Последняя тайна профессора - Николай Иванович Леонов

разговор, его телефон выдал мелодию детской песенки о друге. Это был Станислав.

– Ну что, Лева, как успехи? – «с места в галоп» взял тот.

Лев вкратце рассказал об итогах своего разговора с Инной Семигоровой.

– Ого, какой богатый «улов»! – обрадовался Стас. – У меня все гораздо скромнее. Единственное, что удалось «откопать», – тем днем академик встречался с заграничным генетиком. Это некий Стивен Ололо – представитель Швеции. Но его сейчас здесь уже нет, допросить мужчину не сможем. Слушай, мне кажется, ты зря не принимаешь всерьез подсказку, сделанную Светой. У детей интуиция развита куда сильнее, чем у взрослых, и ее сон вполне можно считать информацией, заслуживающей самого серьезного внимания.

– Стас! Если хочешь рассмешить нашего Петруху, то расскажи ему об этом сам! Ты сейчас куда думаешь махнуть? – поинтересовался Гуров.

– Ну как – куда? Поеду на Зоринскую, шестнадцать! – с некоторым даже апломбом объявил Станислав. – У меня такое ощущение, что там мы найдем нечто очень важное.

– Ну, давай, давай, увидимся на Зоринской! – отключая связь, обронил Гуров.

Менее чем через полчаса он вышел из своего авто у девятиэтажки, утопающей в зелени. Стас уже был здесь. Он неспешно прогуливался в тени деревьев, поглядывая по сторонам. Увидев Льва, направился к нему.

– Ну что, Лева, идем смотреть квартиру Семигоровых? – он кивнул в сторону ближайшего подъезда.

– Нет, мы пока что никуда не идем. – Лев огляделся по сторонам. – Сейчас должен подъехать сын Инны Денис, который нам и откроет квартиру. Кроме того, должен подъехать токсиколог из отдела Дроздова. Так что немного придется подождать.

Через пару минут из подрулившей к ним «Гранты» вышел младший сын Семигоровых. Он поздоровался и извинился за то, что немного опоздал. В этот момент к ним подрулила «Калина» с полицейской символикой, из которой вышел токсиколог Вертунов. В руке он держал плоский черный кейс.

– Ага! Все в сборе! – констатировал Лев. – Коллеги! Наша задача такова. Сейчас мы войдем в квартиру Семигорова Святослава Дмитриевича, где нам нужно будет произвести ее осмотр на предмет того, что из находящегося в ней предположительно могло нанести ущерб его здоровью. Все, поднимаемся!

Поднялись на третий этаж, Денис открыл дверь квартиры, но первым вошел в нее Вертунов. С портативным универсальным газоанализатором он прошел по всему ее периметру и вернулся к своим спутникам.

– Лев Иванович, там все чисто! – доложил он. – Я осмотрел и комнатные растения. В принципе, такие токсичные растения, как гортензия, лютик и тому подобное, в наличии имеются. Но они едва ли способны своими испарениями спровоцировать инфаркт.

Гуров и Крячко, пройдя в глубь квартиры, тщательно осмотрели обстановку. Но ничего, что свидетельствовало бы о том, что здесь побывал кто-то посторонний, заметить не удалось. Заглянув в мусорное ведро, Лев заметил в нем использованный, еще сырой пакетик чая.

– Денис, а Святослав Дмитриевич имел обыкновение – чаевничать, когда приходил сюда поливать комнатные растения? – спросил он, оглянувшись в сторону Дениса.

– Да! – тот энергично закивал в ответ. – Видите ли, в этой квартире он прожил много лет со своей первой женой и, надо думать, был с ней счастлив. Мама знала об этих его чаепитиях, но не ревновала – это часть его жизни и отнимать ее было бы неправильным.

– Тогда еще вопрос… – требуя внимания, Гуров вскинул вверх указательный палец. – У кого еще есть ключи от этой квартиры?

– Ни у кого – это единственный комплект, – Денис пожал плечами.

– Тогда сюда надо бы вызвать трассолога, пусть он проверит замки: не открывал ли их кто-нибудь другими ключами? – Лев достал из кармана телефон.

– Лев Иванович, зачем вызывать трассолога? Я сейчас все положенные слепки возьму и ему отдам. К вечеру будет готовый результат… – простецки уведомил Вертунов.

– Хорошо, Коля, занимайся! – одобрил Гуров и продолжил осмотр квартиры.

В одном из дальних углов он нашел окурок сигареты. Но, учитывая степень «окаменения» этой находки, сразу же понял, что окурку не менее двух-трех лет. Когда все поиски и изыскания были закончены, Лев предложил Станиславу пройти по квартирам этого подъезда – вдруг кто-то что-то видел? Они поднялись на девятый этаж и пошли вниз, стуча и звоня в двери квартир. Но, к их досаде, никто из тех, кто на данный момент оказался дома, ничего не видел – ни странного, ни подозрительного.

…Когда приятели вернулись в «контору» и вошли в свой кабинет, сразу же зазвонил телефон внутренней связи. Рассмеявшись (ну, Петруха!), Лев поднял трубку. «Спич» Орлова был предельно краток и категоричен:

– Оба ко мне!

Когда приятели вошли в его кабинет, Петр в этот момент с кем-то жестко пикировался (что называл он сам – «собачился») по телефону.

– …А я вам говорю, что буду категорически против возвращения ребенка этой вашей удочерительнице! – только что не прорычал он. – Девочка будет находиться в кризисном центре до тех пор, пока наш сотрудник не проведет полное расследование по этому вопросу. Вы меня поняли? Да, мы проводим полномасштабное расследование. Да, по его итогам будет подготовлен доклад, который ляжет на стол министру. И я думаю, что кое-кому после этого жизнь медом не покажется. Нет, я не угрожаю. Но мне очень интересно: почему вы с упорством, достойным лучшего применения, отстаиваете «материнские» права гражданки Шкуродеровой? Каков в этом лично ваш интерес? Почему так взвыли все либеральные СМИ о «вопиющем нарушении прав ребенка»? Что-что? Будете жаловаться выше? Да жалуйтесь на здоровье, хоть римскому папе, хоть генсеку ООН.

Бросив трубку, Орлов тяжело вздохнул.

– Вот такие дела-а-а! – протянул он. – Ну, что там у вас с хронометражем последнего дня жизни академика? Что-нибудь дельное вырисовывается?

Из того, что ему сообщили опера, его больше всего заинтересовало повествование Стаса о Стивене Ололо.

– Сколько длилась их встреча, какой имела характер? – уточнил Петр.

– Минут пятьдесят… Более точную цифру назвать никто не смог. – Крячко чуть заметно двинул плечом. – Разговаривали они в кабинете академика. Тональность разговора была вполне деловая, даже как бы дружественная. Они пили чай, ели пирожные, иногда над чем-то смеялись.

– Семигоров во время разговора куда-то отлучался? – снова спросил Орлов, о чем-то напряженно думая.

– Да, раза два он покидал кабинет, – кивнул Стас. – Там же – как? Рабочий процесс – как на каком-нибудь горячем производстве. То в