Бац! - Терри Пратчетт

Под досками была мутная вода или похожая на воду жидкость. Внизу колодец расширялся и дварфы были здесь — она принюхалась — несколько дней назад, не больше. Да. Дварфы прорубились в колодец, выудили что-то из под воды и ушли. Они даже не позаботились прибрать за собой. Нос показывал ей это как картинку.

Она крадучись пошла вперед. Ноздрями она могла видеть туннели. Они не были так добротно отделаны, как те, по которым их водил Ардент. С неровными стенками, многочисленными поворотами и тупиками. Необтесанные доски и бревна удерживали зловонную грязь равнин, которая тем не менее просачивалась сквозь них. Эти туннели прокладывались только для того, чтобы успеть сделать какую-то быструю и грязную работу и покинуть их.

Итак… Шахтеры что-то искали, но они не были уверены, что это здесь, пока они не проникли внутрь, на расстояние примерно в двадцать футов и когда они… унюхали это? Каким-то образом обнаржуили? Последний участок перед колодцем был совершенно прямым. То есть они знали куда идти.

Ангуа продолжала красться, согнувшись почти вдвое, чтобы не задеть низкий потолок, пока она не сдалась и не превратилась обратно в волка. Туннель снова пошел прямо, он то и дело разветвлялся, но она игнорировала ответления, хотя запах подсказывал ей, что они достаточно длинные. Аромат вампира по прежнему был досадной нотой в симфонии запахов и усилилось зловоние тухлой воды, просачивающейся через стены. То тут, то там колонии вирвей покрывали стены. И летучие мыши. Они шевелились.

И тут она почуяла еще один запах, идущий из отверстия в очередной туннель. Он был очень слабым, но без сомнения, это был душок разложения. Свежий труп…

Три свежих трупа. В конце короткого бокового туннеля лежали два, нет три дварфа, полупогруженные в грязь. Они светились. У вирвей нет зубов, говорил ей Моркоу. Они ждут, пока будущая пища не размягчится сама собой. И они торжествовали, ожидая когда можно будет приняться за самый большой подарок судьбы, когда либо выпадавший на их долю. Здесь в глубине, в подземном мире, тела дварфов исчезнут при свете.

Ангуа принюхалась.

Рассмотрим эти очень свежие…

— Они что-то нашли, — сказал голос позади нее. — и затем, оно убило их.

Ангуа прыгнула.

Она не намеревалась прыгать. Это решение принял задний мозг. Ее передний мозг, та его часть, которая понимала, что сержанты не должны расчленять младших констеблей без каких-либо провокации с их стороны, пыталась остановить прыжок в воздухе, но тут уже вмешалась баллистика. Все, что ей удалось сделать, это развернуться в воздухе и врезаться плечом в мягкую стену.

Трепещущие крылья немного переместились, это был звук, который приводил на память мясника, испытывающего трудности с неудобным хрящиком.

— Знаете, сержант, — сказал голос Салли, как ни в чем не бывало. — Вам, оборотням, проще. У вас всегда одно тело и вы не мучаетесь с проблемой массы тела. Знаете, сколько летучих мышей может получиться из моей массы? Более чем полторы сотни, вот как много. И всегда находится одна, которая теряется или летит в другую сторону. Трудно думать о чем-то другом, пока все мыши не соберутся вместе. И я даже не собираюсь затрагивать вопрос реассимиляции. Ощущения, как будто вы чихаете так, как никогда еще не чихали в своей жизни. Задом наперед.

Здесь, в темноте можно было не стыдиться. Ангуа заставила себя измениться, борясь каждой клеткой своего мозга с клыками и когтями. Гнев помог ей.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросила она, как только у нее появился тот рот, который мог говорить.

— У меня выходной. — ответила Салли, ступая вперед. — Я решила пойти и посмотреть, вдруг удастся что найти. — Он была полностью обнажена.

— Тебе не могло так повезти! — зарычала Ангуа.

— О, у меня нет такого носа, как у вас, сержант. — сказала Салли, мило улыбаясь. — Но у меня были сто пятьдесят пять летающих помощников, которые обшаривали большие участки земли.

— Я думала, что вампиры могут воссоздавать свою одежду. — сказала Ангуа осуждающе. — Отто Шрик мог!

— Женщины не могут. Мы сами не знаем почему. Наверное, это часть программы, в которую входят также прозрачные ночные рубашки. Еще одно очко в вашу пользу. Когда у тебя полторы сотни тел, трудно упомнить, какие из них несут пару штанов. — Салли поглядела на потолок и вздохнула. — Слушай, я знаю, в чем загвоздка. Это все из-за капитана Моркоу, так?

— Я видела, как ты ему улыбалась!

— Ну извини. Мы можем быть очень привлекательными. На то мы и вампиры.

— Ты так старалась произвести на него впечталение!

