сыне. У него больше ничего не осталось кроме памяти о годах службы. Не сейчас, ребятки! Вот умрет отец, а это неизбежно, как ни больно сознавать, тогда я буду волен распоряжаться своей жизнью и судьбой. А пока извините, подвиньтесь. Так, опять же, говорит мой отец».