Агнец на заклание - Дороти Иден

Дандас взял бутылку и снова налил Элис в бокал вино.

— Что за дьявольскую сказку рассказала тебе Маргарет, моя прелесть? Я хорошо помню, что никогда не обсуждал с ней этот несчастный случай. Да она ребенком тогда была.

— А я помню Дженнингс, — возразила Маргарет дерзко. — Она обычно завивала волосы, как маленькая девочка. Но она ведь не была молодой, да, папа? Я даже думаю, что она была довольно старой.

— Ее возраст не имеет к делу никакого отношения. — Дандас говорил тоном, каким обычно разговаривают с балованным ребенком. — Да, в самом деле, она была немного старше меня. Возможно, это и было причиной подумать, что все затеянное — ошибка. Я не считаю, что пять лет разницы имеют большое значение, но тем не менее жениться на ней мне не следовало. К счастью, мы оба пришли к такому выводу.

— Но как тебе удалось сохранить ее платье? — спросила Элис.

Мисс Дженнингс была для нее совершенно нереальной личностью. Она воплотилась в кружевном белом платье, что поблекло и пропахло шариками от моли. И даже если бы Элис была сильно влюблена в Дандаса, мысль о неодушевленном предмете, каким была для нее мисс Дженнингс, ее бы не взволновала.

— Она уехала и не сказала куда. Если совершенно честно, она сбежала, и весьма взволнованная. Когда я обнаружил платье, то решил сохранить его на случай, если она за ним пришлет. Но, мне кажется, для нее все было так болезненно, что она не захотела никаких напоминаний. Вот оно и рассыпается на чердаке. Мне надо устроить там уборку. Да, действительно. А иначе, дорогая, ты подумаешь, что выходишь замуж за старьевщика.

Элис улыбнулась. Мысль о замужестве была так же нереальна, как и мисс Дженнингс. Маргарет допила вино и посмотрела на отца дерзко и проницательно.

И тут вошел Дэлтон Торп. Он в одиночестве постоял в дверях, ожидая, когда ему укажут свободный столик. Элис насторожилась, заметив, как он осматривается, а потом, увидев их, без всяких колебаний подходит.

— Вот повезло. Я хотел попрощаться с вами, но никого не нашел дома, когда заехал. Мы с сестрой уезжаем.

— Уезжаете? — воскликнул Дандас. Дэлтон улыбнулся. Его лицо было бледным и изможденным, но печаль в глазах отсутствовала.

— Да. Я говорил мисс Эштон об этом вчера, но не думаю, что она мне поверила.

— Но так внезапно? — воскликнул Дандас.

— Да, обычно мы с Кэтрин так и делаем: решаем — и на следующее утро отправляемся. Горы давят на сестру, и, я думаю, мы поедем к морю. Я оставил здесь агента, который все уладит, а мы завтра едем на восток.

Наконец Элис обрела голос.

— Кэтрин здесь?

— Да. Она не настолько хорошо себя чувствует, чтобы спуститься сюда, но уже гораздо лучше. Вы бы навестили ее позже. Она тоже хотела попрощаться с вами. Комната номер сорок шесть.

Когда Дэлтон отошел к своему столику, Элис покачала головой и пробормотала:

— Ничего не понимаю. Ничего.

— Но почему они уезжают, папа? — спросила Маргарет.

— Не имею ни малейшего понятия, моя дорогая. Торпы всегда были странными, как ты знаешь. Единственное, что точно могу сказать, — у них никогда не было финансовых проблем. Куда ты, моя прелесть?

Элис бросила на стол салфетку и встала.

— Извини меня, пожалуйста, Дандас. Это был прекрасный ужин, но я больше не могу ни пить, ни есть. Пойду наверх, к Кэтрин. Потому что я просто ничего не могу понять. — Она прижала руки к вискам. — Иногда я думаю, что я сама какая-то странная.

Кэтрин крикнула своим красивым легким голосом:

— Входите!

После минутного колебания Элис открыла двери и вошла.

Кэтрин сидела в кровати и читала. Она была бледная и усталая, в красивых глазах не было блеска, а руки, державшие книгу, походили на створки тонкой морской раковины. Она приветливо сказала:

— Здравствуй, Элис. Что ты здесь делаешь? Я не знала, что ты в городе, если это, конечно, можно назвать городом. Правда ведь, странное местечко? Оно меня подавляет. И все эти опустевшие дома, когда-то полные жизни. Я люблю веселые места, а не те, которые умерли полвека назад. Слава Богу, наконец-то Дэлтон согласился переехать.

Что-то в ее быстром тонком голосе смущало Элис. Она так много говорит. Кэтрин легко отнеслась к появлению Элис, как будто привыкла, что люди как-то сразу материализуются из воздуха там, где она появляется.

— Твой брат сказал, что ты больна. Сейчас тебе лучше?

— Да, намного. Спасибо. Но я так рада, что мы уезжаем. Смешно, конечно, что Дэлтон попытался стать фермером. Он же ничего в этом не понимает, а сообразил это только два дня назад. И мы решили переехать.

— Так быстро?

— О да. Мы всегда переезжаем внезапно, сразу, как решим. На этот раз мы едем в Австралию.

(Австралия. Там Камилла. И скоро там будет Феликс. Смешно предполагать, что между этими тремя есть какая-то связь.).

— И вы берете с собой миссис Джоббетт? Кэтрин слегка нахмурилась.

— Да. Миссис Джоббетт всегда и везде с нами. Дэлтон настаивает на этом, а когда я протестую, говорит: «Как ты будешь без нее?» Видимо, он прав.

— Тотти понравился подарок, — вдруг сказала Элис.

Кэтрин подняла на нее расширившиеся от удивления глаза.

— О, Дэлтон что-то подарил Тотти? Да, он всегда что-то дарит. И я не вмешиваюсь.

— И Камилле тоже?

Лицо Кэтрин потемнело, уголки губ опустились. Она готова была заплакать.

— Камилла другая. Она для нас много значила. Она была первой подругой за много лет. Но ты же видишь, как она с нами обошлась: я снова заболела. Дэлтон говорит, то я должна ее забыть. Знаешь, я думала, что мы с тобой тоже могли бы подружиться. У тебя такой мягкий голос, я люблю мягких людей. Но мы уезжаем раньше, чем я узнала тебя. И так всегда. Мне очень жаль, что ты не погостила у нас.

— Но ты, — начала было Элис, однако что-то в лице Кэтрин, в ее пустом взгляде, остановило ее.

— Так что до свидания, Элис. Очень хорошо, что ты зашла ко мне. Она протянула руку, и Элис ощутила хрупкость тонкой сухой кожи. Это была не рука, а лапка, похожая на птичью. Книга Кэтрин соскользнула с одеяла. Элис наклонилась, чтобы поднять ее, и прочитала название. Книга о жизни школьниц, написанная Анжелой Брейзил.

Элис медленно прошла к себе. Она села на край кровати, пытаясь думать. Голова слегка гудела от выпитого. Она не могла соединить вместе все события дня. В голове стоял гул голосов и вереница лиц: круглые глаза мистера Смейла, полные смущения из-за дочери, старый священник со своим любопытством к любовным делам Камиллы, странный гнев Дандаса из-за того, что она сделала что-то тайком от него, тонкое средневековое лицо Дэлтона Торпа, не жестокое, но весьма далекое от дружеского. И наконец, тонкий быстрый голос Кэтрин, ее костлявые ручки, вцепившиеся в книжку для школьниц. Элис бросилась на подушки, закрыла глаза. Лица закружились, как на карусели, рты открывались и закрывались, а голоса звенели в ушах.