— А ты нет? Он из тех мужчин, на которых кто угодно захочет произвести впечатление!

Они насторожено наблюдали друг за другом.

— Он мой, знаешь ли. — сказала Ангуа, чуствуя, как из под ее ногтей начинают вылезать когти.

— Ты хочешь сказать, что ты его! — ответила Салли. — Вот как на самом деле, знаешь ли. Ты бегаешь за ним!

— Ну извини, на то мы и оборотни! — взвизгнула Ангуа.

— Подожди! — Салли выставила перед собой руки в умиротворяющем жесте. — надо закончить кое что, прежде чем все зайдет слишком далеко!

— Да?!

— Да. Мы обе обнажены, мы стоим в чем-то, что как ты можешь заметить, все больше и больше превращается в грязь и мы готовы вцепиться друг в друга. Но кое-чего не хватает.

— И чего же?

— Зрителей? Мы могли бы подзаработать. — Салли подмигнула. — Или мы бы могли закончить дело, ради которого мы сюда пришли?

Ангуа заставила свое тело расслабиться. Это должна была сказать она. Ведь он же была сержантом, не так ли?

— Хорошо, хорошо. — сказала она. — Мы обе здесь. Давай на этом остановимся. Ты говорила, что эти дварфы были убиты чем-то… из колодца?

— Возможно. Но если это так, то у него был топор. — сказала Салли. — Погляди сама. Надо убрать немного грязи. Зловоние усиливается с того времени, как я попала сюда. Возможно поэтому ты это пропустила. — великодушно добавила она.

Ангуа приподняла одного дварфа из светящейся слизи.

— Вижу. — сказала она и отпустила тело. — Этот мертв уже два дня. Как я могу заметить, их не так уж сильно постарались спрятать.

— А чего суетиться? Они больше не откачивают воду из туннелей; подпорки выглядят вполне недолговечными; грязь возвращается. Кроме того, какой глупец полезет сюда?

Кусок стены соскользнул вниз с вязким, чмокающим звуком. Что-то забулькало и по стенам потекли мелкие струйки. Анк-Морпоркский подземный мир отвоевывал свои позиции обратно.

Ангуа закрыла глаза и сконцентрировалась. Зловоние тины, запахи вампира и воды, которая поднялась уже до колен, все соперничало за ее внимание, но сейчас дело касалось конкуренции. Она не могла позволить вампиру лидировать. Это было бы так… традиционно.

— Здесь были другие дварфы. — пробормотала она. — Два… нет, три… ммм… больше четырех. Я чувствую… нефть. Кровь в отдалении. Внизу туннеля. — Она так резко встала, что чуть не ударилась головой о потолок. — пошли!

— Здесь становится все более опасно…

— Мы можем найти ответ! Пошли! Ты то можешь не бояться смерти! — Ангуа рванулась вперед.

— По твоему, провести тысячи лет, похороненной в иле, будет забавно? — закричала Салли, но ее слова были услышаны только грязью и зловонным воздухом. Она чуть помедлила, издала стон и поспешила за Ангуа.

Дальше главный туннель разветвлялся на многочисленные проходы. Из них вытекали потоки грязи, похожей на застываюшую лаву. Салли прошлепала мимо чего-то что выглядело, как огромная медная воронка, плавно поворачивающаяся в потоке.

Здесь туннель был проложен более старательно, чем та часть перед колодцем. Он заканчивался круглой дварфийской дверью, к которой припала Ангуа, и был освещен бледным сиянием. Салли не обратила на Ангуа внимания. Она даже не взглянула на дварфа, прислоненного спиной к двери.

Вместо этого, она уставилась на большую руну, коряво начертанную на металле. Это был большой и небрежный рисунок, изображавший что-то вроде круглого глаза с хвостом, который светился бледно-зеленым сиянием вирвей.

— Он начертал его своею кровью. — сказала Ангуа, не оборачиваясь. — Они бросили его здесь умирать, но он был еще жив. Он умудрился добраться досюда, но убийцы закрыли дверь. Он царапал металл двери — я чувствую запах — и стер ногти до крови. Затем, он начертал руну кровью и сел тут, зажимая рану и наблюдая, как вокруг собираются вирви. Я полагаю, что он мертв восемнадцать часов.

— По моему, нам надо убираться отсюда прямо сейчас, — сказала Салли, пятясь назад. — Ты знаешь, что значит этот знак?

— Я только знаю, что это шахтная руна и все. А ты знаешь?

— Нет, но я знаю, что именно эта одна из самых плохих. Не стоит на нее смотреть. Что ты делаешь с телом? — Салли попятилась еще дальше.

— Пытаюсь определить, кто это был. — сказала Ангуа, обыскивая одежду дварфа. — так мы поступаем в Страже. Мы не топчемся на месте, переживая из-за рисунков на стене. В чем проблема?