Мирон сын Мирона - Александра Турлякова

— Почему невезучая? — опять спросила Аэлла.

— У неё пять детей было, три сына и две дочери. Девочки рано умерли, а сыновья — близнецы — на войне погибли, в Гальбии… Младший, вот, остался, хромым родился, и стал пекарем, как отец, она его бережёт, последний…

Аэлла вздохнула еле слышно. Нанния спросила сама:

— А тебе зачем повитуха? Тебе пока рано…

— Что рано? — не поняла Аэлла, подняла лицо от вышивки, глядя в упор недоумённо.

— О родах думать. Попозже уж… — старая служанка улыбалась сама себе, даже не глядела. Аэлла нахмурилась.

— О чём говоришь? Не понимаю…

— Так уж и не понимаешь? — Нанния подняла голову, всё так же улыбаясь. — Скрываешь? От кого? От меня не скроешь, я сама троих родила, а скольких выкормила!.. Я уже давно поняла. Месяц-другой и все уже увидят, и платья твои не помогут… — Аэлла слушала её с открытым ртом, глядела огромными удивлёнными глазами. — Меня не проведёшь, я вижу…

— Вы хотите сказать… — от растерянности она аж на "вы" перешла, Нанния закивала головой:

— Да-да, дорогая, я вижу, я знала, уже месяц как, как увидела тебя… От меня не скроешь…

Аэлла опустила голову, дрожащие пальцы не могли удержать иглу. Она что-то путает, она не то говорит. Этого не может быть! Какой ребёнок? Откуда? У неё не может быть никаких детей, тем более, сейчас… Она не замужем! Живёт в чужой стране из милости, не знает, что ждёт её завтра. Какие могут быть дети? Это абсурд! Ложь! Она ошибается.

Она опустила руки, вышивать сегодня она уже не сможет. Такие новости. Безумие. Что же делать? А она-то, глупая, думала, что это происходит с ней? Тошнота какая-то, головокружение, усталость непонятная, раздражительность, задержка уже третий месяц, и в теле какая-то непонятность, то там заболит, то здесь, то в груди что-то… Но ребёнок?! Об этом она и помыслить не могла. Может, если бы мать её воспитала, а не отец с братом, она бы знала об этом побольше. Господи!

Что же делать теперь? Такой позор. Без мужа… Защищать её некому… Идвару говорить нет толку, что он сможет сделать? Да, и… Какой прок от этого? Они поругались, он убил отца, Айрила, её саму чуть не изнасиловал на глазах у своих солдат, Айрила! Она не простит его! Никогда не простит! Как бы ни относилась к нему, как бы сердце ни вздрагивало при встрече.

Что же делать?

Быстрее бы король мужа нашёл ей, что ли! Позор! Какой позор! Как последняя девка, думай теперь, как скрыть? Отца опозорила, весь род, весь Райрон. Привезла к самому королю под бок… ублюдка безродного… безотцовщину…

Она еле-еле сдержала слёзы жалости к себе, слёзы отчаяния. Поджала дрожащие губы.

Это её ребёнок. Он уже под сердцем, хочет она сама или нет, он родится. Её ребёнок. Её малыш.

Вспомнилась Вэллия, молодая жена Майнора. С каким достоинством, с какой гордостью носит она себя, как глядит свысока. Её ребёнка ждут. Это будет Майнор, он станет королём. А своего она не знает, как спрятать, как сделать так, чтоб никто не знал о нём, даже Идвар…

Идвар…

Память сама воскрешала в мозгу те ночи в Райроне, те поцелуи, страстные взгляды, его руки на своём теле. Бесстыдница! Она сама виновата! Она сама позволила ему! Сама себя предложила! Он ведь спрашивал — "можно?" Господи! Как портовая девка… Нагуляла. Спросят, от кого, что она скажет? От вашего Мирона? От любви огромной? Боже!

Она ведь влюбилась, как кошка. Она готова была ему всё отдать. Тогда. А сейчас? Такая пропасть между ними. И этот ребёнок нелепый, ненужный, так некстати. Почему всё так не во время?.. Она и не заметила, как рука сама собой легла на живот, там, где теперь был он. Плод её греха, плод любви безумной, о которой и вспоминать-то — запрет!

Глянула на Наннию. Сидит, вышивает.

— Я пойду… — поднялась, сделала два шага к двери, обернулась. — Никому не говорите пока, пожалуйста.

Нанния улыбнулась ей по-доброму:

— Конечно, милая.

Она вернулась к себе, чувствуя себя уставшей, тяжёлой, убитой, как будто родить должна была вот-вот. Долго лежала в постели, перемалывая одно и то же. Ребёнок… Ребёнок… Её ребёнок… Она беременна… У неё будет незаконнорожденный ребёнок… Заснуть смогла лишь под утро, даже труб рассветных не слышала — впервые за всё время в Мирополе.

* * * * *

Он сам хотел поговорить с ней, поговорить раньше, чем она узнает от короля или ещё кого бы то ни было. Зашёл вечером, когда было меньше слуг в коридорах, когда сумерки только-только начали сгущаться. Зашёл и остановился у дверей, встретился глазами с Аэллой.

— Где Эл?

— Где-то со служанками…

— Нам нужно поговорить, — Идвар решительно прошёл в комнату, остановился. Аэлла проводила его глазами. Идвар сразу же охватил взглядом её простое платье, усталость в остановившемся взгляде серых глаз, спросил:- Что случилось? — она пожала плечами, качнув головой. — Что-то случилось, Аэлла?

— Ничего, всё нормально… Вы что-то хотели сказать?

— Да. Я хотел поговорить, — он сделал паузу, собираясь с мыслями, тряхнул головой, отбрасывая волосы. — Отец… Король собирается вернуть тебя в Райрон…

— Да? — она удивилась, вскинув брови. — В самом деле? Что я должна буду сделать? Что, надо выйти замуж за нынешнего правителя Райрона?

Как же она была прозорлива! Идвар аж растерялся на миг, дёрнул подбородком.

— Да, угадала…

Аэлла усмехнулась, усталым жестом убрала выбившуюся прядь волос.

— И кто там правит сейчас?

— Граф Лайден, но это не он, скоро там появится другой правитель…

— Да? И кто? — она перебила, нахмуриваясь.

Идвар сокрушённо покачал головой, не зная, как сказать ей об этом.

— Я… — выдохнул шёпотом.

— Что?.. — она отшатнулась, поражённая его словами. — Что ты сказал? — опять перешла вдруг на "ты", глядела огромными глазами.

— Да, Аэлла, король собирается снять меня с поста Мирона и отправить в Райрон. Я стану герцогом Райронским, а ты — моей женой, ты станешь герцогиней и вернёшься домой, в свой Райрон. Вместе со мной, конечно. Мы уедем из Мирополя, а Мироном станет Адорр…

— Это ты попросил его… — она не спрашивала, нет, она верила в это.

— Нет! — воскликнул он резко.

— Ты хотел, чтобы я была твоей, и ты нашёл способ… Нечестный способ…

— Нет! — он перебил её, подавшись вперёд. — Я никогда бы добровольно не покинул Мирополь! Это его идея, будь он проклят! Я не говорил ему ни слова о нас, он сам так захотел!.. — он перевёл дух, сбавил тон и заговорил спокойнее:- В Райроне сейчас неспокойно, идут восстания, король думает, что я смогу навести порядок, а чтобы меня приняли там, он хочет сделать тебя моей женой… Это не моя вина…