Все не так закончилось - Рошель Вайнштейн

уж плохо в его компании.

– Хочешь, мы поговорим об этом?

Я могла бы отплатить ему той же монетой и сказать, что он не может это исправить, но мы уже зашли в тупик, а мне захотелось поговорить. Я задержала подольше дыхание, затем выдохнула и рассказала Бену о том, как Филипп связался с моим отцом, которого я не видела и не слышала с семи лет.

– Он подумал, что было бы неплохо восстановить семейные связь после всех этих лет.

Бен выглядел смущенным.

– Но прошло довольно много времени.

– Да, и не все отцы такие любящие, как ты.

– Ты собираешься перезвонить ему?

– Я не уверена.

Я потянулась к телефону, чтобы проверить, не оставил ли он сообщение.

Мои пальцы дрожали, и, если бы не возможная беременность, я бы списала напряжение в животе на звонок отца. Наше возможное воссоединение было не за горами.

– Раньше я думала, что мне все равно. Я похоронила боль… Отчасти поэтому я стала учителем английского языка и литературы… Я забывалась в историях других людей.

Он перестал жевать и слушал.

– Когда я была младше, я думала, что обладаю волшебными способностями, которые могут стирать боль и чувство отверженности. Но они никогда не исчезнут. Ты можешь замаскировать боль, но она всегда с тобой.

Я почувствовала комок в горле.

– Извини. Моя потеря не сравнится с твоей.

– У меня есть идея, – сказал он. – Позволь мне научить тебя готовить. Мне это всегда помогало, это было для меня важным источником утешения. Готовка освободит твою голову от всех подобных мыслей. Кроме того, это меньшее, что я могу сделать для своего друга после того, как стал свидетелем того, как ты чуть не взорвала его кухню.

Я посмотрела на телефон, пакет и нашу с Филиппом фотографию в рамке на стене.

– Что ж, раз уж я спасла твоего сына, – сказала я, расплывшись в улыбке.

– Тебе нужна моя помощь.

Он произнес это так, что фраза прозвучала ничуть не оскорбительно.

– И знаешь, что еще, Шарлотта? Я думаю, нам тоже нужна твоя помощь. Джимми и мне.

Я гоняла еду по тарелке, а Бен встал, чтобы уйти, продолжая наблюдать за мной с нескрываемой ухмылкой.

– Если планируешь уничтожить мое творение, то хотя бы подожди, пока я уйду.

Я была голодна, когда он приехал, но не смогла все доесть из-за нашего разговора.

Мы подошли к двери, и я поблагодарила Бена за привезенную еду. Я держалась за медную ручку. Когда он был уже на полпути вниз, я откашлялась.

– Филипп часто в разъездах, – крикнула я.

Он остановился и обернулся.

– Ты и так это знаешь… эм, ну, если тебе нужно будет, чтобы кто-нибудь посидел с Джимми… Ты сказал, что у вас есть кто-то, но я могу помочь. Мне совсем не сложно. Я бы с радостью посидела с ним.

– Буду иметь это в виду.

Я услышала в его голосе нотку благодарности, достаточную, чтобы показать, что он оценил этот жест.

– И удачи, – добавил он, имея в виду покупку, которую не видел. – И с твоим отцом тоже, какого бы исхода ты ни желала.

* * *

Я так и не использовала тот тест. Коробка стояла на кухонном столе, насмехаясь надо мной, как и оставшееся без ответа сообщение отца. Однако на первое из моих затруднений у Вселенной был другой план – в виде естественного обряда перехода. Я нахмурилась при виде крови. Невыразимая потеря того, что едва успело пустить корни. Филипп несколько раз спрашивал, как я себя чувствую, но его общее отсутствие энтузиазма мало помогало мне убедить себя в том, что он хотел именно этого. Если он будет игнорировать проблему, то она исчезнет сама. Так оно и произошло.

Прежде чем снова уехать в Лос-Анджелес и Сан-Франциско Филипп на три дня заглянул домой. Три дня. Едва ли было достаточно времени, чтобы оправиться от разочарования, когда у меня начались месячные, допуская, что волну тошноты у меня мог вызвать странный вирус, который проявляется необъяснимым образом. Я смотрела, как Филипп поднимается по ступеням к нашей двери, с невыразительными глазами и щеками землистого цвета, но его усталость быстро улетучилась, когда он обхватил меня руками и закружил вокруг – никакого ребенка, о котором нужно было бы беспокоиться, не было. Санни зарычал, и Филипп зарычал в ответ.

– Я привел тебя в ее жизнь, ты, маленький проходимец.

Он поставил меня обратно на пол, чтобы шершавый язык Санни облизал мои ноги, как вдруг я заметила пластырь на его руке. Он покрывал место на коже, откуда брали кровь, и я вопросительно посмотрела ему в глаза: «Филипп?»

– Я проходил медосмотр. Это обязательно при продлении медицинской страховки. Ну, и повеселился на славу.

– И все прошло хорошо?

– Дорогая, – сказал он, покачивая задом и виляя бедрами. – Посмотри на меня. Я идеален.

* * *

Стояла жара, и мы отправились в ресторан пешком. Незримое присутствие отца вилось вокруг меня, словно змея, готовая ужалить или ускользнуть. Филипп держал меня за руку и пытался развлечь своими рассказами об увиденном в аэропорту.

– Не забывай, что ты встретил меня в самолете, – напомнила я.

– Чарли, это поколение довольно странное. Ты ведь не фотографировалась с поджатыми губами, будто утка?

Я рассмеялась, и облегчение было приятным, хотя и временным. Знакомая прогулка напомнила мне о десятках прошлых прогулок, когда нас было еще двое. Филипп и я. Когда мечты казались мне рассыпанными повсюду желаниями, до того, как они пустили корни в песке и подобрались близко к берегу. Брак когда-то был таким же далеким, как и те воспоминания, а дети были частью чужих планов. И тем не менее, потеря того, чего у меня и не было, выворачивала меня наизнанку. И хотя неизвестность мучила меня всего несколько дней, мысль об этом обернулась изумлением. Что-то внутри меня изменилось.

Мы сели за наш столик. Стояла приятная безоблачная ночь, и на многие мили растянулось небо василькового цвета. Легкий ветерок шелестел по растущим поблизости пальмам, и воздух пронизывал звук гитары Бретта. Бен зашел поприветствовать нас. Он обменялся шутками с Филиппом по поводу того, что я чуть не сожгла дом, и я начала понимать, насколько они дружны. Джимми гулял поблизости, и его застенчивость сменилась спокойным уважением. Я не спеша изучала и даже сосчитала бледные веснушки на щеках Джимми, которые когда-то целовала его мать, каждое пятнышко как след от поцелуя ангела. Теперь, когда она сама стала ангелом, пятнышки, должно быть, сбивали высшие силы с толку.

Джимми задержался возле нас, чтобы