Наследница первой очереди - Лилия Фандеева

Не понравится – держать не стану. Мне пора работать.

– Знаешь, чего я больше всего хочу? – он пристально смотрел Полине в глаза. – Чтобы наш брак когда-нибудь стал настоящим. Я, Полина Сергеевна, давно и безнадёжно в тебя влюблён. С тех самых съёмок в зимнем парке. Мне было двадцать семь, а ты была несовершеннолетней. У меня до сих пор хранятся журналы с твоим фото. Я бывал у вас дома, работая с Сергеем Ильичом, и жутко завидовал твоему Сашке.

– Влюблены? Вы меня совсем не знаете. То, что вы сейчас чувствуете, может быть чувством благодарности. У вас с головой всё в порядке?

– Проблемы у меня с позвоночником остались, а с головой я дружу, и о тебе знаю достаточно со слов твоей мамы, чтобы сказать то, что сказал. Ты не забыла, что мы одно время работали вместе, хотя общались редко, пока ты не уехала в Москву. Это ты меня можешь не помнить, а я помню всё.

– Я помню вас, Дмитрий Сергеевич. Но в шестнадцать, все, кто старше двадцати, мне казались стариками, а позже я просто не обращала внимания на женатых мужчин. Вы были коллегой отца. Митя – плечистый спортсмен, подающий большие надежды врач и жутко стеснительный молодой человек.

– Почему ты предпочла университет карьере модели?

– Я была уверена, что моя известность закончится так же внезапно, как и началась. Мало кто верил, что я добровольно ушла из моделей. Но именно там я поняла, что в этом бизнесе дружбы не бывает. Конкуренция хуже чумы. Здесь и интриги, и подлость, и предательство. В университете о моей модельной практике мало кто знал, но вы женились на модели, пусть и «местного разлива».

– Мне было тридцать, когда я сделал эту глупость. Ты сама подтолкнула меня к этому. Я пришёл поздравить Ольгу Ивановну с днём рождения. Ты открыла мне дверь. Мы отлично посидели за чаем, а уходя, я пригласил тебя в кино. «Извините, у меня есть с кем сходить в кино, а вам пора жениться», – ответила ты.

– Я этого не помню, но я вам соврала. Молодой человек у меня появился только на четвёртом курсе. Мне казалось, что Антон моя половинка, но ошиблась. Он оказался не героем моего романа, а обычным корыстным проходимцем. Мы расстались, и я уехала в Москву, нашла приятелей, но отношений избегала. Я далеко не ханжа, но и не животное. Извините. – Да, – ответила она на звонок. – Я в хирургии у Подольского. Скоро буду. – У вас есть ещё что-то, что я должна знать?

– Поля, это прозвучит нелепо, но когда Гриша рассказал мне о нашем браке, я просто обязан был поправиться. У нас с Ариной нет никого, а так в нашей жизни появилась ты. Пусть ненадолго, но ты рядом. Я не думал, что всё обернётся так: ты останешься в клинике возглавишь её. Обещаю больше не касаться этой темы, приму твоё предложение на период реабилитации. Возможно, чему-то научусь. Но, если твоё терпение на наше присутствие закончится, скажи об этом прямо. А теперь иди, тебя ждут.

– Договорились. Не забудьте собрать вещи в стирку. После тихого часа я приведу к вам дочь. Да, я видела в вашей квартире постер на стене. Он напомнил мне мою юность.

«Вот это поворот! Влипли вы, Полина Сергеевна, в историю, – думала она, поднимаясь к себе. – Значит, Григорий не соврал, и он действительно был в меня влюблён. А я? Как я сама отношусь к нему? Интересный мужчина, но в клинике он такой не один. Царёв – внешне интеллигентнее, но женат. Разумовский – красавец, но себе на уме и дважды женат. Лапин – импозантный дядя, но и немного странноват. Выходит, в хирургии Дмитрий Сергеевич Подольский единственный завидный жених. Может «пробежаться» по терапии и кардиологии? – Полина усмехнулась собственным выводам. – Антон отбил у меня всякую охоту к отношениям, а Москва убедила в их порочности: секс ради секса и без каких-либо обязательств, любовь стала разменной монетой: ты мне, я тебе. Чтобы разглядеть настоящего человека, нужно копаться в его надуманных образах, и довольно долго. Только не всем интересно, что у тебя внутри, внешнее стало гораздо важнее. Никто не хочет понимать другого, но болезненно воспринимает недопонимание самих. Манипуляции и обман стали нормой. Верность, доверие считаются за гранью фантастики. Может смотреть на жизнь проще и жить с тем, кто любит тебя, а не ждать, когда она нагрянет. Глупость! Родители прожили в браке 29 лет, а чем всё закончилось? Отец изменял, потом ушёл, вернулся и мама не простила. Тётя Вера, сколько сменила мужчин, и до сих пор одна. Подольский женился, а жена разбилась с любовником на авто. В каждой семье по своему скелету в шкафу, – она вошла в кабинет, села в кресло и заметила папку со своими документами. – Чего звонили, если просто вернули документы? Я третью неделю в городе, а так никому и не позвонила, хотя обещала. Позвонить, значит нужно встретиться. На кого оставить Аришу? Будем надеяться, что её отца выпишут, и у меня появится выходной. И с Подольским решим вопрос мирным путём, посмотрев на его поведение. Чего забивать голову раньше времени?»

Прошло часа четыре неспешной работы, когда в дверь постучали.

– Войдите, – Полина взглянула на посетителя. Перед ней стоял Антон с букетом. – Ты? У тебя хватило наглости явиться сюда? Что тебе нужно?

– Поля, я в курсе, что произошло. Прими мои соболезнования.

– Приняла. Что дальше?

– Прости меня. Я наговорил тебе лишнего, но и ты мне ничего толком не объяснила. Полина, я всё ещё люблю тебя.

– Как у тебя всё просто. Ты действительно считаешь, что я должна поверить в этот бред? Отец погиб девятнадцать дней назад. Где ты был всё это время с соболезнованиями и любовью? Не поздно сообразил, узнав, что я стала директором клиники? – она с ненавистью посмотрела на посетителя. – А поход в загс я отменила, случайно подслушав твой разговор с девушкой, которой ты настоятельно советовал сделать аборт. Ты был очень зол на неё, а я запомнила каждое сказанное тобою слово. «Мне нужен брак с Полиной. Орловская не только красивая, но и умная. Клиника эта – золотая жила. Я не откажусь от курицы, несущей золотые яйца. Хочешь подставить меня, чтобы сорвать свадьбу? Мне не нужна ни ты, ни ребёнок. Запомни это и исчезни», – говорил ты. Значит, я была для тебя чем-то вроде пропуска или той курицей? У меня только один вопрос: ты с самого начала мне врал или какое-то время был искренним?